Право на ошибку (СИ) - Гурвич Владимир Моисеевич

  6.

  Когда они закончили петь, то вокруг них на несколько мгновений повисла оглушительная тишина. Но она тут же была нарушена внезапным вторжением громких аплодисментов. Маша испуганно вздрогнула и посмотрела в ту сторону откуда исходил этот звук. Неподалеку от них стоял Балтин.

  - Браво! - восхищенно воскликнул он, не жалея сил хлопая в ладоши, - я получил истинное удовольствие слушая вас. В девушке чувствуется настоящий профессионал, но и вы, Руслан, выглядели на ее фоне не очень бледно. Возможно, вам следует заняться вокалом. Это очень полезно для здоровья, как душевного, так и физического. Вы не будете спорить с этим утверждением, Мария?

  - Зовите меня просто Машей, - смутилась девушка под пристальным взглядом Балтина. - Извините, мне надо идти, - заторопилась она и, не дожидаясь дальнейших комментариев мужчин, быстро пошла прочь. Вскоре ее легкая фигурка скрылась за деревьями.

  - Приятная девушка, - глядя ей вслед произнес Балтин - Вы не находите, Руслан.

  -Да, с ней очень комфортно, во всяком случае, мне с ней легко общаться.

  Балтин понимающе качнул головой.

  - А с женой вы находите общий язык? Или она, по-прежнему замкнута?- Балтин заметил, как при упоминании об Анне легкая тень пробежала по лицу Руслана.

  - Мне тяжело об этом говорить, но я не понимаю, что в последнее время происходит между нами. Мы с катастрофической скоростью становимся чужими людьми.

  - Такое часто случается в семейных парах. Потом кризис проходит и все возвращается на круги своя.

  - Нет, я чувствую, что у нас все гораздо серьезней,- произнес Руслан как-то отстраненно, как будто речь шла не о них с Анной, а о совершенно посторонних людях. - Мне кажется, что в тот день, когда сгорел салон, сгорел и наш брак.

  - Вас это угнетает? - Балтин пристально посмотрел на Руслана.

  - Сначала я был в панике, постоянно искал выход. Я много чего предпринял, чтобы все нормализовалось. Анна же, напротив, равнодушно взирала на все происходящее и даже усугубляла ситуацию. Ее депрессия была последним аккордом в череде обрушившихся на нас неприятностей. С этим я уже не знал, как справиться. Приезд сюда, был последней отчаянной попыткой все изменить. - Руслан подавленно замолчал.

  - И вы уже жалеете, что приехали сюда?

  -Что вы! - Руслан внезапно оживился. - Мне здесь очень понравилось. Я даже не ожидал от себя такого. Знаете, я до мозга костей городской житель. У нас и дачи никогда не было. Всю свою сознательную жизнь я провел в городе. На природу выезжал редко и эпизодически, даже особо не понимая, что это такое. А тут, - Руслан широко развел руками, - красотища! Воздух имеет вкус! А озеро! Я никогда не видел такой прозрачной и чистой воды. Я бы с удовольствием здесь остался.

  - А супруга разделяет ваш восторг в той же мере, что и вы? - прервал Балтин немного затянувшееся красноречие Руслана.

  Лицо Руслана вмиг потемнело.

  - Она ничего не замечает вокруг. Только целыми днями молчит. Думаю, она скоро попросит меня увезти ее обратно в Москву.

  - А может быть, она постепенно привыкнет?

  - Нет, - качнул головой Руслан.- Мы столько лет женаты. Я ее выучил, как свои пять пальцев. Если она молчит и не хочет разговаривать, то это означает, что ей что-то очень не нравится.

  - А если она вас попросит увезти ее обратно, что вы сделаете?

  - Лучше бы она не просила об этом, - мрачно произнес Руслан.

  - Почему? - Балтин с интересом ждал ответа.

  - Навряд ли я смогу выполнить ее просьбу, - Руслан безнадежно, как-то обреченно, взмахнул рукой и, круто развернувшись, не попрощавшись с Балтиным, пошел прочь.

  7.

  Анна с Маргаритой дежурили на кухне. Сегодня была их черед. Все жители общины делали это по очереди. Даже мужчины не были освобождены от исконно женских обязанностей. Им, так же, как и женщинам, приходилось мыть и чистить овощи, варить еду, убирать грязную посуду со стола, а затем мыть ее. Некоторые из представителей сильного пола, правда, по началу, пытались восставать против таких порядков и отказывались исполнять кухонную повинность. Но Отец быстро усмирил всех недовольных этим. Тем же, кто продолжал упорствовать в своем нежелании, он просто указывал на дверь. Были и такие, которые уходили только по одной этой причине. Отец без жалости расставался с ними. Напротив, их отлучение и потеря ими возможности своего нового последующего рождения, интерпретировалось Отцом, как дремучее невежество человека, не понимающего, что он теряет при этом.

  - Пусть идут, - наставлял он оставшихся, - значит, они не готовы еще для новой жизни и не достойны заново родиться.

  Еда, которая здесь готовились, была самая простая. Отец намеренно не позволял своей пастве изысканных блюд и деликатесов. Даже по праздникам не полагалось ничего особенного. Одна и та же каша на завтрак, овощной суп без мяса и салат на обед, на ужин снова каша. Вот и все меню. Все разнообразие в еде сводилось к выбору разных видов круп. Да еще разрешалось немного поэкспериментировать с салатами.

  Анна и Маргарита приготовили еду, расставили тарелки по столам и присели на несколько минут отдохнуть. Часы показывали без двадцати восемь. Ровно в восемь начинался завтрак. Он предварялся получасовой ежедневной беседой Отца со всеми членами общины. Это общение он называл утренниками. Не явиться на утренник, считалось большим проступком. Даже болезнь не освобождала от этой повинности. Ослушавшегося же ждало наказание, при повторном нарушении правила следовало незамедлительное изгнание из общины.

  Анна вышла на крыльцо и присела на ступеньки, с удовольствием подставив лицо ранним лучам утреннего солнца. Она довольно щурилась, как кошка на солнцепеке. Все ее лицо в этот момент выражало полное блаженство. Маргарита тоже вышла из кухни и присела рядом.

  - Хорошо, - сладко потянулась Маргарита и тоже подставила лицо солнцу. - В Москве мы лишены такого удовольствия.