Театр убийц (СИ) - Родионов Леонид Михайлович "Делони Ворон"

Несмотря на туманную и прохладную погоду, на улице было достаточно многолюдно. В проулках слышались детские голоса и смех, мимо из тумана выплывали мужчины то в рабочих одеждах, то в более повседневных. Иногда встречались откровенно зевающая ночная смена стражников, которых только через четверть часа должны будут сменить. Дойдя до конца улицы генерала Сальмата, Стриин свернул на Колокольную, названную в честь большого пожарного колокола, висевшего в башне огнеборцев, стоявшей в самом центре улицы. Пройдя по ней всего три дома, при этом встретив по пути двух мило воркующих соседок, которые, судя по направлению шли в шёлковые ряды, за обновками, Стриин смог различить силуэт своего дома.

Серый дом с рыжей односкатной крышей, пожалуй, самый скучный и невзрачный среди прочих на улицы, украшенных разными светильниками и декорациями, но это даже хорошо, меньше внимания привлечет. Повернув ключ в довольно хитром замке, который невозможно было взломать, темно-красной двери, Стриин прошел внутрь и на секунду замер на пороге, от неожиданно нахлынувших на него воспоминаний. Этот довольно нескромный дом: на две комнаты, с огромной кладовой и шикарной кухней, раньше принадлежал его наставнику, мастеру Грэшу. Он был одним из лучших актеров театра, состоял в элитном отряде охотников и был просто добрейшей души человек, коих в нынешнем мире, а уж тем более в их профессии, все сложнее найти. Он погиб больше шести лет назад, на очередном задание. Если быть точнее, то его казнили, за покушение на старшего сына лорда восточных земель, которого заказал младший сын все того же лорда, который после смерти батюшки, которому по слухам оставалось не долго, хотел по быстрее встать во главе довольно большого земельного владения и старинного рода.

Когда Стриину сообщили о том, что его наставник погиб, у него начались какие-то странные припадки. Он не плакал и не рвал на себе волосы, он просто входил в некое подобие транса: смотрел, не моргая в одну точку и не реагировал почти ни на какие звуки или действиями. И все то время, пока он стоял словно кукла, перед глазами проносились моменты его обучения, как мастер Грэш в первые учил его драться, как он учил его лазать, словно кошка, его первый подарок, очень качественный кинжал в ножнах украшенных серебром, его истории и невероятные рассказы о странах, в которых Стриин никогда не бывал. За три полных дня, прошедших с момента показательной казни в замке Шлион, Стриин ни раз и ни два впадал в такое состояние, и каждый раз перед глазами вставал образ его мастера. Усугубить этот припадок помог тогдашний директор театра Шальнэр Ошлинг. Он вызвал в свой кабинет Стриина, высказал ему соболезнования и протянул в его руки небольшой листок, сложенный пополам и запечатанный черной сургучной печатью. Внутри был почерк мастера, подпись мастера и даже его стиль речи, все это говорило о том, что писал эти строки никто иной, как мастер Грэш. В своем коротком письме он извинялся перед Стриином, за прошлые обиды, за его въедливость и дотошность, просил особо не расстраиваться из-за смерти старого плута, видимо мастер предчувствовал, что живым ему оттуда уже не уйти, но все равно взялся выполнить это задание. И самым последним, что написал мастер, это передача его маленького домика по адресу улица колокольная пять во владения его ученика, Стриина Ольтэро.

Стриин прочитал то письмо сто и один раз и никак не мог понять смысл тех букв, что были написаны размашистым почерком его учителя. Даже когда ему передали все документы на дом и попросили поставить подпись, Стриину пришлось повторить, что нужно сделать, целых три раза, потому что только на четвёртый он деревянной рукой, смог поставить кривую, но все же свою, подпись, а после, на негнущихся ногах выйти из кабинета, при этом не отрывая взгляда от письма. Стриин много раз бывал в гостях у своего мастера, они часто пили чай, что-то обсуждали, иногда играли в карты или шашки, но в этот раз уютный, и чего уж тут говорить, родной дом, был словно чужой, даже запахи стояли в нем другие, да что там запахи, атмосфера была иной. Мало-помалу Стриин поборол свои провалы куда-то в себя, помаленьку начал обустраиваться в доме, начал разбирать вещи покойного мастера, отметив про себя, что мастер был очень продуктивным поэтом. Четыре толстые тетради нашел он тогда в его столе, и все они были исписаны до самого конца.

Мотнув головой, чтобы отогнать от себя остатки воспоминаний о былых временах, Стриин снял сапоги, которые уже не мешало почистить, повесил на вешалку куртку и прошел по коридору. Сам по себе домик был не таким уж большим, но обставлен он был довольно богато, не у всех зажиточных купцов имелось то, что позволил себе мастер Грэш. Начать стоило с того, что во всех комнатах пол был дощатый, из хорошей сосны, стены были гладкими, а потолок нигде не продувал и не протекал. Теперь немного о комнатах. При входе в дом, первое, что видели гости это просторный светлый коридор, большое окно и две двери по обе стороны. Левая вела на кухню, обставленную на зависть любой хозяйки: очаг, большой стол, куча разных шкафчиков и ящичков, где уйма разных ингредиентов, приправ и посуды. Правая же вела в кладовую, где кроме стеллажей, заполненных разными мешками, бутылками, ящиками и коробочками, не только с ясными припасами, но и алхимическими, ничего не было. Пройдя по коридору десять шагов по левую руку сразу откроется просторная гостиная, которую всегда освещает большой камин из белого камня. В центре стоит круглый столик сделанный на заказ, вокруг него четыре глубоких кресла с круглыми подлокотниками. Вдоль стен между шкафов и полок, висят различные картины и пейзажи неизвестных авторов, купленные мастером Грэшом на рынке за сущие гроши, хотя сами по себе работы были неплохие. С права же была почти всегда закрытая на ключ дверь, которая вела в святую обитель обоих хозяев этого дома, в рабочий кабинет. В нем, помимо кровати, стола, шикарного кресла, купленного уже новым хозяином, трех ящиков, тумбочки и просторного шкафа, было все то, чем жили актеры. Документы и подорожные, деньги и украшения, которые порой шли в уплату контракта, оружие и алхимические склянки, костюмы и доспехи, в общем все то, что нельзя было показывать простым обывателям или соседям, периодически заходившим в гости. К слову говоря, спальня была единственной комнатой без окон, даже в кладовой имелось два маленьких окошечка под потолком.

Пройдя в гостиную Стриин с облегчением выдохнул, в камине еще горел огонь, хотя в комнате стало заметно холоднее. Подбросив пару свежих полешек в камин, Стриин рухнул в ближайшее кресло и вытянул ноги. Все утро он был на ногах, вначале разминка, потом ползал и скакал по веткам, оттачивая с Астрид верхолазные умения и координацию, потом бег между деревьев, что в тумане было особо сложно, и наконец дуэль. Стриин был привычен и к большим нагрузкам, когда был возрастом как Астрид он мог тренироваться сутками, но сейчас в свои тридцать пять лет он имел не один и не два перелома, кучу вывихов и бесчисленное множество порезов и рваных ран, поэтому тело после долгих нагрузок тут и там начинало болеть и ныть. Чтобы немного отвести душу, расслабиться и перестать чувствовать себя стариком, Стриин встал на гудящие ноги и пошел на кухню. Оттуда он вернулся через пять минут, с двумя тарелками, в одной были нарезанные фрукты, в другой мясо и сыр, и бокалом ярко-красного вина пятилетней выдержки именуемого “Красный рубин”. Поставив все это на столик, Стриин подошел к полкам, где покоились книги и выбрав оттуда свой любимый роман “Убийца из дома напротив”, вернулся в теплое кресло, чтобы наконец отдохнуть.