Паук (СИ) - Шматова Вера
Дурнота снова напомнила о себе. Едва добежав до ванной, я склонилась над унитазом, выплескивая желчь с остатками алкоголя. Господи, сколько же вчера было виски? Наконец, спазмы утихли. Ноги дрожали, но я нашла в себе силы перебраться к раковине. Ледяная вода хлынула из крана. Умывание немного помогло прочистить мозги и вернуло осознание себя в пространстве. Такого сильного похмелья у меня не было, пожалуй, никогда. Дурнота перебивала даже боль от побоев на допросе. Напившись прямо из под крана, я ощущала, как холодная вода проходит по горлу и опускается в желудок. От этого чувства по телу прошли мурашки. Тошнота постепенно проходила.
Вернувшись в комнату, я обнаружила, что мужчина уже ушел. Видимо, его разбудил шум воды в ванной. Это было даже хорошо. Как вести себя с маньяком, которого почти силой затащила вчера в постель, я не знала. Вчерашний вечер мы провели словно старые знакомые, вдребезги напившись. На ум приходили смутные обрывки воспоминаний, от которых хотелось провалиться под землю. И если моя исповедь перед Пауком о чувствах еще вписывалась в рамки нормального, то последовавшее обсуждение поз из Камасутры, обсуждение рецептов оливье и финальный аккорд в виде совместной ночи уже заставляли меня мучительно переживать. Настоящий театр абсурда, особенно если вспомнить, что представляет собой Паук.
Рухнув на кровать, я просто лежала на спине, размышляя, не перебраться ли на постоянное место жительства к унитазу. Тошнота не ушла окончательно, затаившись и периодически бросаясь в наступление. Однако, несмотря на общее отвратительное состояние, один положительный аспект в похмелье определенно был — я больше не боялась, что Паук убьет меня. Казалось, только смерть может избавить от ноющей головы и отвратительной слабости в теле, которая, в сочетании с синяками, порождала ужаснейший букет ощущений.
Конечно, стоит похмелью отступить, как на меня с полной силой накатит чувство вины и стыда за вчерашний вечер. То, что ощущалось сейчас, было лишь слабым преддверием грядущей эмоциональной бури.
-Похмелье? - я не слышала, как Паук вошел. Когда мой взгляд встретился с его, полными откровенного веселья, я отвернулась, выражая полное презрение к глупым вопросам. На большее сил не было. Пусть он убьет меня сейчас и избавит от мучений. Мужчина выглядел отвратительно бодро, несмотря на то, что пили мы наравне.
-Малышка, ты совершенно не умеешь пить, - Паук усмехнулся и подтянул меня повыше. Полу-сидячее положение моему организму не понравилось. От резкой боли, стрельнувшей в черепе, я зашипела. И зачем было так напиваться?
-Пей, - мужчина протянул стакан, в котором что-то шипело.
-Что это? - мой голос сейчас можно записывать на диктофон и озвучивать хрип мертвецов для фильма ужасов.
-Аспирин, - пальцы слушались с трудом, никак не желая смыкаться на стакане. Паук придерживал его, пока я пила. Наши руки соприкасались, но контакт больше не вызывало эмоций. Вчера мы обнимались, хлопали друг друга по плечу, а затем целую ночь спали в одной постели. Касания убийцы больше не были в новинку.
-Должно подействовать минут через двадцать, если тебя снова не начнет тошнить, - произнес мужчина, забирая стакан.
-Спасибо.
Помолчав пару секунд, я решилась спросить:
-Почему ты мне помогаешь теперь еще и с похмельем? - это действительно беспокоило меня. Слишком сильно отличалось поведение Паука-маньяка от Паука-нормального.
-Я не желаю тебе зла, малышка, - эта фраза прозвучала так искренне, что ей хотелось верить. Паук сидел на краю кровати, рассеянно поглаживая мое колено сквозь плед. Он выглядел таким домашним и уютным, что в душе невольно зарождался протест. Как смеет он, убийца, притворяться нормальным?
-А как же мое убийство? Оно не укладывается в твое понятие зла? - я говорила медленно, потому что голова все еще болела и каждое слово отдавалось молотом внутри.
-Ты не поймешь, - в голосе мужчины звучала горечь пополам с сожалением. Лицо же впервые выражало хоть какие-то эмоции, кроме холодной отстраненности, ярости или веселья.
-Я не хочу умирать, - голос предательски сорвался на конце фразы. Сейчас мне было невыразимо жалко себя. Несмотря на замечательный вечер, нежную заботу, чуткое внимание, убийца остается убийцей. Все его действия служат одной цели, отнять мою жизнь.
-Знаю, малышка, - Паук потянулся, чтобы поправить сползавшее одеяло, а затем склонился над моим лицом. - Но я уже не смогу отпустить тебя, - его голос, тихий и серьезный, проникал, казалось, в самые глубины сознания.
-Если отпустишь, то я ничего не скажу полиции, - сейчас мне действительно было все равно, поймают Паука или нет. Это была торговля собственной жизнью.
-Это не имеет значения, малышка.
-Тогда что имеет?
-Ты нужна мне. Поэтому я не смогу тебя отпустить. Только не теперь.
Между нами повисла тишина. Я пыталась обнаружить в серых проницательных глазах хотя бы капельку сострадания, но находила лишь печаль. Паук был расстроен. Наверное, это хорошо. Если продолжить действовать, возможно мне удастся выиграть дополнительные дни.
-Сколько времени у меня осталось?
-Не думай об этом, - горячие губы на секунду прижались ко лбу. - Все-таки, ты очень забавная, малышка.
-Сам такой, - буркнула я негромко, но Паук услышал. Его громкий, искренний смех, снова вызвал приступ мигрени и раздражения.
Когда мужчина ушел, я осталась лежать. Каждый разговор с убийцей приносил хаос в мысли. Я больше не ощущала страха перед ним. Единственное, меня пугало, что я могу начать доверять ему. Единственный вечер, проведенный вместе с бутылкой виски - неужели потребовалось так мало, чтобы потерять бдительность? С другой стороны, отсутствие панического оцепенения в присутствии Паука давало больше возможностей для побега. По крайней мере, я могу спокойно размышлять, не оглядываясь на ужас положения.
Паук любил меня, страстно, полно и безумно. Нельзя было рассчитывать даже на призрачную возможность, что он откажется от идеи убийства. Правда, его мотивы все еще оставались загадкой. Я даже не могла предположить, что могло бы помочь мне избежать печальной участи. Как убедить сумасшедшего пощадить жертву?
Как только тело вновь обретет способность нормально двигаться, нужно способ сбежать. В теории, у меня было достаточно времени, по крайней мере до того, как заживут синяки и царапины. Однако, рассчитывать на терпение Паука я тоже не могла. Кто знает, какую идею подарит ему безумие в следующий момент? Мне уже довелось увидеть его в гневе. Резкие смены настроения пугали.
Находясь на свободе, я как-нибудь разберусь с мафией. Главная моя задача пересечь границу государства. Пусть без денег и документов, но мне необходимо справиться. Ведь это и впрямь вопрос жизни или смерти. С этой мыслью я заснула, свернувшись калачиком под одеялом. Уже сквозь сон мне казалось, что кто-то проводит рукой по волосам, но открывать глаза поленилась.
С алкогольного вечера прошло несколько дней. Большую часть времени я либо спала, либо читала выпрошенные у Паука книги. Это позволяло на некоторое время отвлечься от тяжелых мыслей. Мужчина заходил несколько раз за день, чтобы помочь втереть мазь на спине. Лекарства оказались довольно эффективными, так что через несколько дней к движениям вернулась уверенность, а при ходьбе тело больше не пронзали вспышки боли. Ожоги от веревок на запястьях побледнели, но пока не исчезли совсем. Несмотря на весь положительный эффект лечения, настроение у меня не улучшалось. Каждый раз, втирая мазь в поврежденную кожу, я ощущала, что становлюсь ближе к смерти. Стоит отметинам исчезнуть, как с ним исчезнет и добрый дядюшка Паук.
Мой маньяк вел себя как обычный человек, не заводя больше разговоров об убийствах. Лишь в отдельные моменты, когда мы проводили очередной сеанс лечения, я замечала, как нежно он проводит кончиками пальцев по коже. Мне все время казалось, что внимательный взгляд примеривается, выбирает идеальное место для удара. Эта невысказанная мысль буквально висела между нами в воздухе. Я знала, о чем думает Паук, глядя на мое тело, а он понимал, что его взгляды не укрываются от моего внимания.
