Михаил Колесов - Никарагуа. Hora cero

Вечером Кольцов присутствовал на партсобрании в посольстве и увидел вернувшегося из отпуска Виктора Петровича Чукавина. Встреча с ним была короткой, но доброжелательной. Это заметил и Векслер, который вёл собрание и предоставил слово для выступления Кольцову после Орлова. Сергею был понятен его приём: Виктор хотел показать партсекретарю, кто может быть его преемником. Но, по предложению Чукавина, редактировал решение собрания всё–таки Кольцов.

Поэтому, когда на следующий день Векслер заехал сообщить Кольцову, что он ему «не дозвонился», чтобы пригласить на совещание к Чукавину, Сергей понял, что тот начал двойную игру. Виктор помнил, что секретарь парткома в прошлом году решительно поддержал его в раскрытии «зубного дела» и не позволил Рябову свести с ним счёты. И он понимал, что Виктор Петрович просто так его не сдаст.

На следующий день Кольцов вновь побывал в посольстве и поговорил с советником Матвиенко о Луисе. Но, похоже, сказал лишнее, так как советник уклонился от предложенной встречи с чилийцем. Затем он зашёл к Чукавину, с которым поговорили о прошедшем собрании. Виктор Петрович оценил выступление Орлова как «саморекламу». Сергей воздержался от своих комментариев, понимая, что они преждевременны. Затем они прослушали занудную лекцию Орлова о Советской Конституции на очередном «пятничьем» собрании для членов семей советских дипломатов и специалистов. Домой под проливным дождём его отвёз Вартан, с которым они давно уже не сидели в одной машине.

В субботу все обитатели дома уехали купаться в Хилуа. Кольцов остался один и наслаждался тишиной. Сходил в «дипмагазин», купил суперсовременный радиоприёмник «Sony» (с компьютерным поиском радиостанций), познакомился с ребятами из «Авиаэкспорта». Затем сбегал в «Супер» за сигаретами и ромом. Потом читал интересную книгу «Большевики» (испанское издание сборника биографий).

Сергей впервые узнал о многих «врагах народа», расстрелянных в период сталинских репрессий. И задумался над тем, а, собственно, почему Сталин уничтожил именно этих людей и оставил рядом с собой других? Ведь его выбор не мог быть случайным. Никто из них не был, очевидно, «контрреволюционером», так как многие принимали активное участие в революции и гражданской войне. Многие из них не были и «антисталинистами», поддержав Сталина в его борьбе против Троцкого. Что же произошло именно в 1937 году, резко изменившее отношение Сталина к своим бывшим соратникам? Может быть против него, действительно, был «заговор»? А может быть его «вдохновил» Гитлер своей «ночью длинных ножей», которую Сталин назвал «гениальным ходом»?!

Вечером, когда Лида вернулась, Сергей отвёл её в никарагуанский военный госпиталь, где ей сделали обезболивающий укол (обострился пародонтоз). Потом с Луисом они съездили к кубинским врачам и договорились об её лечении.

В воскресенье Сергей с дочерью совершили прогулку рядом с домом. Он выпил пива в «сервесерии», которой обитатели «Болоньи» дали точное прозвище «Вьетнам». Это популярное место времяпровождения квартальной бедноты находилось в несколько десятках метрах от современной улицы фешенебельных особняков района «Болонья», на пыльной улице «хижин» из магазинных картонных коробок, покрытых пальмовыми листьями. «Пивная» представляла собой обычный деревянный сарай с земляным полом и с окнами без стёкол. Внутри были расположены три деревянных грубо отёсанных стола, вокруг которых стояли скамейки и старые тяжёлые стулья со спинками. В помещении — полумрак и всегда прохладно. За простой деревянной стойкой «хозяин», — такой же бедолага, как и его посетители, — продавал со льда «морозильного ящика» пиво и напитки по цене ровно настолько дешевле, насколько они стоят без бутылок (в магазине цена бутылки значительно, раз в пять, превышала цену самого пива или напитка).

Затем втроём Кольцовы пообедали в «Antojitos». В доме, наконец, заработал долго молчавший телефон.

Вечером Сергей и Лида (оставив девочку дома) вместе с итальянскими и чилийскими друзьями съездили сначала в кино на французский порнографический фильм «Карманный любовник» о мальчике и проститутке. После этого посидели дома. Говорили о предстоящем Конгрессе социологии, затем перешли на тему фашизма и национализма. Сергею интересно было узнать, что здесь в Латинской Америке то и другое понималось совсем иначе, чем в Европе. Ведь, по существу этих понятий, некоторые латиноамериканские государства представляли фашистскую политическую модель, а многие «революционные» программы использовали националистические идеи. Разошлись поздно…

10 октября в Манагуа начал работу XV Социологический Конгресс Латинской Америки.

После некоторых хлопот утром, преподаватели Департамента, в конце концов, получили «визитки» и прибыли в здание «Сезарь Аугусто Сильва». На открытии Конгресса присутствовали «командантес» Байардо Арсе, Виктор Тирадо, Омар Кабесас. С приветствиями выступили директор CNES Хоакин Солис и экс–президент Мексики Эчевария Альварес. Присутствовало 250 делегатов из разных стран. От СССР — только Кольцов (неофициально). Как сказал Солис в адрес гостей: «их присутствие будет без сомнения братской и солидарной поддержкой для нашего дела». После заслушивания докладов был «коктейль» у бассейна. Луис познакомил Сергея с костариканскими делегатами, молодыми преподавателя университета Сан Хосе. Потом Луис развозил всех по домам, а потом они с Сергеем выпили пива в «Tiscape».

Второй день Конгресса прошёл в комиссиях — на свежем воздухе, под пальмовым навесом. Говорили об индейцах Коста — Рики и Мексики, о профсоюзах и крестьянах и пр. Кольцову только с третьей попытки удалось достать материалы конференции. После «кофе» слушали выступление ректора Мексиканского Университета Пабло Альвареса Казанову о «Теории и методе изучения народных движений». Его основная мысль — теория классовой борьбы недейственна в условиях народного единства в Латинской Америке. Потом Сергей дал короткую консультацию студенту из UNI по марксистской эстетике.

Вечером вместе с Виктором и Вартаном Кольцов был вызван в посольство к Чукавину, который зачитал им письмо ЦК о положении в мире, суть которого: «надо быть готовыми к худшему». После этого у Сергея состоялся короткий разговор с Виктором Петровичем о возможности «чёрных шаров» (по поводу его предстоящего переизбрания). Он коротко рассказал о начавшемся Социологическом конгрессе. Чукавин был удивлён тем, что «они пропустили эту информацию». Ещё больше его поразило то, что даже Векслер оказался «не в курсе». Договорились, что по окончанию работы конгресса Кольцов предоставит ему все материалы и свой отчёт. По возвращению Сергея домой, неожиданно «заехал» Векслер показать ему текст своего выступления на предстоящем партсобрании. «Ага, — подумал Кольцов, — это уже первое следствие возвращения Чукавина».

Утро третьего дня работы Конгресса Кольцов посидел в «своей» комиссии. Затем, после «кофе», навестил Ренсо в его комиссии. Попал на доклад Алехандро Серрано о «кризисе философии». Доклад ему очень понравился. Затем Пабло Альварес комментировал своё вчерашнее выступление: «партии не представляют интересов классов и идеологическая борьба мешает объединению сил народного движения». После этого состоялось Пленарное заседание, где выступил кубинец с докладом: «Развитие и прерывность революционной мысли от Боливара до Карлоса Фонсеки». Но перед этим состоялся «митинг протеста» по поводу диверсии в Коринто. Обедали у Ренсо. Вечером пили кофе в «Mercedes» у мексиканцев. Сергей познакомился с директором школы антропологии и истории Мехико Гильберто Лопесом, но Луис бесцеремонно перехватил инициативу. При выходе из ресторана Сергей и сопровождавшие его Луис и Ренсо оказались свидетелями вооружённого нападения на здание редакции «La Prensa» (об этом на следующее утро сообщит пресса). Ужинали у Кольцова дома. Ребята были воодушевлены Конгрессом. Поэтому Сергею пришлось скрыть своё разочарование. Для него было ясно, что это — чисто идеологическая кампания под эгидой Мексики (и Венесуэлы) весьма «среднего» научного уровня. Но некоторые персонажи были интересны.

На четвёртый день работы Конгресса Кольцов прослушал сообщение о Симоне Боливаре, интересное сообщение чилийца (представлявшего Кубу) о развитии марксизма в Латинской Америке. Вчерашний мексиканец Гильберто Лопес вёл себя индифферентно, а потом вообще исчез. Прослушав выступление на Пленарном заседании сальвадорца, Кольцов отправился обедать домой самостоятельно, так как машина Луиса и он сам «забарахлили».

В тот же день вечером Кольцов вновь был вызван в посольство на «партактив» о «секретном» совещании, состоявшемся в Москве летом. Вывод: надо быть готовым ко всяким «неприятностям», в связи с этим намечаются новые «тенденции» во внешней политике. После «актива» Сергей поговорил с директрисой посольской школы о дочери. Претенциозная московская дама заявила ему, что его дочь не возьмут в школу из–за возраста (семь лет ей должно было исполниться через три месяца). Но ему было ясно, что это только предлог, так как его дочь была единственной школьного возраста в преподавательской группе и возникала проблема доставки её в школу. Формально, это должен был взять на себя Вартан, имевший машину. Поэтому, очевидно, что он провёл предварительную беседу с директрисой, а Виктор предпочёл, как всегда, не «вмешиваться». Сергей психанул.