Оксана Обухова - Рефлекс убийцы
В универсаме тепло. Длиннющие очереди к кассам. Надежда Прохоровна остановилась возле «шлагбаума» у торгового зала, сняла варежки, достала из сумки кошелек — всегда его в руках крепко держала, ворон в магазинах не считала на радость карманникам.
В широких стеклянных дверях универсама мелькнула знакомая куртка с меховыми рукавами… Метнулся пышный хвост волос…
Сердце заколотилось, о выпитой загодя успокоительной таблеточке и не вспомнилось! Горло сжалось… Надежда Прохоровна прочистила его тихим покашливанием, приготовилась на всякий случай. Руки, что удивительно, почти не трясутся…
«Подходить к вам в универсаме она не будет, — вспомнились слова подполковника Суворина. — Там камеры видеонаблюдения, потом, когда «бабушка не вернется из магазина, куда отправилась», их могут проверить в первую очередь. Если Лукреция и решится на встречу в универмаге, то дождется вас на выходе».
Странно, что вообще не утерпела, из машины вышла…
Торопится, значит. Беспокоится, проверяет.
Куртка мелькнула в толпе и исчезла.
Надежда Прохоровна купила пакет молока, кусочек сыра, «Вискас» для котика…
Выйдя на высокое крыльцо супермаркета, спустилась по боковым ступеням, свернула к аптеке.
Так тоже было оговорено. Встреча с Лукрецией должна была произойти не в тихом переулке возле булочной, где оперативникам и машины-то негде приткнуть, не рядом с универсамом, где толчея и на соседей можно наткнуться, а у аптеки. Где тоже тихо, но простора много.
«Ни в коем случае не переходите улицу в неположенных местах, — напутствовал вчера Суворин. — Машину для Махлаковой взял в прокат Баранки, Лукреция может рискнуть — «наехать» на вас при удобном случае». Не слишком привычный для спокойного, не перегруженного автотранспортом воскресного дня регулировщик в тулупе тоже, видать, из той же оперы был…
Надежда Прохоровна купила в аптеке российского аспирина — привыкла только ему доверять, только он настоящий пот при температуре вышибал. Вышла на крыльцо, ослепла малость от ярчайшего солнца, от снежных бликов… Пошла потихоньку к дому.
— Надежда Прохоровна! — из лихо припарковавшейся у обочины белой машины резво выскочила… убийца. — А я еду, смотрю — вы не вы?.. Какая встреча! Я — Аня Махлакова! Помните, в «Мельниково» познакомились?!
Анна напирала на бабушку ураганом. Уже придерживала за ручку не тяжелую хозяйственную сумку, уже тихонько пятилась к машине.
— Как хорошо, что я вас встретила! Генриетта Константиновна, наша дорогая Бяка, так часто вас вспоминает!
Надежда Прохоровна «подслеповато» щурилась и позволяла себя «сминать» урагану в короткой куртке с меховыми рукавами, невысоких мягких сапожках…
— Поедемте ко мне! Поедемте! — смеясь, тащила бабушку к машине Лукреция. — Бяка будет так рада, если встретит вас у меня! Просто счастлива! Она так часто вас вспоминает, давайте сделаем ей сюрприз!
Лукреция не обращала ни малейшего внимания, что бабушка даже толком с ней не поздоровалась, что не успела сказать — узнала тебя, Анечка, здравствуй…
Она тащила бабушку за сумку к машине. Смеялась, резво перебирала ножками.
Со стороны это, наверное, смотрелось вполне обыкновенно, мирно. Встретила богатенькая взбалмошная девчушка старую соседку, домой зовет чайку попить. Бабушка слегка опешила от такого напора, тихонько упирается…
Эх, знала бы Аня Махлакова, как опасно на строптивую бабушку Губкину давить! Та все решает только сама и в полном соответствии с законами физики на давление отвечает равным по силе противодействием!
Но не тот момент.
Надежда Прохоровна отвечала неадекватно, поддавалась:
— Да куда ж ты, Анечка, меня тащишь?! — упиралась легонечко со смущенной улыбкой.
— Дак к себе! — веселилась застоявшаяся в засаде убийца. — Я тут неподалеку живу. Поедемте! Чаю попьем, поболтаем, Бяка будет так счастлива… Она Арнольду новый костюмчик на заказ сшила, будет рада похвастаться…
Лукреция убалтывала жертву с ловкостью привокзальной цыганки. Заглядывала в глаза, обволакивала жизнерадостными словами — счастье во все стороны так и брызгало!
Артистка…
Такую отпускать нельзя. Мною дел натворить на свободе сможет.
Ловкая.
Анна действовала с таким ошеломляющим напором, что у Надежды Прохоровны, произойди эта встреча совсем «случайно», не возникло бы и мысли отказаться или позвонить домашним по телефону, предупредить, что после магазина решила к новой знакомой в гости наведаться! Послушной овцой баба Надя уселась в машину…
И мысль о телефонном звонке возникла, только когда автомобиль уже свернул во двор большого сталинского дома в тихом квартале.
И Надежда Прохоровна вдруг поняла, что ей интересно — вот Бог свидетель! — просто интересно поглядеть, как вывернется эта девчонка, когда бабушка скажет: «Мне надо соседке позвонить, предупредить кое о чем».
Надежда Прохоровна молча повозилась на сиденье, неловко достала мобильный телефон из кармана пальто…
Лукреция даже ухом не повела. Заруливала на стоянку перед подъездом, улыбалась во весь рот…
Странно. И интересно. Надежда Прохоровна любила достойных соперниц еще со времен Васиного жениховства…
Она поставила мобильный телефон перед подслеповато сощуренными глазами… Серийная убийца — ноль внимания. И, мысленно
пробормотав «Прости, Суворин», произвела набор.
Приложила мобильник к уху…
Телефон молчал. Только далекая-далекая мелодия сквозь трескучее потрескивание помех пробивалась.
Надежда Прохоровна отняла телефон от уха, недоуменно посмотрела на дисплей…
— Что-то случилось? — Анна отстегнула ремень безопасности, развернулась к пассажирке…
— Да вот… — пробормотала баба Надя. — Не работает…
— Бывает, — добросердечно усмехнулась отравительница. — «Глючит». Но мы ведь ненадолго — только чаю выпьем, с Бякой встретимся… Вас дома ждут?
— Ждут, конечно, — рассеянно пробормотала бабушка.
Сказать по совести, устраивать полномасштабную проверку Надежда Прохоровна и не собиралась. Хотела просто на реакцию девушки взглянуть, набрать старый номер Софы — та на нового оператора перешла, подешевле, — но разговаривать ни с кем не собиралась. Суворин строго-настрого приказывал: никакой самодеятельности! все в рамках установленного сценария!
Но вот не удержалась.
И зря.
Ноги сделались вдруг такими ватными и непослушными, что Лукреции пришлось помогать бабушке из автомобиля выбираться.
Страх накатил. Мысли заполошно забегали: «Почему же телефон-то не работает?! Аня мне какой-то вирус на него отправила?! Еще сюрпризы приготовила?!»
Выбралась из машины, задрала голову вверх, на окна глянула — может быть, тряхнется ободряюще занавесочка на соседском окне…
Нет, бдят оперативники тихонько. За тюль упрятались, в щелки подглядывают, поскольку никакой машины с народом в салоне поблизости от подъезда не наблюдается. Обычный двор, только детишек нет. Никто не катается с низенькой горки, по дорожкам не гуляют, притопывая валенками по морозцу, бабушки…
«А если она мне не вирус в телефон отправила… а лежит у нее в сумочке прибор, как у Разольской был — все эти… импульсы и волны глушит?! В радиусе пятнадцати метров…
Ой, мамочки родные!!! Так как же я… Так как же меня оперативники в квартире расслышат, если Анька все ихние приборы-камеры заглушит?!»
Страх накатил совсем не шуточной, жаркой волной, Надежда Прохоровна очумело дернула на себя руку, за которую Анна подтаскивала ее к подъезду…
Какие еще сюрпризы приготовила хитрющая девчонка?!
Матерь Божья, сделай так, чтобы Суворин и Дулин хотя бы наполовину такими умными оказались, как эта вот бестия! Две милицейские половинки — как раз одна Лукреция и получится!
По счастью, Анна поняла резкий рывок бабушки по-своему. Глянула пристально, прищурилась:
— Переживаете за что-то? Вам нужно позвонить, кого-то предупредить, что задержитесь?
— Да, — нервно сглотнув, пришла в себя бабушка. — Предупредить…
А вот это уже совсем отходило от сценария. Суворин сейчас, поди, и сам от страха взмок — чудит старушка, всю «игру» ломает…
Но Лукреция, которую не фигли-мигли — МУР! — ловил уже четыре года, оказалась готова к любому повороту.
— Не переживайте, Надежда Прохоровна, — сказала добродушно, — сейчас поднимемся ко мне, позвоните с домашнего телефона… У вас ведь есть домашний телефон?
— Конечно, — отупело кивнула баба Надя.
— Пойдемте.
* * *В просторном чистеньком подъезде гулко грохотала электродрель за чьей-то дверью. Анна, болтая без умолку, тащила бабушку вперед, на второй этаж…
— Называть Генриетту Бякой стали после того, как маленький Миша Богров говорил: «Тетя бяка, тетя курит», — рассмеялась немного нервно. — Его мама Инна никогда не курила, а вот Генриетта раньше баловалась…
