Атаджан Таган - Чужой

Капрал Французской армии Жорж Анри Гулибеф де Блоквил. Провинция Мерв, аул Гонур. 1860”.

Блоквил сложил письмо вчетверо и спрятал среди тыкв неподалеку от входа в сарай.

Расстояние между сараем и черными кибитками не превышало пятнадцати-двадцати шагов. Это пространство было для Блоквила своеобразным зрительным залом. Дети выходят из одного дома и идут в другой, играют во дворе, Блоквил внимательно следит за всем. Туркменские дети смотрят друг на друга и разговаривают друг с другом точно так же, как французские ребятишки. Единственное отличие здешней детворы от парижской в ее слишком бедном одеянии. Скачут и спорят они точно так же, чем и напомнили пленнику его родину.

Вон, из соседнего дома вышел Мамедовез пальван. Он такой же, как вчера, как позавчера. На голове высокая мерлушковая папаха, придающая ему строгий вид, его халат накинут на плечи. Блоквил понимает, почему этот человек, выйдя из дома, обязательно тихонько покашливает. Потому что стоит ему тихонько кашлянуть, как женские голоса в соседних домах враз замолкают, словно их сплетням приходит конец. Одного не может понять пленный француз — для чего женщины закрывают рот платком или же держат в зубах угол платка. Все женщины, которых он видит поблизости, включая тех, кто приходит по воду, обязательно носят яшмак, и лишь Акмарал вободна от него. И это также непонятно французу. Как только Мамедовез пальван выходит из дома, абсолютно все женщины, кроме Акмарал, кусают концы платков. Акмарал же даже с этим стариком разговаривает открыто и спокойно. Блоквилу очень хочется постичь секреты здешних порядков.

Мамедовез пальван остановился у дома Эемурата, опять покашлял, а потом что-то сказал. После этого пошел к себе домой.

Аннабиби вышла из дома. В руках у нее была деревянная миска.

Увидев, что она направляется к сараю, Блоквил понял, что означали все предшествующие действия Мамедовеза пальвана. Хотя Агабек пленного и уехал, позабыв о кормлении пленника, старик ничего не забыл.

Жена Эемурата поставила принесенную миску у порога. В ней было несколько кусочков вареной тыквы и небольшой кусок лепешки. Это и был завтрак капрала.

Аннабиби повернулась, чтобы уходить, но Блоквил окликнул ее:

— Апа! — это слово он запомнил для обращения к женщине.

Жена Эемурата остановилась. Не зная языка, Блоквил потер руки и знаком показал на ноги. Так он просил освободить ему ноги и дать воды для умывания.

Однако Аннабиби ничего не поняла из его жестов, развела руками и ушла. Но вскоре вернулась вместе с Акмарал.

Блоквил кивком головы поздоровался с Акмарал, после чего сказал:

— Если вы не освободите мои ноги, не дадите воды, чтобы вымыть руки и прополоскать рот, я не стану есть вашу пищу. — Затем, чтобы произвести на стоящих у порога женщин большее впечатление, добавил. — Если я откажусь пищи и буду голодать, вам придется держать ответ перед Господом.

Акмарал перевела слова Блоквила Аннабиби. Та покачала головой.

— Пока Эемурата нет дома, я не могу прикасаться к его кандалам, девушка.

Пока две женщины совещались, Блоквил сидел, опустив голову и всем своим видом демонстрируя недовольство.

Аннабиби пошла к дому Мамедовеза пальвана. Как только она отошла, Блоквил воспользовался моментом и торопливо зашептал:

— Вы помните мою вчерашнюю просьба, Ахмарал? Я написал это письмо, вон оно лежит между двумя тыквами. В нем нет ничего опасного, я только прошу содействия в моем освобождении. Если вы сумеете каким-то образом передать его Юсуп хану, который сидит в имении топазов, то проявите великую гуманность по отношению к несчастному рабу. И да поможет вам Бог.

Акмарал обернулась. Ее гелнедже приближалась к дому Мамедовеза пальвана. Поняв смысл ее взгляда, Блоквил быстро вскочил с места и протянул письмо Акмарал.

Акмарал поспешно спрятала письмо в длинном рукаве платья.

— Ты можешь хотя бы представить себе, что меня ждет, если они узнают?

— Догадываюсь, Ахмарал, могу себе представить. И все же постарайтесь! Если вы пожалеете бедного пленника, Господь помилует вас…

В дверях сарая появился Мамедовез пальван. Аннабиби принесла из дома кумган с водой и ключ от кандалов.

Видя, что его требования выполняются, Блоквил решил идти до конца. Поздоровавшись со стариком, он дал волю своим эмоциям:

— Вы хоть знаете, кого вы держите в этом вонючем сарае, Агабек? В таком месте я даже свою охотничью собаку не стал бы держать. Вам придется держать за это ответ, Агабек.

Хоть и были произнесены с угрозой в голосе, слова пленного не произвели на Мамедовеза пальвана никакого впечатления. Не меняя позы, он обратился к Акмарал:

— Я не совсем хорошо понял его выступление. Но догадываюсь, о чем он хочет сказать. Но ты растолкуй ему попонятнее. Пусть он не очень-то зарывается. Скажи ему, что теке, не испугавшийся пушек Насреддина шаха, тем более не побоится закованного в кандалы пленника. Мы можем поверить, что у себя дома он был барином. Но и он пусть уже усвоит, что является нашим пленником. И еще вот что скажи ему. Сейчас наше собственное положение ничуть не лучше рабской.

Блоквил, которому пришлись по душе слова Мамедовеза пальвана, ответил ему сердечной улыбкой.

Эта улыбка оказала благоприятное воздействие на обе стороны. Но как бы то ни было, решили до возвращения Эемурата не выпускать заложника из сарая. Так что ему не оставалось ничего иного, как взирать на огромный мир из своего тесного заточения. Весь этот мир сосредоточился на небольшом отрезке двора, который был виден из открытых дверей сарая. Это было ограниченное пространство. В нем размещались три черных кибитки, колодец, очаг и шест с развилкой на конце, на котором висел бурдюк со сцеженным кислым молоком — сюзьмой.

Он видел, как женщины то выходили из дома, то заходили в него, видел скачущих ребятишек. Эту картину он наблюдал почти до полудня.

Ближе к полудню появилось некоторое разнообразие. Возле дома Эемурата гонура, держа за руку мальчика лет пяти-шести, появилась молодая женщина лет тридцати. С ними была и девочка семи-восьми лет.

Внимание Блоквила привлек султан на украшенной монетами тюбетейке девочки. Белое перо делало худощавую девочку высокой и стройной. Француз предположил, что султан сделан из пера курицы. Потом он перевел взгляд на мальчика. Он заметно отличался от детей, которых пленных видел перед собой ежедневно, своим богатым нарядом. Блоквила особенно заинтересовала курточка мальчика с монистами на спине. Шапка-шыпырма мехом внутрь на его голове была сшита как раз по нему.

Из дома вышла Аннабиби и приветствовала гостью похлопываниями по плечам. Она и мальчика погладила по спине. Потом появилась Акмарал. Она повторила те же жесты, что и жена Эемурата.

Гостья вручила Аннабиби узелок со сладостями. После этого все женщины пошли в дом. Мальчик и девочка остались во дворе. Местная ребятня сразу же окружила их. И тоскливый мир Блоквила наполнился шумными детскими голосами.

Спустя некоторое время хозяйка дома вышла в мисками-ложками и направилась к очагу. Блоквил понял, что для гостей будет готовиться угощенье. Возле очага появились и Акмарал с гостьей, словно не хотели оставлять хозяку дома одну. Три женщины увлеклись разговорами. Они говорили, перебивая друг друга, что-то громко обсуждали. Жена Эемурата временами размахивала почерневшей от масла и огня поварешкой, словно таким образом усиливая значение сказанного.

Блоквил с удовольствием наблюдал за женщинами. А те, даже не подозревая, что из сарая за ними наблюдает посторонний человек, о чем-то увлеченно рассуждали. Им не было никакого дела до окружения. “Все женщины одинаковы, когда о чем-то сплетничают! — улыбнулся Блоквил. — Разве что на разных языках говорят, а так и жесты те же, и говорят быстро…”

Тамарисковая ограда на колодце Эемурата, оказывается, интересовала не только Блоквила. На ее обратил внимание и пришедший в гости мальчик. Он отделился от стайки мальчишек и подошел к колодцу. Блоквил понял, что его заинтересовало. Поскольку ребенок стоял спиной к сараю, амулет и подвешенный к нему на цепочке колокольчик на спине курточки мальчика были отчетливо видны. Когда он двигался, колокольчик нежно звенел.

Мальчик потрогал тамарисковую загородку, погладил ее, вытянув шею, попытался заглянуть внутрь колодца. Детское любопытство вызвало желание увидеть, что там, на дне колодца. Он попытался взобраться на загородку из сплетенных прутьев тамариска.

Блоквил забеспокоился, как бы не случилось чего. Ребенок действовал неосмотрительно, безбоязненно. Взобравшись на загородку, ребенок заглянул в колодец. И в этот момент случилось то, чего больше всего боялся француз. Пронзительный крик мальчик перекрыл шум голосов женщин у костра.

Женщины и дети мигом оказались возле колодца. Но они ничем не могли помочь упавшему в колодец мальчику. Они только визжали от страха.