Новая Россия, или, это мы, оба-двое! (СИ) - Бирюков Андрей Владиславович

-Ну да, ну да. Я не могу есть икру, не могу пользоваться импортными лекарствами, пока у других нет денег на аспирин. Так что ли, он нам говорил? А заснять его как успели в поликлинике? Экстрасенс какой должил? Я тебе вот что скажу, как старый прожжённый циник. Журналюг этих, небось, сам он и вызвонил. А если не сам, то помощнички подсуетились. А журнашлюшки... Чтож, они нынче, на всякую пакость, как мухи на одну субстанцию бросаются. Одно слово, что вторая древнейшая профессия. Если даже не первая.

-А что, разве не так? Он и правда икру не ест ложками. Золотые слова золотого человека. А насчёт того, что сам позвал. Не пошёл бы он на это. Гласность, брат, это...

-Гласность это всего лишь слова, пустые, бессмысленные и лишённые всякого смысла. Слова, видите ли, у твоего Ельцина золотые. Сказал бы я тебе, из чего они сделаны, да ссориться неохота.

Андрей замолчал. Ничего не говорил и Сергей, словно бы не желая продолжать ставший неудобным для них обоих разговор. Оба смотрели в разные стороны и молчали.

-Вот именно, слова! - cнова сказал Андрей, выждав паузу. -А всех дел реальных у него - сплошная болтовня на митингах, да полный развал всего, что у него на пути становится. Он хоть что-то построил, Боря твой хренов? Как подумаю, так, ей-Богу, выходит, что Лигачев сто раз был прав, когда сказал: Борис - ты не прав!

-Динозавр хренов, на кого свой язык поднял, твой Егорушка. Андрюха, ну хоть бы ты не повторял его слова! Ты что, правда веришь этому старому хрычу?

Андрей недоуменно посмотрел на друг поверх очков, махнул рукой и собрался снова залезть под установку. Но его собеседник с необычайной проворностью схватил его за рукав и затараторил с горячностью:

-Да ты пойми, дурья твоя башка! Если мы сейчас не отстоим демократию, то красно-коричневые всех нас сожрут, даже косточек не останется. Наша сила – в единении! И только тогда демократия сможет победить! Помнишь, как Борис Николаевич про сто сортов сыра рассказывал в американском магазине? А про колбасу? Вот! И у нас такое же будет. Как в Америке - каждому колбаса! И сыр! И много-много! И никаких очередей! Не жизнь, а сказка.

-Вот именно, сказка, - хмыкнул Андрей. -Вроде взрослый человек, а в сказки веришь. Хочешь, я тебе тоже одну такую расскажу? Жили-были старик со старухой, жили они себе, не тужили, пока в один, далеко не очень прекрасный день не выдали им по приватизационному чеку...

-Перестань! - Серега в отчаянии махнул рукой и снова начал заезженную песню о колбасе, сыре, разудалом добром молодце Борисе и о красно-коричневом большинстве, которое готово смести кого угодно, лишь бы не лишиться своих привилегий и не наступило светлое царство свободы.

Серега еще долго мог бы нестись по просторам русской демократии, но его собеседник освободил рукав рубашки от хватки собеседника и снова полез под установку. И через несколько секунд оттуда послышалось звяканье металла и характерные для русского языка подбадривающие слова, которые, как известно, не входят в инструкцию по ремонту, но благодаря которым, любой ремонт русскому Левше всегда по силам, и даже весьма споро делается. Серега неловко переминался с ноги на ногу, было видно, что в нем борются два желания. Уйти или остаться. И в конце концов, махнув рукой, он шмякнул сумку на землю и тоже полез под установку, не забыв захватить свою часть инструментов. Не забыл он упомянуть и специфические термины, которыми он обозначил политическую незрелость некоторых слоёв общества.

-Что, наука все-таки лучше? – ехидно, но беззлобно спросил Андрей, словно бы не услышавший последние фразы друга. А может, и действительно пропустил их между ушей. В конце концов, до разговоров ли занятому серьезным делом человеку?.

-Может и лучше. – не обиделся приятель. –Но без помощи всех демократических сил наша страна в такое превратится, что, вполне вероятно, наша с тобой установка как раз и понадобится. Будем сматывать удочки, улепетывая от реакции. Вот тогда попомнишь, что со мной на нужное дело не пошел. Будет близок локоток, да не укусишь. И не говори потом, что я тебя не предупреждал. Вся последующая катавасия будет на твоей совести.

-А может наоборот, никуда убегать не придется? И вся эта твоя демократия, может, и гроша выеденного и яйца ломаного не стоит, и обернется она в один день большим вселенским пуком. Слыхал такую поговорку: вдруг раздался громкий пук? Вот такой пук как раз и может случиться. Такой вариант не рассматривается? Пук - и нету ничего. Только одно зловоние останется.

-Ты это брось, - убежденно заговорил Серега. –Посмотри вокруг, что творится-то. И все наши демократы, как один, стоят за свободную личность.

-Значит, будут грабить. Мы это уже проходили, сударь.

-А ты 37-й год вспомни. ГУЛАГ, опять же. Однако лучшие люди страны если уж тогда выстояли, то теперь мы уж точно построим новое общество. Вот только доломаем старое, и новое здание построим. Лучше прежнего. Или опять скажешь, что враки?

-Боже мой, Серый, ты опять Солженицына начитался на ночь, с его десятками миллионов расстрелянных, да сотнями миллионов репрессированных? Взять бы этого умника, да рожей в дерьмо. Глядишь, и поумнел бы и пошёл бы не Россию обустраивать, а свой нужник. И то пользы было бы намного больше. В крайнем случае, чернила бы перестал переводить зря, а использовал бы налипшую на бороду консистенцию.

-Дался тебе этот бородатый хрыч. Ты же прекрасно знаешь, что я его не читал и читать не собираюсь.

-Ну, тогда сделай милость, и скажи мне, что твои демократы понастроить могут? За пять лет только одна говорильня. Кроме болтовни, никаких чудес ожидать от них не приходится. Сплошное бла-бла-бла шоу и больше ничего. Прав был Ленин, сто раз был прав, назвав интеллигенцию не мозгом нации, а ее говном. Хочешь, я тебе полную цитату выдам? Между прочим, полезно будет для твоего демократического развития.

-Эх, Андрюха, Андрюха. Никакого в тебе уважения к настоящим гигантам.

-Мысли, что ли? Ну да, а также к отцам русской демократии, особам приближенных к государю амператору, и прочая, прочая, прочая. Извини, но пиетета у меня к ним точно нет. и вряд ли когда будет.

-Ладно, если для тебя Солженицын не указ, Ельцин ничто, демократия ни к черту не годится, то народ для тебя что или кто?

-Ну, народ, пожалуй, можно и принять во внимание. Только не насмотревшийся зомбоящика. Поскольку, после просмотра нашего ТВ, человек автоматически становится кандидатом в палату номер шесть. Причем, надо признать, делают ребята свою работу настолько качественно, что просто диву даешься. Психиатрия отдыхает. Невольно снимаю перед ними шляпу. Тут да, мастера слова, шакалы пера и телекамеры.

-Ну, хорошо, оставим народ. Обратимся к реальности. Вот, скажи, будут гебешники от нечего делать хорошим людям жизнь портить? Будут. За просто так кинутся убивать? Кинутся. На Ельцина кто руку поднял, знаешь? Вот то то и оно. А за что, спрашивается? За красивые глазки? Неееет. Там всё намного сложнее.

-Да ну? - недоверчиво хмыкнул Андрей. Ну-ка, с этого места попрошу поподробнее.

Сергей аж засопел от возмущения.

-Вот, например, ты историю с мостом знаешь?

-Ну, давай, расскажи, интересно очередную байку послушать. Вот уж чего в тебе не замечал ранее, так это мифотворчества. Ergo - пора привыкать. Может, хоть в этом какой-то толк получится. Если не хорошим специалистом, так хоть пером будешь на хлеб с маслом зарабатывать.

При этом Андрей усмехнулся и демонстративно посмотрел на часы, показывая, таким образом, чтобы его друг не вдавался в излишние подробности.

А Сергей, делая вид, что ничего не заметил, подвинулся к очередному блоку установки, устроился поудобнее, и начал рассказ, не забывая при этом работать и руками.

История из всероссийской летописи о неубиваемом праведном Бориске, коварных гебистах, удивительной живой воде, истинно верных помощниках и о чудесном спасении из лап врагов демократии и прогресса, случившейся в нашем богоспасаемом Отечестве.