Рождённая во тьме. Королевство Ночи - 1 (СИ) - Изотова Ксения

   Я собралась было тоже представиться, но он тут же замахал на меня руками.

   - Потом, всё потом. И так уже небось довольно на морозе намёрзлась. Пойдём лучше в дом, там и поговорим.

   Дом у Филина оказался замечательным. Небольшая, но добротная изба с маленькими окошками, затянутыми слюдой. Крыша покрыта зеленоватым мхом, виднеющимся из-под снега. Вокруг избы всё было хорошо вычищено, так что идти было легко и приятно. Только зайдя в дом я поняла, как замёрзла. Меня пробирала запоздалая дрожь. Хозяин тут же усадил меня на лавку, укутал тёплым шерстяным одеялом и велел немного подождать. Я послушно сидела, болтая в воздухе закоченевшими ногами и смотрела, как Филин, суетясь, варит какое-то снадобье, добавляя в него травы из подвешенных под потолком вязанок. В избе стоял тёплый, приятный аромат -- пахло травами, деревом и свежей выпечкой. Печь, стоящая по центру комнаты, была жарко натоплена. Неподалёку от неё стоял стол, на который мой хозяин быстро выставил чугунок с горячей кашей, миску, ложку и огромную глиняную кружку, в которую нацедил свежесваренный отвар. Увидев мои сапоги, мужчина горестно заохал, тут же заставил их стянуть и всучил пару толстенных шерстяных носков. Клинки я аккуратно вытащила из голенищ сапог и положила рядом с собой на лавку. Наконец, вдоволь нахлопотавшись, хозяин устроился на лавке напротив и предложил не стесняться, а угощаться. Вначале я уписывала еду молча. Каша была сладкая, вкусная, да и отвар тоже был очень хорош. Он тут же согрел меня до самых костей, так, что я только блаженно щурилась от разлившегося по телу тепла. Насытившись, я с довольным вздохом потянулась, устраиваясь на лавке поудобнее, и выжидательно посмотрела на Филина.

   - Спасибо за угощение. И за приют тоже спасибо. - искренне сказала я.

   - У меня тут гости нечасто бывают, - грустно улыбнулся хозяин избы. - Вот и привечаю, как могу. Я тебе вот что, милая моя, скажу. Если захочешь мне довериться, то знай, что я тебя всегда выслушаю и помогу, чем смогу. Если не захочешь, то выпытывать не буду. А так -- живи себе здесь, сколько тебе вздумается, я только рад. Одиноко здесь.

   Мужчина немного помолчал и продолжил.

   - Скажи только, как тебя называть, гостья дорогая. А то невежливо как-то выходит, к тебе без имени обращаться.

   - Нисса, - я вздохнула и поёрзала на лавке. - Зови меня Нисса, хозяин. А откуда я пришла, ты я думаю, сам догадаешься.

   - Может и догадаюсь. Тут рядом жилья человеческого нет. До Харисы пути ещё неделя, не меньше. А по таким сугробам и две недели идти можно. Значит, остаётся только одно место, откуда ты могла пешком добраться.

   - Да, я из Скьялл, - кивнула я. - Ну что, хозяин, не выдашь меня?

   - Что ты, - захлопал глазами мужчина, - Как можно? Да я и сам... Эх...

   Покряхтев, Филин рассказал мне, как так вышло, что он живёт совершенно один в лесной глуши. Как оказалось, мой хозяин когда-то был волхвом, и очень хорошим. Дар у него был небольшой, но очень развитый и со своими обязанностями в небольшой деревеньке, где он жил, справлялся отлично. Но жизнь у волхвов всегда была одинокой -- мало кто из простых крестьян захочет связать судьбу с волшебником -- человеком непонятным, а значит, скорее всего, опасным. А вот Филина угораздило влюбиться, да в кого! В дочь деревенского старосты Катерину.

   - Может и не была она такой уж красавицей, - голос мужчины стал мягче, ласковей, - да вот только я вспоминаю, и ни одного недостатка вспомнить не могу. Бёдра крутые, талия гибкая, коса толстая. А как взглянет, так сразу голова закружится. Эх, Нисса, такая любовь раз в жизни бывает.

   Вот только нрав у девушки был внешности под стать, и ей, конечно, хотя и лестны были ухаживания волхва, да только совсем других женихов ей хотелось -- богатых, важных, чтобы своим замужеством всем подружкам разом нос утереть. В общем, когда Филин к ней посватался, Катерина только расхохоталась. Но молодой волхв уж больно крепко был влюблен.

   - Сварил я приворотное зелье, самое сильное, какое знал. - Сидит Филин, рассказывает, а у самого тоска в глазах. - Смог даже ей подлить в воду, когда она у колодезя пила. Влюбилась Катерина, да что толку? Подружки её тут же засмеяли, вон мол, сколько женихов у тебя, а ты какого-то там волхва выбрала. Родители тоже рассердились. С волхвами связываться себе дороже, всякое случиться может. Да и сама она, бедная, не понимает что происходит. Меня целует и слёзы льёт. Она же помнит, что ещё вчера даже смотреть на меня не хотела, а тут с сердцем что-то неладное -- и любить не любит, и сладить с ним не может. Прихожу я как-то раз на свидание, а её нет. Искал, искал, не доискался. На следующий день её нашли. Утопилась в омуте близ деревни. Вот так вот.

   Родители Катерины, конечно, прогнали волхва. Пригрозили, что властям будут жаловаться, если он вернётся. Но Филин и сам возвращаться не захотел. Ушёл далеко на север, забрёл в бывшее охотничье хозяйство -- Волчье урочище, да и осел тут.

   Рассказ Филина вышел совсем невесёлым. Но зато теперь я точно знаю, что он никому про меня не расскажет -- зачем ему это? Так что слово за слово и я поведала ему, как оказалась в Скьялл, и что случилось с замком. Разумеется, в подробности я не вдавалась -- так, общие фразы. Мол, родилась уже в тюрьме, и из-за особенностей охранной системы не могла выйти. И про нападение рассказала кратко. Но мужчине и этого хватило. Волхв озабоченно поцокал языком.

   - Не к добру это всё, Нисса, можешь мне поверить, не к добру. Я уже несколько лет начал замечать, что тут, на севере, что-то неладное творится. Но такого я не ждал, конечно. Скьялл -- Вечная тюрьма, и вдруг разрушена? Раньше я бы в такое никогда не поверил, а теперь вот оно как вышло. Ладно, милая моя, утро вечера, как говориться, мудренее. Так что отдохни хорошенько, а утром решишь, что делать будешь.

   Я согласилась с хозяином. В сон действительно клонило просто жутко -- после нескольких дней блуждания по снегу и льду тепло подействовало как снотворное. Филин притащил мне несколько вёдер горячей воды, наполнил большую деревянную бадью, в которой я смогла вдоволь поплескаться перед сном, и даже выделил из глубин своего шкафа длинную мужскую хлопковую рубаху, в которой я и устроилась на ночь. Уже засыпая на тёплой печи я слышала его возню и кряхтение за стенкой. Ветер гудел в трубе, выпевая сложную тягучую мелодию, и веки закрылись сами собой.