Генри Хаггард - Она и Аллан
Затем были сделаны все необходимые приготовления по охране фермы и складов во время нашего отсутствия. Все это хозяйство, вместе с моим фургоном и быками было оставлено на попечение Томасо, да-да, побитого и сброшенного с пьедестала Томасо, поскольку никому другому доверять было нельзя. Когда он услышал об этом, то вздохнул с явным облегчением, мне казалось, что он ужасно боится, что ему тоже придется принимать участие в охоте на каннибалов. Кроме того, в его голове могла затаиться мысль о том, что мы не вернемся и он может стать хозяином бизнеса и ценной собственности. Однако он поклялся разными святыми, поскольку номинально Томасо был католиком, что он будет смотреть за всем так, как будто это его собственность (что, по его мнению, все же могло статься).
— Слушай меня, жирная свинья, — сказал Умслопогаас, а Ханс с чувством долга переводил, чтобы не было ошибок, — если я вернусь, а я вернусь, потому что путешествую с человеком, имеющим Великий талисман, и найду хотя бы одно животное из стада белого хозяина Макумазана, Хранящего Ночь, пропавшим или исчезнет хотя бы одна вещь из его фургона, или поля твоего хозяина не будут удобряться, а его вещи окажутся испорчены, я клянусь своим топором, что разрублю тебя на куски, даже если для этого мне придется искать тебя в тех местах, где садится и встает солнце. Ты все хорошо понял, предатель женщин и детей, который, чтобы спасти себя, бежал быстрей козла?
Томасо ответил, что понял хорошо и что Небеса помогут ему, все будет в целости и сохранности. Я уверен, что его храброе сердце обещало великие дары святым, если они устроят все так, чтобы Умслопогаас и его великий топор не вернулись, а амахаггеры сделали свое дело. Однако, поскольку я не доверял Томасо, я оставил своего погонщика-воорлупера охранять то, что принадлежало мне лично.
В конце концов мы двинулись в путь, провожаемые горячими молитвами Томасо и тех, за чьих родственников мы должны были отомстить.
Мы представляли собой забавную и пеструю процессию. Первым шел Ханс, потому что его копье было самым неудобным для метания во всей Африке. С ним шли Умслопогаас и три его зулуса во избежание различных неожиданных сюрпризов. Далее следовали капитан Робертсон, который хотел идти один и которого лучше было меньше тревожить во время похода. Затем шел я, а за мной люди из Стратмура с животными. Нашу кавалькаду замыкали остальные зулусы под командованием Гороко. Эти шли последними на тот случай, если кто-нибудь из полукровок решит убежать, потому что такое было вполне возможно, так как они могли струсить.
Менее чем через час следы привели нас к зарослям кустарника, где, как я боялся, могли начаться неприятности, поскольку, если каннибалы хоть что-то соображали, у них было преимущество — они могли спрятать свои копья. Однако этого не случилось, и любой ребенок мог прочитать их следы и последовать за их маршрутом. Еще до наступления ночи мы подошли к их первому привалу, где они разожгли костер и съели одну козу из стада, которое шло вместе с ними, хотя они оставили другой скот. Возможно, они сделали это, потому что козы более послушны в дороге.
Ханс, изучив следы, показал нам, как все размещались на бивуаке, где было кресло, в котором сидела Инес, как его поставили на землю, где она и Дженни могли погулять, чтобы размять затекшие руки и ноги, и остатки кофе, который, очевидно, приготовила Дженни в какой-то кастрюле, и так далее.
Он даже рассказал нам, сколько всего было амахаггеров — сорок один человек, включая того, кого ранила Инес. Его копье он отличил от другого по случайным каплям крови и по тому, что он шел, едва ступая на правую ногу, без сомнения, он боялся тревожить рану.
Мы вынуждены были остаться на месте чужого привала до рассвета, потому что в темноте невозможно было различить следы. Это давало каннибалам огромное преимущество перед нами.
Следующие два дня были повторением первого, но на четвертый мы наконец вышли к болотистой местности, которая окаймляла широкую реку. Здесь наша задача выслеживания была еще проще, поскольку амахаггеры пошли по одной из тропинок, проделанной жителями холмов, хотя, были ли они искусственные или природного происхождения, я не знаю. Иногда аборигены еще жили на плавучих островах.
На второй день мы увидели в тростнике печальный знак. Слева стояли деревни, хотя неизвестно, можно ли было назвать их деревнями, поскольку там было всего четыре-пять хижин, в которых жили от силы двадцать человек. Мы зашли туда, чтобы получить информацию, и споткнулись о тело старого человека, которое лежало на тропинке. Через несколько ярдов мы нашли золу от большого костра, а нем останки, такие же, какие мы видели в Стратмуре. То был очередной пир каннибалов. Все бедняцкие хижины были пусты, но, как и Стратмур, не сожжены.
Мы уже собирались было совсем уходить, когда чуткие уши Ханса услышали стоны. Мы пошли на звук и в зарослях тростника у подножия холма нашли старую женщину с кровоточащей раной от копья над тощим бедром. Копье повредило некоторые органы, но рана не была смертельной. Один из людей Робертсона, который понимал язык болотных жителей, заговорил с ней. Она попросила воды. Воду принесли. Женщина жадно выпила ее и затем начала отвечать на наши вопросы.
Она рассказала, что амахаггеры атаковали деревню и убили всех, кто не смог убежать. Они съели молодую женщину и троих детей, поджарив их на костре. Старуха была ранена копьем и уползла в заросли, где мы ее и нашли. Никто из людоедов не последовал за ней, посчитав ее несъедобной.
По моему указанию мужчина спросил ее, знает ли она что-то об этих амахаггерах. Она отвечала, что ее прадеды знали, а она ничего не слышала с тех пор, как была ребенком, а было это семьдесят лет назад. Эти жестокие люди жили к северу от Великой реки, остатки племени, которое когда-то управляло миром.
Ее предки говорили, что эти люди не всегда были каннибалами, а стали ими из-за недостатка пищи и постепенно вошли во вкус. Именно поэтому они совершают набеги на чужие селения, поскольку их правитель запрещает им есть друг друга. Они не разводят скота, хотя у них его достаточно, но иногда едят коз и свиней, потому что по вкусу они напоминают людей.
По мнению этой женщины, это жестокие люди, обладающие способностями к магии.
Все это старуха проговорила очень быстро после того, как выпила воду, может быть, потому, что ее боль утихла. Однако ее информация была уж очень старая, памятуя ее возраст, она ничего не знала о сегодняшней истории амахаггеров и уж тем более о судьбе Инес. Все, что она смогла сказать, это то, что каннибалы напали на ее деревню на рассвете и она убежала из дома, когда ее ранили копьем.
Пока мы с Робертсоном думали, что делать с бедной женщиной, поскольку жестоко было оставить ее одну умирать, она сама разрешила вопрос, угаснув на наших глазах. Произнеся некое имя, известное ей со времен юности, три или четыре раза, она неожиданно села и, казалось, уснула. Мы поняли, что она умерла. Мы оставили ее и отправились дальше.
На следующий день мы вышли к границе Великой реки. Через милю от нас лежало спокойное пространство воды — в это время года уровень ее был низкий. Увидев слева достаточно большую деревню, мы подошли туда и убедились в том, что к ней каннибалы не приближались. Может быть, потому, что она была достаточно укрепленная, но за три ночи до этого каноэ ее жителей были украдены. На них каннибалы пересекли реку.
Поскольку жители этой деревни торговали с Робертсоном в Стратмуре, мы без труда уговорили их дать нам другие каноэ. В них мы и переправились через Замбези. Эти каноэ были достаточно крепкими и вместительными, чтобы взять с собой ослов, которые были терпеливыми созданиями и стояли смирно, но скот мы не могли взять с собой, боясь, что каноэ перевернется. Итак, мы убили двух животных и взяли их с собой уже в качестве запасов пищи. Три оставшихся быка сами пустились вплавь, мы лишь привязали их к каноэ веревками, которые обмотали вокруг рогов. В результате двое быков утонули, а один, самый выносливый, перебрался на другой берег.
Затем мы снова попали в заросли тростника, в которых, обойдя их вокруг, Ханс снова обнаружил следы амахаггеров. То, что это их следы, подтвердила находка среди колючек кусочка от одежды, в котором мы опознали часть платья-накидки Инес. Сначала мы думали, что острый шип случайно ободрал ее платье, но потом сообразили, что это было сделано намеренно. Возможно, Дженни давала нам сведения об их передвижении. Мы пришли к такому выводу, потому что через определенные промежутки мы находили такие же обрывки материи.
