Юлиана По - Тринадцать (СИ)
— Очнулась — тот самый ледяной голос. Таня.
— Да.
— Как ты себя чувствуешь? — прозвучал совсем неожиданный вопрос из её уст.
— Сп… Э… Спасибо, уже гораздо лучше — произнесла я заплетающимся языком.
— Оно и видно — усмехнулась она — Я Таня. Старшая в этой комнате. Слежу за общим порядком, за расходом лекарств и, между прочим, отчитываюсь за них. Слежу, чтобы к наступлению темноты все были в своих кроватках, а лучина была зажжена в срок. Ты кто и как тебя зовут?
— Меня зовут Ана, с одной буквой «н». Я просто девушка. Жила с ро… родителями и … братом — тяжко вздохнув, произнесла я — А что такое лучина?
— Тебе ещё очень много предстоит узнать, Ана. Близится вечер. Мне нужно всех собрать, зажечь лучину и не сводить ни с кого глаз. Завтра мы с Эльзой расскажем тебе всё, а пока тебе нужно поесть, Эльза сейчас принесёт тебе еду. Я советую ещё немного поспать после. Тебе предстоит многое узнать и многое понять, разум должен быть светлым и отдохнувшим — Таня говорила всё тем же ледяным тоном, но при этом во взгляде сквозила забота. Было очень приятно почувствовать заботу от человека, которого видишь первый раз в жизни. Очень.
Через минуты три вошла Эльза с подносом в руках. Я так боялась, что обидела её нашим разговором, но увидев безмятежный и тёплый взгляд девушки, направленный в мою сторону, немного успокоилась.
— Прости — только и произнесли мои губы.
— Ты о чём? — поинтересовалась Эльза.
— Я не должна была тревожить твои раны. Прости… — я опустила глаза, готовая получить да хоть пощечину, но вместо этого услышала лишь теплоту в спокойном голосе:
— Всё хорошо. Я с этим справилась. И ты справишься. Поешь и поспи — нам предстоит долгий разговор. Приятного аппетита.
— Спасибо — ответила я и мягко улыбнулась ей в ответ.
Эльза помогла мне привстать и подложила под спину пару подушек. Я съела свой обед, или ужин, или что это было с невероятной быстротой. Оказывается, пролежать в депрессии, разбавленной кошмарами и истериками, несколько дней — дело серьёзное, организм истощен и голоден. На обед (будем считать, что это всё же обед) было вкуснейшее картофельное пюре с запечённой куриной четвертью. Пока ела, я осознала, что понятия не имею, какое сейчас время суток — здесь почему-то всегда светло. Доев и поблагодарив девушку, я свободно откинулась на свои три подушки и в полу сидячем положении начала медленно, но верно проваливаться в сон, примечая одну интересную деталь — на окнах в нашей обычной серой комнатке нет штор, отсутствует даже тюль — нет вообще ничего.
Глава вторая. Осознание
Не знаю, сколько времени прошло, но открыв глаза, я вновь увидела свет за окном, солнечный свет. Почему я всегда просыпаюсь днём? Комната была пуста, сделав над собой усилие, собрав волю в кулак, мысленно сказав себе «соберись, тряпка» — я приняла сидячее положение, затем предприняла попытку встать с кровати. Голову немного обнесло, но моё тело удержало равновесие — всё-таки целебная сила еды, поглощённой мною перед сном, сделала своё дело. Взгляд мой внимательнее пробежался по помещению вокруг меня: комната, в которой я находилась, была небольшой, примерно пять метров на пять, в центре всё тот же стол и всё тот же непонятный мне предмет, который при первом моём пробуждении излучал такой тёплый солнечный свет. Кроватей всего в комнате восемь, четыре вдоль одной стены и четыре вдоль противоположной, все заправлены, и рядом с каждой по стулу. На моём стуле лежала одежда — брюки серого цвета из плотной ткани и серая кофта с длинными рукавами и V-образным вырезом на груди. У ножки стула стояли серые кеды. Не теряя времени, я скинула свою серую ночную сорочку и натянула на себя обнаруженные вещи. Они пришлись мне, как ни странно, точно по размеру — очень удобные, незатейливые, они сделали меня сплошным серым пятном. Моя кровать стояла второй от окна и в правом от него же ряду. На противоположной от окна стене находилась дверь. Справа от двери стоял большой, тёмного цвета, комод, на нём лежали пара расчёсок, стоял стакан с резинками для волос. Над комодом висело большое зеркало, выше него большие часы, их было видно со всех ракурсов комнаты. Я подошла к зеркалу и заглянула в него. На меня смотрела потухшим взглядом серо-зелёно-голубых глаз двадцатиоднолетняя девушка с синими кругами под глазами, бледная и осунувшаяся, с растрёпанными длинными до талии волосами золотистого цвета, которые на ярком солнце отдавали серебром. Здорово встретить свой двадцать первый день рождения в полуобморочном истеричном состоянии, ведь на нас напали монстры за два дня до этого моего маленького события, а родилась я тринадцатого марта. Вглядевшись в девушку в отражении, мой мозг постепенно начал осознавать, что это я, рука потянулась к расческе для волос и к стаканчику с резинками. Расчесав волосы и завязав их в тугой хвост, девушка из зеркала посмотрела на меня оценивающим взглядом, повернулась в сторону двери и сделала шаг навстречу реальности.
Из своей комнаты я попала в небольшой коридор, напротив двери в нашу комнату была ещё одна дверь — видимо соседняя комната. По левую руку от меня располагалась стена с дверью, на которой было написано «ванная». По правую руку — большая стеклянная дверь, из которой яркой волной бил солнечный свет. Мне пришлось на время прикрыть глаза, пока они не привыкли к свету. Я двинулась к выходу, ведомая тёплым и таким успокаивающим сиянием солнечного дня. Через несколько шагов я оказалась у выхода, дёрнула за дверную ручку и сделала шаг наружу. Картина, увиденная мною, поразила меня — было большое количество людей, и все как один в таких же одеждах — серые пятна, которые суетились, бегали, переговаривались около двух грузовых машин, переносили какие-то коробки, разговаривали о чём-то с людьми, которые не были похожи на остальных. Они стояли около машин со сосредоточенными взглядами, лица их были даже суровы, одеты они были как обычные люди — в обычную одежду, которую я привыкла носить до той Роковой Ночи, а не в нашу серую унылость.
Будто бы во сне, я побрела вперёд, осматривая свой новый дом по пути, а в том, что это отныне мой новый дом у меня сомнений не было. Поселение было небольшое — я насчитала двадцать пять домов, все одноэтажные и похожи один на другой. Видно было, что дома построены совсем недавно, спиленные срубы ещё не успели даже потемнеть на ярких лучах солнца и под воздействием влаги. Да и в воздухе летал приятный аромат свежесрубленной древесины. Я всегда была против вырубки лесов, против уничтожения нашего национального богатства, предпочитая кирпичные дома деревянным, ведь Россия богата бескрайними лесами, и именно они делают мою Родину такой прекрасной. Но всё же этот аромат, парящий в воздухе, немного кружил голову и доставлял удовольствие. По кругу опоясывая наш посёлок, возвышался невысокий забор (высотой мне по шею), обозначавший границу поселения, вдоль которого с интервалом примерно в пятьдесят метров стояли маленькие домики, видимо, сторожевых вахт, на крышах которых были установлены всё те же непонятные кристаллы. Прямо по курсу я увидела ворота. Поселение наше находилось на открытом ровном поле, вдалеке виднелся лес. Я шла, не обращая внимания ни на что вокруг, как вдруг поняла, что, не заметив под ногами камень, споткнулась об него и упала на землю, разбив при этом коленку в кровь.
— С тобой всё хорошо? — послышался приятный мужской голос. Обернувшись на него, я увидела перед собой молодого человека лет тридцати, со светлыми короткими волосами и сосредоточенно-обеспокоенным взглядом карих глаз. Он был статен, красив и одет как обычный человек из моего недавнего прошлого.
— Да, спасибо. Никогда я ещё не падала на ровном месте.
— Будь аккуратнее. Разбивать коленки в кровь в нынешних условиях крайне опасно — взгляд мужчины посуровел, и я почувствовала себя под гнётом этих глаз полной идиоткой, хотя не понимала почему.
— Буду, благодарю.
— Давай помогу встать — мужчина усмехнулся, и в этот момент я осознала, что до сих пор сижу на земле. Забавно. Ему в самую пору усмехаться, ведь я действительно смешна — сижу на земле с разбитой коленкой и, кстати, испорченными новыми штанами и утверждаю, что всё со мной хорошо. Я смущённо улыбнулась, ухватилась за протянутую мне руку и встала. Отлично, к боли в шее добавилась ещё боль в коленке — замечательное начало дня. Мужчина заметил кусок пластыря, приклеенный к моей шее, взгляд его потемнел, он слегка остолбенел.
— Меня зовут Максим — представился он, не сводя глаз с куска пластыря.
— Ана, с одной буквой «н» — прошептала я в ответ. Его взгляд слегка обеспокоил меня.
— Что с тобой случилось, Ана? — спросил он, не переводя взгляда.
— Я не помню — просто ответила я, догадавшись, что он имеет в виду ту Ночь. Он, наконец, оторвался от созерцания куска пластыря и посмотрел в мои глаза:
