Григорий Терещенко - Горячее лето
— Что вы, Алексей Иванович! Такое придумаете! Понимаете, какое дело: иду к проходной, а меня водитель крытой машины подзывает и говорит: "Какая-то разиня мать оставила мне ребенка и забыла. Вот уже два часа жду. На минуту оторвался, прихожу — а ребенок в кабине. А мне на вокзал позарез надо". Привели мы мальчика на проходную, ждем, а родителей нет. По радио передали. Но никто не приходит. В кармане мальчика записка: "Маму не ищите. Вите два года и четыре месяца". И больше ни слова.
— Вот дура баба, — сказала женщина с бородавчатым подбородком и пышными белыми волосами. — Сдала бы ребенка в интернат или куда там еще. А то на завод подкинула.
— А может, она водителю подкинула?
— Да водитель еще совсем мальчишка, — сказала Жанна.
— У него, кажется, что-то с ножкой.
— И верно, правая-то искривлена… А так дите, видать, шустрое!..
Протиснулась туда и Полина. Увидела сидящего на ящике ребенка, не выдержала, спросила:
— Чей это?..
А у того снова навернулись слезы, и он захныкал: "Мама! Мама!"
— Вот, ироды! Смастерить ребенка ума хватило, а воспитывают пусть другие! За такое судить надо!..
— А чей же ребенок? — снова спросила Полина.
— Да подкидыш это. Витей зовут.
— Подзаборник! — промолвила Полина.
Алексей взял ребенка на руки, и тот притих. Он смотрел на Алексея, что-то, наверное, припоминая. Глаза у него светло-голубые, носик утопал промеж полненьких щек.
— Что же нам с тобой делать, Витюша? Рановато ты к нам на завод попал. Рановато!..
И вдруг ребенок испуганно прильнул к Алексею и обнял за шею.
"Сирота ты, Витя, — к горлу подступила спазма. — Круглый сирота. Сейчас мы кому-то поручим заняться тобой. Надо прежде всего в гороно позвонить, проконсультироваться. Ну и дела…"
— Алексей Иванович, разрешите мне взять его к себе, — неожиданно для себя попросила Полина. Она пристально смотрела на Алексея. — Не найдется мать — усыновлю… Только разрешите уйти сейчас с работы. Девочки меня подменят. И завтра… один день. Думаю, место в детяслях для Витеньки найдется. В случае чего к самому Слесареву пойду… Сиротиночка ты моя! — И она взяла ребенка, прижала к себе, стала целовать.
У мальчика снова округлились глаза, но не заплакал.
— Полина Николаевна, я ведь не начальник цеха.
— Тогда попросите Вербина, чтоб отпустил меня. Объясните, что к чему. Он вас послушает. Вы же к нам назначены.
В иной ситуации подобные действия Полины не вызвали бы такого удивления, но сейчас брать ребенка, когда ее мать больная… Лучше бы его в Дом малютки определить.
— Хорошо, я поговорю с начальником цеха. Думаю, отпустит. Тут особый случай.
Алексей поднялся на второй этаж, но не прошло и минуты, как снова спустился вниз.
— Только что началась планерка, — сказал он, обращаясь к Полине. — Я вас отпускаю.
"Хорошенькое дело, еще не вступил в должность, а уже с работы отпускаю", — подумал Алексеи.
Отказать Полине он по мог. Полина из тех людей, что за чужую беду слезы прольет, а за свою и слова никому не проронит.
2Уже у дверей красного уголка Алексей остановился. Вышло так, что он начал службу с опоздания на планерку. Но не мог же он пройти мимо ребенка. Надо было, конечно, представиться до планерки. Правда, хоть это и не армия, но все-таки как посмотрит на опоздание Вербин. Порядок есть порядок. Говорят, он крутым бывает. Нет, надо идти, не торчать же вот этак целый час.
Он открыл дверь, ведущую в красный уголок.
— Разрешите?
— Пожалуйста! — сказал начальник цеха и посмотрел на часы. — У нас планерка начинается ровно в двенадцать!
Вербин поднялся, вышел из-за стола, подошел к Алексею и подал руку. Рука у него твердая, сильная.
— Коваленко Алексей Иванович, мой заместитель, — представил он Алексея инженерно-техническому персоналу. — Прошу любить и жаловать. Кое-кто его уже знает. До этого работал инженером-испытателем. А впрочем, пусть сам коротко расскажет о себе.
— А что рассказывать… Окончил автодорожный институт. Затем строил ВАЗ, где поначалу и работал. Третий год как здесь. Начал у Пономарева начальником смены, потом инженером-испытателем.
Алексей умолк. Вербину понравилась краткость.
— Вопросы будут? — спросил начальник цеха.
— У меня есть вопрос, — сказал Олег Кубата. — Коммунист?
— Член партии. На ВАЗе вступил.
Алексей взглянул туда, где сидела Татьяна. Он первую заметил ее. Она как-то вся сжалась и сидела в уголке, маленькая, незаметная.
— Еще вопросы будут? — Вербин оглядел бегло присутствующих. — Нет. Познакомимся с Алексеем Ивановичем в процессе работы. Кубата, продолжайте читать статью.
Секретарь комсомольской организации начал читать статью, но не прочитал и двух абзацев, как Вербин прервал его.
— Красиво получается! Из-за нашего цеха стоял сборочный? А кузнечный дал нам вовремя заготовки? Значит, у Болотникова порядок! Мы виноваты! Плохо, когда у корреспондентов такие консультанты.
"В чей же это адрес? — думал Алексей. — Кто сопровождал корреспондента? Фамилии его начальник цеха не называет. А стегает крепко. Возможно, корреспондент кое-где сгустил краски. Иначе не распекался бы так Вербин. Да, этот нагоняй, наверное, относится к самому же Олегу. Ну конечно, к нему. Стоит парень, а пот ручьем бежит. И пока не возражает".
— Буду готовить опровержение, — подытожил он.
— Да не вся же статья неправильная, — наконец отозвался секретарь комсомольской организации. — Правда, кое-где автор переборщил. Но…
— Конечно, с вашей стороны правильная, — уже более спокойно сказал Вербин. — Вы же, можно сказать, соавтор.
— А впрочем, я под такой статьей мог бы подписаться, — буркнул Олег и сел.
"Алексей назначен заместителем начальника цеха, — думала Татьяна. — Мне придется подчиняться ему. Как сложатся у нас взаимоотношения по службе? Вербин заранее знал о его назначении, а почему-то не сказал. И отец смолчал. Если Алексей начнет придираться, уйду из цеха. Правда, жалко бросать смену. Хорошие люди подобрались. А Жанна рада назначению! Ишь, сияет! Румянец так и разливается по лицу. Прямо маков цвет! Рано улыбаешься! Не всегда у тебя гладко в работе, милая, получается. Посмотрим, как на это будет реагировать твой Алексей!"
— Сменный мастер Стрижова, докладывайте! — услышала она голос Вербина.
— Недовыполнение, Григорий Петрович, но редукторам, — сказала Татьяна и зарделась. — Хотели покрыть отставание, но не смогли. В цехе нет ремней на 2240.
— А вам известно, что в январе было значительное отставание по редукторам?
— Известно. Но нет ремней.
— В чем дело, Харченко?
— Четыре штуки дал сегодня.
— Григории Петрович, сегодня дали, но не те, а на 2400.
— Послал человека в карьер, — ответил невозмутимо Харченко. — Там, говорят, есть такие.
— 1722-й стоит, через два часа пустим…
Алексей вслушивался в доклад и убеждался, что производство Татьяна знает. Трудно, наверное, ей приходится. Заочница. Что-то она и сейчас на него косо смотрит. Собственно, дело ее. Да и бояться нечего, не он ей будет подчинен, а она ему. Начнет капризничать, он не посмотрит, что дочь главного инженера.
— Доценко, докладывайте!
— Сплошное недовыполнение, Григорий Петрович. Трансформатор вышел из строя.
— Невыполнение! — взорвался Вербин. — А премию-то все метите получить! Нет, в этом квартале дудки!
Доценко молчал. Он-то в цехе недавно.
— А как с рабочими? — немного успокоившись, спросил Вербин.
— Семь человек заболело гриппом.
— Григорий Петрович, 1722-й стоит. Лопнул вал. На других станках дадим норму.
— А остальные как работают?
— Еще один барахлит. На гидравлике двигатель горит. Механики второй день копаются.
— А в чем дело? — обращается Вербин к старшему механику.
— Григорий Петрович, они же варвары! На ускоренном ходу пять миллиметров стружку сдирают. Гробят станки!
— Да на этом же станке квалифицированный токарь стоит!
— А с осями как?
— Отстаем. Придется в субботу работать.
— А как с резцами, о которых говорил Ручинский? — спросила Стрижова. — Ведь если они есть на Выставке достижений народного хозяйства, то где-то их можно достать?
— Старший механик, что вы скажете об этих чудо-резцах?
— Снабженцы дали заявку.
— Дали! Дали! Чаще на них нажимать надо!
"Не так просто их изыскать, — подумал Вербин. — Директор под контроль взял, а пока нет, не смогли получить".
Записал в свой блокнот об этом резце и Алексей.
Когда все вышли, Вербин обратился к Коваленко:
— Я вас, как заместителя, прошу в первую очередь заняться рационализаторской работой. Бьют цех за это.
— Хорошо, — ответил Алексей.
На второй смене он нашел Ручинского.
— Обычным резцом мы обтачиваем три-четыре оси, а тем можно больше ста, — сказал Ручинский. — Сам такой резец видел на выставке.
