Аркадий Крупняков - Вольные города
глядит вперед старый шкипер. |
Ровно в полночь Леркари вышел из каюты и зажег факелы
Это был условный сигнал. Матросы вскакивали на ноги, выхватывали у спящих охранников оружие, убивали их и трупы бросали за борт. Те, что успели проснуться, погибали в неравной схватка Панчетто и его друзья, освобожденные шкипером от цепей, носи] лись по кораблю, словно бесы. За полчаса до сигнала шкипер Родольфо вошел в камеру, где они содержались. О чем там шел разговор, неизвестно, но после сигнала преступники оказались на свої боде. Они уже чувствовали на своей шее веревку — и вдруї Леркари спас их. За это они готовы были идти на все. Панчетто і с ним еще трое ворвались в каюту, где спал Ангело, и не успел тот понять, в чем дело, очутился в цепях. Перепуганный насмерть!
заикаясь, он спросил: ]
— Где ка-а-питан Леркари? 1
— Он так же, как и ты, мой пленник! — ответил бандит. |
— Что в-вы со мной с-сделаете? |
— Увезем обратно в Хазарию. А там видно будет. ]
— Пощадите меня! Я дам большой выкуп,— молвил Ангелі
— Сказано — там будет видно...
...«Святая Агнесса» встречала безоблачный рассвет с убраннь ми парусами. Она совсем не двигалась, лишь лениво покачивала« на волнах, отчего мачты равномерно описывали круги по неб После бурной ночи матросы отдыхали. На палубе никого не бьи видно, только на марсовой бочке маячил сторожевой матрос. |
Капитан Ачеллино не спал. Он сидел у себя в каюте и размыН лял. Задуманное уже выполнено наполовину и лучше, чем предп| лагалось. Панчетто будто сам бог послал. В случае какой-нибуі неудачи Ачеллино Леркари сумеет оправдаться, свалив всю вину на разбойника, которого подсунул ему ди Кабела.
Теперь оставалось приступить к проведению в жизнь всего
остального. Леркари встал, позвал шкипера и слугу и велел им
разбудить всех невольников в трюме, осветить и проветрить помещение.
Люди, встревоженные непонятным шумом наверху, и так Не шали всю ночь. Они поняли, что на корабле что-то произошло, но не знали, к худу это или к добру. И вот стоит перед ними старый - уровый человек, глядит на них тяжелым взглядом.
— Кто-нибудь из вас знает капитана Леркари?
Невольники молчат. Нет, они впервые слышат это имя.
— Я Леркари, защитник бедных и простых людей. Я заковал и цепи вашего хозяина, и теперь вы свободны. Мой корабль идет опратно в Кафу. На месте я раскую железо и отпущу вас на берег, інаете, куда вы попадете?
Снова в цепи,— произносит один из невольников.
- Верно. Но, чтобы этого не случилось, помогите мне сделать инс по-настоящему свободными. Если хотите, давайте поднимем оружие на жирных и знатных — я поведу вас. Со мной пойдут мои матросы, все рыбаки на берегу помогут нам, мы поднимем весь нараз И когда возьмем город, я помогу вам добраться до родных MCI I Кто пойдет со мной?
Невольники заговорили все вместе, в трюме поднялся шум, и напитан ничего не мог понять.
Говорйте по одному! — крикнул он.— Вот ты говори!
Исхудалый невольник поднялся, гремя цепями, облизал язы- и<іч пересохшие серые губы, заговорил:
Нам ли выбирать. Хуже, чем сейчас, не будет! Веди!
Пойдем на жирных!
Только оружие нам дай!
- Свободными быть хотим!
Я не неволю вас. Тот, кто не хочет идти на бой, пусть ухо- пн, к : і к придем на берег. Я поведу тех, кто пойдет по своей воле. Пимиите это. Через трое суток мы будем в Кафе. У вас есть время ■ідумать.
Выйдя из трюма, капитан сказал шкиперу:
Пора менять паруса. Буди матросов, і Скоро на палубе закипела работа. Матросы выволокли наверх ■лыс, словно снеговые, паруса из суровского полотна (не зря /!« інчіри купил его нынешней весной у Чурилова). Ветер наполнил |Цф"'Н1ые паруса, и «Святая Агнесса» тронулась в обратный путь.
Л.І-МО позвали к капитану. Проходя по палубе, он посмотрел |)| ' - Гам на верткой люльке качался матрос. Он отвинчивал брон-
зовые буквы на борту и вместо них ставил новые. Демо удивленно прочитал: «Лигурия».
Да, «Святая Агнесса» сменила не только паруса...
Демо подошел к капитану и спросил:
— Синьор капитан, есть ли на «Лигурии» брадобрей?
— Да, синьор ди Гуаско, я об этом как раз и хотел с тобой говорить. Брадобрей у нас есть, но я не хотел бы, чтобы ты брился до прихода на место.
— Почему, позвольте спросить? — в голосе Демо прозвучала тревога.
— Видишь ли, на «Лигурии» нет капитана, и я хотел просить тебя занять это место. Временно, на ту пару дней, что мы будем стоять в порту. А без бороды капитан — не капитан.
— Я понял вашу мысль, синьор, и помогу вам. Кстати, борода тут ни к чему. В Генуе- меня никто не знает. Я родился в Хазарии.
— Новый капитан «Лигурии», я вижу, молод и неопытен. Он не может определить направление судна по солнцу. «Лигурия» идет не в Геную, а как раз наоборот.
— Куда же?
— В Кафу!
Демо побледнел, но, не растерявшись, спросил:
— Капитан, конечно, шутит?
— Нисколько. Сменив паруса, мы взяли обратный курс. Сомнения насчет бороды еще остались?
— Н-н-нет,—простонал Демо,—д-действительно, борода нужна.
— Ну и слава мадонне, что мы поняли друг друга.
— Не совсем, синьор капитан. Уж если вы ставите меня в игру, я по крайней мере должен знать, какие будут козыри.
— Вот теперь ты начинаешь походить на капитана. Так и быть, я открою тебе свои карты. Слушай. На третьи сутки «Лигурия» встанет на внешнем рейде, и ты, ее капитан, под чужим именем, конечно, заявишь в порту о своем прибытии. С тобой на берег поедет шкипер. Надеюсь, в порту тебя не знают в лицо?
— Я там не бывал.
— Оформив документы, ты дождешься шкипера и привезешь мне его письмо. Если в городе все готово, мы подойдем к берегу, высадим невольников и матросов и запалим такой огонь! Я поведу в бой невольников и матросов, шкипер — рыбаков, а Панчетто со своими разбойниками начнет резать жирных. Ди Кабелу и его приспешников — в цепи. Власть в городе возьму я. Ты, если я не ошибаюсь, был назначен военным начальником? Ну так ты им и останешься. Как игра?
— Стоит свеч,—ответил Демо.— Но вдруг в порту меня почему-либо арестуют? Тогда как?
— Справимся без тебя. После игры выручу.
✓
Глава третья НА РОДНОМ ПЕПЕЛИЩЕ
...Дети боярские вышли к черемисам и выжгли всю землю их дотла, людей перебили...
Русские летописи, r. VI, с. 188
ВОЗВРАЩЕНИЕ В НУЖЕНАЛ
ктябрь в этом году выдался холодным. До покрова осталась неделя, праздник этот всегда проходил в слякоти и грязи. Но нынче по вечерам заморозки, за редкими облаками курлычут отлетные стаи журавлей, вожаки ведут по поднебесью в далекий, неразгаданный путь клинья уставших птиц.
Иван Рун и Тугейка четвертый день скачут от Москвы к Волге. Едут тайно, ночами. Вдыхают по дорогам осенние запахи. Пахнет переспелой коноплей, озябшей землей, дымом из овинов, квашеной капустой и еще чем-то хмельным, острым и давно знакомым. Ночи стоят лунные, тихие, морозец сковывает землю, и кони идут ходко. Днем земля тает, дороги лесные грязны, в иных местах совсем непроходимы. Днем всадники отдыхают в лесу, у костров, реже в деревнях у мужиков. Так безопаснее — днем, того и гляди, налетишь на княжеских стражников, а то и еще хуже, на разбойников. А ночью тихо и незаметно проезжают они опасные места.
Сколько бы еще прожил Тугейка в Москве— неизвестно, если бы не княжна Мангупская. По-
ручил ему боярин передать ей ожерелье, велел сказать несколько тайных слов. Его попросили — он и сходил. Иван Рун тоже по простоте душевной не думал ничего плохого, передавал поклоны Беклемишева Катерине. И вдруг зовет их обоих боярин, в замыслах своих открывается и говорит:
— Великий князь в большом гневе, меня с глаз долой выгнал, а вас из-за меня тоже наказанье ждет. Что будем делать?
