Александр Лекаренко - 2012

Глава 1

-Там вовсе не так уныло, как ты, может быть, думаешь, Андрей, - Данила жестикулировал пальцами, не отрывая рук от руля. - Там есть вполне приличная комната, с камином даже, я сам в ней жил, пока приглядывал за ремонтом. Есть электрообогреватель, генератор, дров и солярки полно, не замерзнешь… Смотри! - впереди дорогу перебежал заяц. - Кстати, ты можешь охотиться, у меня там имеется ружьишко и патронов достаточно.

- Наверное, там и егеря имеются.

- Теоретически. Практически - это место слишком далеко от теплой печки и слишком высоко, - дорога пошла в гору, и Данила переключил скорость. - И очень красиво. Тот тип, который построил дом, знал, что делает.

- Ты же говорил, что там была лесопилка.

- Была. А до лесопилки там был маеток некоего пана Комарницкого, который у него отобрали в 1940-м году.

- Так это он построил?

- Нет, не он. Это здание десяток раз переходило из рук в руки и перестраивалось, а кто все это затеял, черт его знает. Но краеведы говорят, что фундамент был заложен в 16-м веке.

- Они что, осматривали его?

- Нет, конечно. Ты что, не знаешь, что музейные работники - чемпионы по чайной церемонии? У них файв-о-клок начинается в девять утра и заканчивается в пять вечера, попробуй, вытащи их из кабинета. Они вычислили это по своим бумажкам в перерывах между чаепитиями и походами в туалет. Ты знаешь, кто такой пан Бакула?

- Понятия не имею.

- Это персонаж польского фольклора, что-то вроде Фауста, только не такой интеллигентный. Так вот, этот ведьмак имел несколько волчьих логов и в Полске-Матке и здесь, в Карпатах. А местные жители еще в 19-м веке считали, что нынешняя лесопилка - это бывший замок Бакулы. Вот так вот.

- Это тебе краеведы рассказали?

- Они самые, родненькие, не даром же я им выставил четыре бутылки французского коньяку. Как только закончу реставрацию и закреплю свой статус-кво де-факто, сразу пущу эту байку в оборот и народ ко мне потянется. Слушай! Идея на миллион долларов! - Данила в восхищении от собственной гениальности пристукнул обеими ладонями по рулю. - Пока ты там будешь сидеть, напиши какую-нибудь “Легенду южных славян”, а? Про ведьмака Бакулу и его страшный замок? А я ее опубликую, нам обоим на радость. Это же какая реклама заведению! А тебе - гонорар. Идет?

- Идет. Но надо же хоть что-то знать про этого Бакулу.

- А я тебе сейчас все быстренько расскажу. Ты думаешь, Брэм Стокер много знал про Дракулу? Да он такого наворотил про бедного Влада, что уши вянут, и ничего, весь мир читает. И никто до сих пор не заметил даже того, что он упорно называет Трансильванией местность, которая находится перед Сильванами, а не за ними. Ты знаешь, что такое Сильване?

- Что?

- Это Карпаты. Римляне их так называли, они считали, что здесь живет бог леса и ужаса Сильван, он же - Пан, владыка Паники. Но, с точки зрения Рима, Валахия, где уродился Володя Дракула - это Предсильвания. А Трансильвания - это дорога, по которой мы сейчас едем, - Данила стукнул по рулю и притопнул свободной ногой для наглядности.

- А ты карту смотрел?

- Да на фига  мне карта! - взвился Данила. - Что, я не знаю, где Румыния? И в Румынии был, и в замке Дракулы был и знаю, какие они там бабки снимают с подачи Брема Стокера. Румыния потому и называется Румынией, что это - Романия, Рим, бывшая римская провинция, где римляне были, как дома. А вот что за Карпатами, они понятия не имели, не пускали их туда, там руссы сидели - зверюги и предки всех Дракул на свете. Поэтому они населяли Закарпатье, как Зазеркалье, всякими кошмарами, и были на то основания. Оттуда, из римской античности, идет само понятие Трансильвания - Страна Ужаса. Нет карты Трансильвании, это страна Озз, где живет ведьмак Бакула, Великий и Уж-ж-асный, ты меня понимаешь?

- Понимаю.

- Так вот, даю библиографическую справку. Бакула - это историческая личность. Жил в 16-м веке, был чем-то вроде Жиля де Реца - Синей Бороды, во Франции, химичил что-то там с кровью, с черной магией, в те времена это было модно. Жил он или нет на моей лесопилке - это дело десятое. Но мог бы и жить. Местные не любят это место, это я тебе говорю совершенно серьезно. Не из-за Бакулы, а из-за того, что во время немецкой оккупации там находился Бург - культовое место черных СС, и они там делали что-то страшное. Это не сказки, старик, это архивные данные. Но в сказке про Бакулу об этом упоминать не надо.

- Почему ты раньше не сказал?

- Потому, что идея насчет страшилки появилась у меня только сейчас. А ты можешь услышать какие-нибудь россказни от местных, и я не хочу, чтобы ты их вплел в будущий бестселлер. Ты плети насчет привидений и средневековых ужасов, а современных нам и так хватает. Хочешь быть привидением в замке Бакулы? Учитывая, что нынешний Бакула друзей не обижает?

- А что надо делать?

- Днем - сидеть в подвале и входить в образ, бухая до посинения. А ночью - извилисто бродить по коридорам, замогильно блюя и внезапно хватать за сиськи молоденьких туристок…

Они расхохотались.

Дорога стала еще более крутой и кривой, это не был серпантин, это был некий мудреный зигзаг, проложенный в складках местности и уводящий все выше и выше в горы, за каждым поворотом открывались виды, от которых захватывало дух, небо было синим, горы - зелеными и красными, в приоткрытое окно вливался воздух немыслимой чистоты и свежести.

- Если почувствуешь признаки отравления кислородом, - серьезно предупредил Данила, - сразу скажи, я дам тебе подышать из выхлопной трубы.

Асфальтовое покрытие закончилось, завывая двигателем, “скаут” преодолел крутой участок грунтовки и въехал во что-то, напоминающее относительно ровную просеку, с левой стороны за деревьями протянулись шпалы узкоколейки, однако без рельсов.

- Когда я сюда приехал в первый раз, - заметил Данила, перехватив его взгляд, - рельсы еще были, а теперь - черти унесли, осталось метров триста, возле самой лесопилки. Наверное, потому, что туда далеко добираться от дороги. Зато, - он усмехнулся, - теперь здесь можно проехать, черти расчистили просеку для грузовиков.

- А зачем она вообще нужна?

Данила пожал плечами.

- Наверное, прорубили, когда строили железную дорогу, - он осторожно объехал пень. - Саму-то узкоколейку проложили, не мудрствуя лукаво, прямо по старой дороге пана Комарницкого.

Через полчаса осторожной и медленной езды они добрались, наконец, до конечной станции.

Здание не было похоже ни на замок, ни на лесопилку, более всего оно напоминало небольшой старинный вокзал - вытянутое, приземистое, красный кирпич, сводчатые окна и дверной проем, остроконечная крыша ржавого железа с остатками зеленой краски. Впечатление дополняли рельсы и разгрузочная площадка из растрескавшегося бетона. На первый взгляд красное строение казалось вросшим в хвойно-лесистый склон горы, но иллюзия пропадала, если приглядеться к размерам сосен, и становилось понятным, что между задней его стеной и склоном имеется некоторое пространство, к этим играм перспективы в горах еще следовало привыкнуть.

Когда, вырулив на бетон, Данила выключил двигатель, и они вышли из машины, на них обрушилась тишина. Не было даже птиц, не было движения воздуха. Купол неба был, как голубое стекло. Темная хвоя вокруг могла быть осенней, летней или зимней, как на картине, где не меняются времена года. Красное здание было нарисовано на ее фоне - безмолвное, принадлежащее к любому веку. Андрей подошел к краю платформы - здесь кончались рельсы, которые не начинались нигде.

- Ну что, старик, - Данила, стоя у мощных дубовых дверей, потряхивал связкой ключей, - войдем?

Замок проскрежетал, проскрипели в тишине петли, и они шагнули в полумрак сводчатого помещения.

- Как видишь, старик, - говорил Данила, пробираясь между грудами и штабелями кирпича, - здесь еще работы и работы. Но сейчас мы идем в твои апартаменты.

Они остановились перед железной дверью, которая вполне могла служить входом в бомбоубежище, по серому и явно не новому железу, была грубо намалевана белой краской буква А в круге. Данила приладил длинный, зубастый ключ, замок открылся бесшумно, и смазанные петли не скрипнули.

- Входи и будь как дома.

Эта комната оказалась также сводчатой и большой, но кирпич сводов был гладко отполирован и отлакирован, а стены выложены панелями темного дуба, пол из того же материала был на две трети паркетным, а в части, примыкающей к камину, расположенному напротив от входа - из плит красного гранита. У камина стояли два роскошных кресла, диван бордовой кожи и низкий столик янтарного стекла. Вдоль стен располагались пустые книжные шкафы, буфет с набором посуды, бельевой комод, похоже, все из настоящего красного дерева, а также - огромный магазинный рефрижератор с золотым вензелем “ДГ” на стеклянных, тонированных дверцах, газоэлектрическая плита. Помещение освещалось двумя высоко расположенными и забранными фигурной решеткой стрельчатыми окнами с витражным стеклом, в котором преобладал красный цвет, с потолка свисала на бронзовых цепях огромная хрустальная люстра.