Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
– Ничего, – сказал Барроу.
– Неправда. – Гастон обернулся с переднего сиденья. – Как правило, ему требовалось большое свободное пространство: площадь перед Домом Инвалидов… Булонский лес…
– Именно, – подтвердил Бен. – Следовательно мы ищем большое открытое пространство в нескольких минутах ходьбы от отеля.
– Но ведь этот цирк не находится на улице, – возразил Барроу. – Даже если мы найдём такое место – да даже если мы найдём то самое место, нам это не поможет.
– Но это всё, что у нас есть, – сказал Бен. – Если я смогу подобраться к Ларе ближе, я найду её.
Гастон повернулся к таксисту. Они обсудили ближайшие несколько кварталов. Таксист отвёз их на улицу Фавар к площади Буальдьё, где находился большой двор у входа в театр «Опера-Комик».
– Не думаю, что это оно, – оценил Бен. – Где ещё?
Водитель объехал квартал и по узким улочкам выехал к улице Вивьен. Они остановились перед зданием с колоннами.
– Дворец Броньяр, – сказал Гастон. – По ночам здесь никого нет.
– Сколько времени займёт дорога туда от отеля? – спросил Бен.
– Около десяти минут.
– И пять минут в запасе, верно?
– Я бы оставил, – поддакнул Гастон и расплатился с таксистом. Трое мужчин прошли до кафе на противоположной стороне улицы и взглянули на дворец Броньяр с его внушительными колоннами.
– Ночью это довольно пугающее здание. Давайте поужинаем и подождём, пока стемнеет.
Бен взглянул на часы. Он всё ещё не сменил часовой пояс на европейский с восточного побережья, но кажется, время приближалось к восьми. Он был очень голоден и чертовски устал.
Они попросили столик на улице. Пока они просматривали меню, изнутри кафе от кухни послышался какой-то шум. Вышел официант.
– Извините, у нас примерно час назад появилась бездомная. Ей оказывают помощь, а мы пока вызываем полицию.
Бен посмотрел на него:
– Бездомная… девушка? – и вскочил с места.
– Oui, – официант от неожиданности разлил воду.
Гастон указал на Бена.
– Il est gendarmerie. Peut-il aider?[24]
Официант пожал плечами и ткнул в сторону кухни пустой бутылкой.
Бен устремился к кухне, огибая переполненные столики. Гастон следовал за ним, уверяя всех, что Бен – gendarmerie.
– Что такое «gendarmerie»? – спросил Бен, прокладывая путь между посетителями. – Мне следует знать.
– Полиция в небольших городках за пределами Парижа. Тебе подходит.
В самом дальнем свободном полукабинете лежала девушка, свернувшись в клубок спиной к ним. Она выглядела как ворох розовой ткани – нечто похожее на купальный костюм.
– Это же трико, – понял Гастон. – Как в цирке.
– Она не знает своего имени, – сказал метрдотель по-английски и вздохнул с заметным недовольством.
– Лара. – Бен протянул руку и коснулся девушки. Её светлые волосы испачкались и спутались. Он осторожно перевернул её и увидел знакомые черты Лары.
Та посмотрела на него пустым взглядом.
– Она вся горит. – Бен коснулся её лица и глянул на Гастона. – Пусть немедленно вызовут «Скорую», или мы отвезём её в больницу на такси.
Гастон кивнул и отошёл с метрдотелем.
В ожидании Бен сел на пол, чтобы лучше видеть лицо Лары.
– Это я, Лара. Бен. Ты помнишь меня?
Лара безучастно глядела в пространство, редко моргая.
– Я прилетел по первому звонку. Ты пропала три дня назад. Ты знаешь, где ты? Ты в Париже.
Неподвижная девушка перед ним была как пустотелая оболочка.
Бен почувствовал прикосновение к плечу. Это вернулся Гастон, за ним стояли два санитара «Скорой помощи». Он действительно так долго просидел с ней здесь?.. Бен и Гастон отошли в сторону, чтобы позволить санитарам помочь Ларе.
– У неё шок, – резюмировал Гастон, послушав разговор парамедиков. Они поставили Ларе капельницу и вывезли наружу на носилках. Трио последовало за «Скорой» на такси в больницу «Отель-Дьё».
Время будто остановилось. В пустой комнате ожидания рядом с Беном громко передавали французскую телевикторину, закадровый смех бесил его, пока он наконец не встал и не выключил экран пультом. Но в отсутствие телевизора стали громче больничные объявления, которых Бен не понимал. Он уже прочёл Ларины переводы дневников Сесиль Кабо дважды и сидел с воспалёнными глазами, клюя носом, но каждый раз ловил себя на том, что засыпает, и принуждал бодрствовать, чтобы узнать, что произойдёт дальше. Но ничего не происходило. Они втроём просто сидели в тишине. Бен предположил, что ситуация вполне подходит под описание «дама в беде». И он вынужден был признать, что, прилетев в Париж, чтобы спасти Лару, снова почувствовал себя живым. После, как им показалось, нескольких часов, проведённых на пластиковых стульях, наконец появился врач. Гастон и Барроу вступили с ним в разговор, серьёзно кивая его репликам. Бен мысленно проклинал себя за то, что в старших классах не учил французский. Наконец врач тоже кивнул и ушёл.
– Звучит это всё как-то скверно. – Бен убрал руки в карманы и приготовился к худшему.
– Да, – Гастон выглядел деморализованным.
– У Лары сильная лихорадка, – объяснил Барроу. – Они не знают, инфекция ли это, но сейчас она не реагирует на антибиотики и любые другие препараты, которые ей дают. Она под капельницей, ужасно обезвожена, к тому же всё ещё в шоковом состоянии.
– Я хочу увидеть её, – сказал Бен.
Барроу покачал головой.
– Прямо сейчас посещения ограничены. Врачи подозревают заражение крови.
Гастон ушёл в поисках таксофона.
Наверное, он звонил Одри, подумал Бен. Бедолага. Никто бы не хотел совершать этот звонок.
Барроу сел на стул. Они заняли всю зону ожидания для родственников, где учёный корпел над дневниками, уделяя особое внимание отрывкам о приходах и уходах в цирк и о плохом самочувствии Сесиль. Бен тяжело опустился на стул напротив.
Они все уже запомнили в деталях историю, изложенную в трёх тетрадях, пока искали подсказки к тому, что могло случиться с Ларой в Тайном Цирке. Но не то чтобы кто-то в больнице поверил им, если бы ответ содержался в дневниках.
Вообще Бену и самому верилось с трудом. Раз эти дневники – фантастические сказки о другом измерении, ему отчасти хотелось рассматривать их как вымысел. Однако доску Уиджа, которая привела его к Десмонду «Дезу» Беннету, Бен всё ещё ничем не мог объяснить, не было у него и рациональной версии по поводу ритуальных убийств в Керриган Фоллз. В душе Бен Арчер был материалистом, так что потустороннее объяснение всего происходящего вызывало у него большие сомнения, и, не поговорив с Ларой, он не мог переменить своё мнение и принять его. Оставалась определённая вероятность, что Лару похитил тот же, кто до этого преследовал её, – человек. Этот момент могла прояснить только сама Лара – когда очнётся.
– Она писала, что путешествие туда и обратно тяжело переносится телом. – Барроу указал на строчку в заметках.
Вернувшийся Гастон сел
