Тренер Култи - Мариана Запата
Пусть я уже не папина малышка, я все еще его Сэл. Мы лучшие друзья, мы соратники. Банда из двух человек.
Не останавливаясь, я рассказала ему о Кордеро, Гарднере и сплетничающих у меня за спиной «Пайпере». К тому времени, как я подъехала к гаражу, отец знал практически все. Я наконец-то высказалась, и на душе полегчало. Не удивительно.
– Я не знаю, что делать, – призналась я.
Он не колебался.
– Hijos de su madre[47], – прогрохотал он. – Ты бы никогда… – Отец зарычал от досады. – Ты не такая.
Я вздохнула.
– Что мне делать? Я ни в чем не виновата, и я не хочу уезжать…
– Mija[48], поступай так, как считаешь нужным. Всегда.
– Пять! Четыре! Три! Два! Один!
Рука затряслась, и я повалилась на землю. Отжимания, сраные отжимания. Нет ничего хуже, чем отжиматься одной рукой. Застонав, я перекатилась на спину, раскинув руки, но это не помогло. За последние три дня Франц Кох окончательно меня вымотал. Прибавьте к этому два дня работы и тренировок. Тут бы кто угодно устал.
– Тридцать секунд, дамы! – крикнула Филлис, местная психопатка и по совместительству фитнес-тренер.
Господи.
– Пятнадцать секунд!
Я перевернулась на живот и уперлась руками в землю, чувствуя легкий хруст дерна под ладонями.
– Пять секунд! Занимаем упор лежа, если еще не заняли!
Она сумасшедшая.
– Вверх! Руки на ширине плеч! Вниз! Чтобы грудь касалась земли! – кричала она, расхаживая среди отжимающихся спортсменок. Руки горели на каждом движении, а плечи и бицепсы полыхали огнем. – Касильяс! У тебя что, дрожат руки? А ну-ка сделала так, чтобы я этого не видела!
Я стиснула зубы и опустилась еще ниже. Руки тряслись, но я не собиралась сдаваться. Хрен вам.
Особенно учитывая, что Филлис тут же заорала:
– Робертс! Гловер! Быстро тощие руки в упор лежа, и отжимаемся! Это вам не школьная физкультура! Подъем!
Школьная физкультура?
Спустя две минуты непрерывных отжиманий мы наконец-то закончили. Тяжело дыша, я подтянула колени под себя и устало поднялась на ноги.
– Могла бы постараться получше, – сообщил кто-то, проходя мимо.
Я подняла голову и обнаружила, что чудесное замечание мне сделал немец.
Он был слишком далеко, поэтому я оставила свои комментарии при себе и выпрямилась. То, что со школьного лагеря он сказал мне суммарно слов пять, действовало на нервы. Я ничего ему не сделала, только слегка поддразнила, и то он меня отшил. Если он до сих пор из-за этого злился, пора бы и перестать. То мы чуть ли не целые дни проводили вместе, то вдруг тишина и игнор?
Я закатила глаза и покачала головой.
Вот что я творила? Серьезно?
Мне нравилось играть, но не нравилась драма, которая меня окружала. Я достаточно долго в футболе, чтобы понять, что не существует идеальных команд и ассоциаций, но…
– Все норм, Сэлли? – спросила Харлоу, хлопнув меня по спине.
Я кивнула.
– Да, просто устала. А ты как?
– Я всегда отлично, – заявила она. – У тебя точно все хорошо? А то ты какая-то злая.
– Да, точно. Просто некоторые девчонки… в общем, доведут они меня когда-нибудь, Хар. Вот и все.
Защитница кивнула, поджав губы.
– Не обращай на них внимания, Сэлли. Они того не стоят. Просто поступай как считаешь нужным, а остальное оставь другим. – Она еще разок хлопнула меня по спине. – А теперь расскажи-ка про Алехандро. У него в жизни такая же сочная попа, как по телику?
Я рассмеялась.
– О да.
Харлоу присвистнула.
– Ух, Сэл, какая же классная задница. Врать не буду, я немного обиделась, что ты меня не предупредила. Я бы заявилась к вам в лагерь с раскладным стульчиком и попкорном.
– Спасибо, – с сарказмом сказала я. – В следующий раз, когда ты мне понадобишься, обязательно озабочусь наличием «сочных поп».
Харлоу расхохоталась.
– А как там Франц? – спросила она, когда мы направились к сумкам. – У него с этим порядок?
– Вполне себе. – На середине фразы я случайно подняла взгляд и заметила Култи: тот стоял рядом с Гарднером и смотрел на меня.
Чего я не сказала, так это того, что Култи среди них лучший.
Глава 22
– Вы что, утром проснулись и решили специально играть хреново?
Это сказал не Култи, а Гарднер.
Вот настолько неудачная игра. Гарднер твердо верил в позитивное подкрепление. Он хвалил игроков, когда они это заслуживали, и помогал им, когда что-то не получалось.
Нас разгромили. Это было ужасно.
Он был прав. Мы будто действительно сегодня с утра договорились играть так, словно на дух друг друга не переносим. Никакой командной работы, никакого взаимодействия игроков. Мы вообще не старались.
Если честно, я даже рада, что игра была выездной. Хотя бы нашим болельщикам не пришлось лично наблюдать за разворачивающейся катастрофой.
– Я не знаю, что вам сказать, – тем временем продолжал Гарднер. – И не хочу. Даже видеть вас не хочу, – произнес он убийственно спокойно, а затем оглядел остальных тренеров. – Если у кого-то есть комментарии, прошу, не стесняйтесь. У меня просто нет слов.
Уф-ф.
– На вас было стыдно смотреть, – произнес Култи, стоило Гарднеру замолчать. Он стоял в двух шагах от него, держа руки на бедрах, и смотрел на нас с привычной серьезностью. – Худшая игра, что я видел. Единственная, кто сегодня хоть что-то делал, это тринадцатая. Остальные, – тут он встретился со мной взглядом, – играли просто позорно.
Да. Его слова вонзились в самое сердце. Я прекрасно понимала, к кому он обращается. Признаю, я сегодня не блистала, но и проиграли мы не только из-за меня.
Единственное, о чем я жалела – что сорвалась на Женевьеву во втором тайме.
– Спишь с тренером, вот тебя и не заменяют, – сказала она, когда я промахнулась по воротам второй раз за вечер.
Могла ли я пропустить ее слова мимо ушей? Конечно, но на тренировке перед игрой она толкнула меня без всякой причины, а потом еще и не извинилась. Мало того, через минуту она толкнула меня еще раз. Я просто не выдержала.
Тогда я думала, что просто сказать ей не лезть не в свое дело и сосредоточиться на игре будет куда хуже, но я ошиблась. Гарднер вывел меня с поля за пятнадцать минут до конца второго тайма.
Я не собиралась оправдываться. Просто сидела в раздевалке, держала язык за зубами и слушала, как помощник тренера повторяет слова Култи и Гарднера, но в более конструктивной манере. В отличие от них, он склонялся скорее в сторону «я в вас разочарован»,
