Верни мне себя - Брук Лин
– Я её запру в доме, – заявляю с серьёзным видом.
– Разве это проблема, когда в доме есть окна? – не унимается бестия и заливается смехом.
С трудом сдерживаю улыбку. Ох уж эти окна.
– Хорошо, что напомнила. Придётся установить решётки.
– О, боже, ты параноик!
– Чувствую, что постарею с вами раньше времени, – вздыхаю я, качая головой.
– Ты уже и так старый, Янис, – старается сказать это серьёзно, но я вижу, как уголки её губ начинают дрожать от сдерживаемой истерики.
Держа в одной руке Ами, которая возится с подолом своего платья, второй рукой я обхватываю талию ведьмочки и притягиваю к себе. Наклоняюсь к её уху, вдыхаю аромат волос и шепчу тихо, почти дразня:
– Когда стонешь подо мной, тоже такого мнения?
Мой голос звучит слишком низко и с надрывом, чтобы Яна не расслышала в нём желания. Её дыхание сбивается. Она вспыхивает. Вижу это по её тёмному и порочному взгляду. Но она старается сохранять спокойствие. Всё-таки вокруг нас гости.
– Ты такой…
– Какой? – подначиваю я, чуть сильнее сжимая хрупкую талию и наслаждаясь реакцией Островской.
– Невыносимый! – бросает она колко.
– Надеюсь, гости сегодня не допоздна? – проигнорировав её выпад, спрашиваю я с лёгким намёком и едва заметно провожу пальцами по её талии.
Яна смеётся и качает головой:
– И очень гостеприимный, – добавляет она с притворной строгостью.
Я лишь усмехаюсь, но ответить не успеваю – мы уже подходим к столу. На нём возвышается белый двухэтажный торт с розовым медведем и облачками. Сверху – свеча в виде цифры «один».
Я оглядываю собравшихся гостей. Их очень много, но взгляд останавливается на тех, кто особенно важен. Ирина держит на руках брата Яны и нежно прижимается головой к груди мужа. Том обнимает за плечи Эмилию. Алекс стоит рядом с Зои и, нежно удерживая её за руку, что-то шепчет ей на ухо. Дионис и Микас увлечённо снимают всё на камеру, стараясь поймать идеальный кадр. Илиана и Ираклий наблюдают за всем чуть поодаль, возясь и успокаивая Адриана. Аврора и её муж оживлённо о чём-то переговариваются и смеются.
Все на своих местах.
– Я подержу Ами, а ты зажги свечку, – распределяет обязанности Яна, возвращая к себе моё внимание.
Она забирает с моих рук дочь, и я, взяв со стола зажигалку, подношу её к торту.
– Готовы? – уточняю я.
– Да-а-а, – звучат хором.
Я зажигаю огонь и подношу его к свечке. Все начинают петь поздравительную песню. Амели сияет от восторга, слыша своё имя. Едва свеча загорается, она тут же с энтузиазмом начинает её задувать. Яна и я присоединяемся к ней и помогаем. Как только пламя гаснет, гости взрываются аплодисментами. Амели радостно хлопает в ладоши вместе со всеми и звонко смеётся.
Яна широко улыбается, наблюдая за малышкой. А потом начинает обмазывать её пухлые щёчки кремом от торта. Дочка визжит от удовольствия и пытается вытереть лицо своими ручками, но только ещё больше размазывает крем по лицу.
Смотрю на них и понимаю: я тоже на своём месте.
– Ты счастлива? – тихо спрашиваю у бестии.
Она поворачивает голову ко мне, заглядывает в мои глаза и нежно улыбается:
– С тобой – всегда.
***
За окном полночь. Все гости разъехались в отель, где я заранее забронировал для них номера. Последние работники, убравшие дом и вернувшие его в порядок, прощаются и уходят. Я закрываю за ними дверь, наслаждаюсь тишиной, а после направляюсь в нашу с Яной спальню.
Комната оказывается пустой. Я машинально бросаю взгляд на прикроватную тумбочку, где стоит радио-няня. На экране вижу, как малышка сладко спит в своей кроватке, но Яны рядом нет. Моё внимание привлекает слабый свет, пробивающийся из-под двери ванной комнаты. Я подхожу к шкафу, открываю его и достаю два спрятанных футляра: один кладу в карман шорт, другой оставляю в руках.
Сделав глубокий вдох, я прохожу в смежную комнату. Открываю дверь и вхожу внутрь. Мои глаза сразу цепляются за ванну на изящных ножках, стоящую у большого окна с видом на задний двор. Окно приоткрыто, и в комнату проникает свежий ночной воздух с лёгким ароматом моря. Звуки прибоя смешиваются со стрекотанием цикад и действуют успокаивающе.
Яна лежит в ванной с закрытыми глазами. Её голова слегка откинута назад, волосы аккуратно собраны наверх. Она выглядит спокойной и расслабленной. Вода в ванной поблёскивает в мягком свете свечей, расставленных на подоконнике.
Бестия любит так расслабляться после тяжёлого дня.
Я люблю к ней присоединяться.
Молча прохожу вперёд мимо стены, на которой висит высокая картина с изображением обнажённого тела Яны. Я написал её пару месяцев назад, и это одна из моих любимых работ.
Увидев её впервые, Яна настояла, чтобы она висела в нашей личной ванной комнате. Без лишней скромности отметила, что грех такую шедевральную картину с шедевральной фигурой прятать в мастерской.
И как тут с ней спорить?
Вспоминаю тот день, когда вернулся сюда после короткой поездки. Яна встретила меня у порога с сияющей улыбкой и сообщила неожиданную новость: пока я был в рабочей поездке, она организовала мастерскую прямо здесь, на вилле. Тогда она сказала слова, которые отпечатались в моей голове:
– Это твой дом. И я хочу, чтобы ты всегда был здесь, со мной, настоящим. Во всём.
Казалось бы, ничего особенного. Но не для человека, который всю жизнь привык быть кем угодно, только не собой.
Я подхожу ближе. Сажусь рядом на мягкий пуф, расположенный возле ванны, ставлю футляр на раковину и без промедлений тянусь руками к изящной женской шее.
– М-м-м… – тихий, почти незаметный стон слетает с её губ, когда мои пальцы нежно прикасаются к ней.
– Знал, что тебе необходим массаж.
Начинаю медленно и аккуратно массировать её плечи, чувствуя под пальцами напряжённые мышцы. Скольжу по её коже, ощущая каждую линию и впадинку. Поднимаюсь к её голове, мягко массируя виски и затылок.
Ощущаю, как её тело расслабляется под моими руками. В то время как моё превращается в сталь. Каждая мышца наливается свинцом, каменеет и болезненно ноет. С маниакальной одержимостью поглаживаю её плечи и спускаюсь к груди. Сжимаю их и срываю с губ бестии более глубокие, блаженные стоны.
– А я надеялся ещё увидеть тебя в платье, – заметив наряд на полу, шепчу ей на ухо.
– Я решила встретить тебя без него, – открыв глаза, она выпрямляется и оборачивается ко мне лицом. – Надеюсь, ты не сильно расстроен?
– Невозможно быть расстроенным, когда ты голая передо мной, – произношу глухо, с трудом владея собой.
Хочу впиться в эти сочные губы
