Частица твоего сердца - Эмма Скотт
«Мама…»
Наконец мое тело очистилось, исчерпав при этом все силы, и я заснула.
В следующий раз, когда я открыла глаза, в окна комнаты лился солнечный свет. Возможно, наступил полдень. Ронан сидел на полу рядом с кроватью, опустив голову. Несколько мгновений я наблюдала за тем, как поднималась и опадала его грудь.
Боже, я любила его. Казалось невозможным любить настолько сильно. Но как он посмотрит на меня теперь, когда узнал правду?
Ронан пошевелился, и я снова откатилась назад, крепко свернувшись клубком.
– Шайло…
Я зажмурилась, и через некоторое время он сдался. Я заснула.
Когда я проснулась в следующий раз, сгустились сумерки цвета меда, а Ронан исчез.
«Он бросил меня».
В глубине души эта мысль казалась неправдоподобной, но мне и самой хотелось от себя уйти. Выползти из этой кожи и очутиться в каком-нибудь другом теле. Превратиться в ту, кого сотворили с любовью, далекой от простых партнерских отношений. Да, было бы намного лучше оказаться просто случайностью, как я считала всю жизнь. Что угодно казалось лучше понимания, чем то, что я стала плодом кошмара для собственной матери.
Я села и прижала колени к груди. На мне было лишь нижнее белье. Надеюсь, платье, которое я надевала в вечер торжественного открытия, оказалось в мусорном ведре. Или его сожгли. Алкоголь вышел из организма, а с ним ушла и туманная дымка опьянения. Я осталась наедине со своими мыслями, ясными и обнаженными.
«Мой магазин…»
Я втянула воздух, не желая, чтобы наружу хлынул поток боли. Если я начну плакать из-за магазина, меня накроют откровения матери, и тогда я не смогу остановиться.
Раздался тихий стук в дверь, и Биби просунула голову в комнату.
– Шайло?
– Я проснулась, – хрипло проговорила я, голос больше походил на карканье. – У тебя, наверное, есть шестое чувство.
– Конечно, есть. Ты ведь моя девочка. – Биби села на край кровати и склонила голову набок. – Как дела, малышка?
Я пожала плечами.
– Мой магазин разорен, а отец оказался насильником. Вот так.
Биби вздохнула и взяла меня за руку.
– О, милая…
– Я не хочу об этом говорить, – произнесла я. – Я не знаю, как говорить об этом. Или что думать, чувствовать… Лишь ужас. Отвращение. Грязь. Я чувствую себя такой грязной, Биби…
– Даже не смей так говорить. Ты не сделала ничего плохого. И с тобой все в порядке. Полностью.
Я слишком вымоталась, чтобы спорить, да и в любом случае это было бесполезно.
– Где все? – спросила я.
– Вернулись в отель, но готовы приехать, как только ты почувствуешь себя лучше.
Я лишь покачала головой.
– Скажи им, пусть едут домой. Поблагодари их, но пусть уезжают.
«Ведь как я смогу хоть когда-нибудь смотреть им снова в глаза?»
– Давай, – проговорила Биби. – Устроим тебе душ. И немного накормим. Тебе нужно поесть. Тогда ты почувствуешь себя лучше и сможешь мыслить более ясно. Когда ты отдохнешь, мы сможем подумать, что сделать с твоим магазином…
– Мой магазин, – усмехнулась я. – Нет никакого магазина, Биби.
Она поджала губы, выражение ее лица казалось жестче, чем я когда-либо видела.
– А теперь послушай меня, Шайло. Прошлой ночью случилось нечто ужасное. Очень-очень плохое. И ты можешь испытывать из-за этого какие угодно чувства. Но не имеешь права сдаться. Ты меня слышишь?
Слово «сдаться» в данный момент звучало действительно заманчиво. И весь мой многолетний труд теперь балансировал на краю высокого обрыва. Едва удерживаясь на нем.
– Моя страховка здесь не поможет, – проговорила я. – Она касается безопасности клиентов и краж, а не разрушения. А ремонт, уборка… – С кислым смешком я покачала головой. – Все соответствует случаю, правда? Я рвала задницу ради этого магазина, стремясь доказать маме, что чего-то стою. И могу создать нечто прекрасное. Но все оказалось сломано, разбито и выкрашено в черный, как и мамина жизнь той ночью. Она тоже подверглась разрушению.
Биби крепче сжала мне руку.
– Шаг за шагом. Мы разберемся со всем и сделаем еще лучше. Но сначала главное. Душ и еда.
Я уступила и поднялась на дрожащие ноги.
– Где Ронан?
– Он вернулся в магазин, – проговорила она.
– Боже, – пробормотала я. – Ему не стоит тратить свои деньги…
– Шайло, – строго произнесла Биби. – Этот мальчик любит тебя и хочет помочь. Позволь ему.
На глаза навернулись слезы.
– Как он может любить меня, Биби? Теперь, когда знает… Как сможет хоть кто-то меня любить?
– О, милая…
Меня накрывала чудовищность произошедшего, но я не могла позволить ей завладеть мною. Не сейчас. Мне и так хватило с избытком. К тому же вся эта ситуация пугала до чертиков.
Биби помогла мне добраться до ванной. Я почистила зубы и приняла душ. Потом она протянула мне полотенце и проводила обратно в комнату. Она достала чистое нижнее белье и короткую ночную рубашку, что я носила летом. И сменила простыни на кровати.
Я оделась и забралась обратно в постель. Биби принесла мне тарелку супа из капусты и спаржевой фасоли.
– Пришлось поломать голову над тем, какой суп будет легким для твоего желудка.
– Спасибо, – проговорила я и взяла тарелку.
Ради Биби я съела несколько ложек. Она оказалась права, я почувствовала себя немного сильнее. Достаточно, чтобы спросить о том, о чем не хотелось.
– Что случилось с Фрэнки? Ронан не ошибся?
– Я говорила утром с детективом Харрисом. Полиция допрашивала его прошлой ночью.
– И?
– Харрис сказал, что для его ареста не нашлось достаточных оснований. У него оказалось алиби. Он весь вечер провел дома с отцом.
Суп тут же запросился обратно. Я поставила тарелку на прикроватную тумбочку.
– Шайло… – начала Биби, но я забралась под одеяло и свернулась калачиком.
– Я устала. Хочу еще немного поспать.
Я услышала, как она вздохнула. Мне не нравилось, что она беспокоилась обо мне. Но не настолько, чтобы сидеть и есть суп, делая вид, что жизнь моя не разваливалась на части.
Я ощутила, как дрогнула кровать, когда с нее поднялась Биби. Вновь подступили слезы, но прежде чем нахлынула скорбь, я погрузилась в сон.
Когда проснулась в следующий раз, было темно. И Ронан обнаружился на прежнем месте. Он сидел на полу, словно ждал меня.
– Привет, – тихо проговорила я.
Он тут же вскинул голову и, поднявшись с пола, устроился в ногах моей кровати.
– Привет. Как ты себя чувствуешь?
– Сложно сказать. – Я села, крутя в
