Верни мне себя - Брук Лин
– Они просто великолепны, – говорю я с восхищением. – У тебя талант, Микас.
– Я рад, что тебе нравится. Папа сказал, что ты будешь не против, если я устрою ей небольшую фотосессию.
– Твой папа не обманул. Я в восторге!
– А это видео, – добавляет он, нажимая на экран, чтобы запустить ролик.
Янис присоединяется ко мне, садясь рядом и наклоняясь ближе, чтобы тоже посмотреть, что снял его сын. Аромат Яниса тут же окутывает меня и моё сознание. Его плечо едва касается моего, и это прикосновение заставляет меня напрячься. От такого тесного контакта на глазах у его семьи мне становится не по себе. Я замираю, словно статуя, боясь пошевелиться или лишний раз вдохнуть. Утыкаюсь взглядом в экран телефона и изо всех сил стараюсь сосредоточиться на видео и игнорировать сердце, которое стучит в ушах, заглушая звуки вокруг.
На экране возникают кадры с нашей дочкой. Сначала я любуюсь её крохотными пальчиками, пушистыми ресничками и пухлыми щёчками. И мгновенно наполняюсь нежностью. Но затем в кадре появляется Янис, держащий её на руках. И нежность сливается с густой отравляющей дымкой. Но я не могу отвести от него глаз.
Начинается очередная интоксикация организма.
Сложно объяснить, но я ощущаю, как за последние дни меня связало невидимыми нитями с этим человеком. И дело не в общем ребёнке. Нет, это что-то большее. Ещё во время родов, я почувствовала зарождение новой, более глубокой связи с ним. И с каждым днём, с каждым его взглядом, словом и подаренным теплом, я понимаю, что эта связь только крепнет.
И сейчас, глядя на видео, я впервые за полгода признаюсь самой себе в том, что чертовски люблю этого мужчину. Люблю необъятно, болезненно. Но люблю.
Гормоны… Долбаные гормоны.
– Это потрясающе, – шепчу я, посмотрев на Микаса. – Безумно красиво.
– Отправить тебе всё это? – интересуется он с блеском в глазах, явно радуясь моей реакции.
– Ты ещё спрашиваешь? Конечно, – улыбаюсь и протягиваю телефон ему обратно.
А после смотрю на Яниса. Его присутствие чувствуется каждой клеточкой моего тела, и мне это не нравится. Тем более сейчас. Делаю глубокий вдох, стараясь избавиться от тягостных ощущений.
– Пересядь, пожалуйста, – прошу как можно тише и на русском языке, чтобы никто ничего не услышал и не понял.
Янис улыбается краем губ, без лишних слов понимая моё состояние. Встаёт со своего места и пересаживается напротив меня на пуфик.
– Педиатр приходила? – интересуюсь я, желая сменить тему и отвлечься.
– Да, приходила утром. Проверила малышку, сказала, что всё в порядке.
– Хорошо…
На протяжении следующих пятнадцати минут Янис, его сыновья и даже Эмилия ведут очень непринуждённое общение. Они смеются, рассказывают забавные истории, обмениваются новостями. Я стараюсь тоже участвовать в разговоре, но даётся это сложно. Чувствую себя лишним наблюдателем со стороны. Всё вокруг кажется сюрреалистичной картиной.
Поэтому, когда слышу, как дочка кряхтит из соседней комнаты, тут же встаю с места.
– Я схожу к ней, – улыбаюсь всем и спешно покидаю гостиную, радуясь возможности побыть наедине с малышкой и собрать мысли в кучу.
Зайдя в детскую, замечаю, как маленький пупс дёргает ножками, словно ей дискомфортно. Подхожу к кроватке и понимаю, что, скорее всего, подгузник наполнился и пора его сменить. Аккуратно достаю её из кроватки, прижимаю к себе и, не удержавшись от наплыва любви, целую в бархатную щёчку. Подхожу к пеленальному столу, осторожно кладу её на него и начинаю раздевать.
– Моя сладкая девочка, – разглядываю её наслаждением. – Ну что ты за любовь такая нереальная?
Она спокойно смотрит на меня, её крошечные ручки двигаются в воздухе, пытаясь схватить что-то невидимое. Как только я снимаю с неё боди и освобождаю от подгузника, бублик мгновенно успокаивается.
Вдруг чувствую, как за спиной раздаются тихие шаги. Оборачиваюсь и замечаю Эмилию, стоящую в дверном проёме. Я невольно напрягаюсь, не зная, чего ожидать. Она медленно входит в комнату и, закрыв за собой дверь, подходит ближе. Встаёт рядом, и сначала я хочу огородить дочь от её взгляда, защитить, но, когда понимаю, что в глазах Эмилии нет ничего, кроме тепла, расслабляюсь.
– Она так похожа на Алекса, – тихо делится своими мыслями женщина, не отрывая взгляда от крошки.
– Я тоже вижу в ней Яниса, – отвечаю я и смотрю на неё. – А Алекс, как помню, очень похож на отца.
Эмилия кивает, её глаза слегка увлажняются.
– Да, это так. Я смотрю на неё и вспоминаю то время, когда родила Алекса. Он был таким же крохотным богатырём с зелёными глазками.
– Как он? – осторожно интересуюсь я, боясь затронуть болезненную тему.
Даже не хочу представлять, что она испытывает и как живёт последние восемь месяцев своей жизни…
– Уже намного лучше, – отвечает она с лёгкой улыбкой на губах. – Восстанавливается потихоньку. Тоже хотел прилететь, но, к сожалению, пока ему нельзя. Врачи рекомендуют оставаться дома.
Я понимающе киваю.
– Уверена, всё будет хорошо, – заверяю с искренней верой в голосе.
– Никак иначе.
На мгновение между нами воцаряется тишина. Я заканчиваю менять подгузник и аккуратно надеваю на дочурку чистое боди. И, взяв её на руки, прижимаю к груди. Она действует на меня успокаивающе.
– Я удивлена вашему появлению, Эмилия, – не удержавшись, признаюсь я, посмотрев ей прямо в глаза.
– Почему?
– Вы серьёзно? Мне кажется, мало кто прилетает к любовнице своего мужа и к их дочери и дарит подарки, – заявляю прямо, не желая подбирать слов.
– Янис никогда не завёл бы ребёнка от просто любовницы, Яна, – уверяет меня. – Не преуменьшайте вашу значимость в его жизни.
– На открытии вы были другого мнения обо мне. Более оправданного, кстати, – отмечаю с взаимной ухмылкой на губах.
– Да, тогда я восприняла вас как очередную сумасшедшую любовницу Яниса, – признаётся она. – Были в его жизни такие, которые узнавали адрес его дома, звонили мне и сыновьям. В общем, пытались сделать всё возможное, чтобы нас развести. Поэтому, когда я увидела вас на таком важном мероприятии, решила, что вы станете огромной проблемой и устроите скандал.
Я нервно сжимаю челюсть, чувствуя, как внутри возрастает обида. То ли от злости, вспомнив тот вечер, то ли от осознания, что таких наивных девушек, как я, в жизни Яниса было бесчисленное множество.
– Скандал не устроили, но ушли красиво, – усмехается она, пытаясь разрядить обстановку.
– Была бы рада никогда там не появляться. Что уж там, была бы рада никогда не появляться в вашей жизни, – выдаю я
