Почти идеальная жизнь - Лорен К. Дентон
– Ого, а кто говорит про идеальность? Учись усердно, настолько хорошо, насколько можешь, но никто не обязан быть идеальным. Идеальных людей не бывает. Ты это знаешь.
– А как же ты?
– Я? Ты, наверное, шутишь.
– Я серьезно. У тебя классная работа, ты занимаешься любимым делом и очень хороша в нем. Все тебя любят и берут с тебя пример. И потом все это с папой и Райли и… ты просто идешь дальше. Тебя ничего не смущает, ничего не пугает и не тревожит. Ты скала. Я нет. Я никогда не смогу быть такой. Я нервничаю из-за всего.
– Ох, детка. Я не скала, и на деле в последние дни меня пугает все.
– Ну, ты хорошо это скрываешь.
Эди снова подумала о той фотографии с мамой, которую сделала Бланш, когда Райли только приехала. Какой свежей и беззаботной выглядела она, несмотря на разорвавшуюся в ее жизни бомбу. Подумать только, что хорошая мина, которую она старалась держать все это время, привела ее дочь к мысли о том, что она Суперженщина.
– Солнышко, я очень хорошо научилась внушать окружающим, что все в порядке. Мы с папой старались оградить вас с Томасом от всего, что происходило в последнее время, но правда в том, что все сложно. Очень сложно. Но мы работаем над этим.
– Значит, вы не разводитесь?
Эди глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
– Не думаю, что кто-то из нас хочет этого. Никому не хочется, чтобы его брак закончился разводом.
Это был не ответ, но, к счастью, Эйвери не стала развивать тему. Она выдохнула и уронила карандаш на стол.
– Все и правда очень странно.
– Я знаю. И мне жаль, что так вышло. Но ты должна знать, что во всем мире для меня нет девочки важнее тебя.
Эйвери приподняла уголок губ.
– Спасибо, мам.
Они замолчали, слушая глухие удары мяча Томаса о гараж каждые несколько секунд.
– Райли вроде классная, – сказала Эйвери.
– Ты так думаешь?
– Да. – Тяжелая пауза. – Тебя это беспокоит?
Эди улыбнулась своей первенице.
– Нет, детка. Меня это не беспокоит.
– Хорошо. Это странно, но думаю, она мне нравится.
Глава 38
Мак
Сентябрь 2000 года
Эди вышла из квартиры всего несколько минут назад, чтобы помчаться через кампус на занятие по теории искусства, поэтому, когда в дверь тихо постучали, Мак быстро осмотрелся по сторонам, чтобы определить, что она могла забыть. Единственное, что он заметил, это ее кофейная кружка на кухонной столешнице, но за этим она не вернулась бы. Потом он понял, что Эди редко стучит перед тем, как войти.
Он открыл дверь, и лицо, которое он увидел с другой стороны, заморозило кровь в его венах.
– Привет, новенький.
– Кэт.
Его сознание металось между прошлым и настоящим – летом с его напряжением, смущением, влечением, и да, даже страстью, и теперешним моментом. Ровным ритмом жизни, комфортом, уверенностью. Новым видом страсти. Кэт была прошлым – тогда она была всем. Но Эди была настоящим.
– Что ты здесь делаешь?
Получилось резче, чем он хотел, но… Кэт здесь. В его квартире. По телу пополз жар, и Мак подумал про Эди на другом конце кампуса.
Кэт повела плечом.
– Просто захотелось тебя увидеть.
Ее взгляд скользнул мимо него в квартиру, и он оглянулся, словно желая убедиться, что больше тут никого нет.
– Я могу войти?
Между ее бровями пролегла морщинка.
– Ох, да, конечно. Извини.
Мак шагнул назад и открыл дверь шире. Кэт прошла мимо него, каким-то образом она все еще пахла соленым воздухом и свободой, несмотря на то, что находилась в двухстах пятидесяти милях от побережья. Она все еще была такой красивой, что внутри стало больно. Маку захотелось протянуть руку и дотронуться до нее – ее лица, шеи, плеч. Он крепко сжал кулаки и скрестил руки на груди.
В квартире Кэт обвела взглядом темно-синий футон, наполовину занятый книгами, большую пробковую доску на стене кухни с флаерами на концерты, напоминаниями о тестах и домашних играх и несколькими телефонными номерами. Открытая сумка Грэма лежала на кухонном столе, где он оставил ее, когда заходил на квартиру по дороге на обед.
Кэт глубоко вдохнула и повернулась к нему:
– Я примерно так себе и представляла.
– Квартиру?
– Да. – Она улыбнулась, розовые яблочки ее щек округлились, веснушки стали еще более заметными под верхним светом кухни. – Как у тебя дела?
Он потер лицо ладонью. Десять минут назад в его квартире стояла Эди, обняв его за шею и прижавшись к губам, а теперь тут Кэт. Разворот на сто восемьдесят градусов оставил его рассеянным и нестабильным.
– Как у меня дела? Все хорошо, но я в некотором замешательстве, Кэт. Когда ты продинамила меня в марине, я не думал, что увижу тебя снова. Теперь я вернулся сюда и…
«И Эди, Эди, Эди».
– Прости за марину. Я испугалась. – Она опустила глаза и стала рассматривать свои руки. – Поэтому мне и понадобилось тебя увидеть. Всего разок. Мне было невыносимо, что ты не узнаешь…
Когда ее голос затих, Мак стиснул кулаки.
– Что такое? – Его голос окрасился гневом. Он проглотил раздражение. – Что мне нужно знать?
Кэт уставилась на него. Ее глаза, обрамленные бледными ресницами, полные губы, сжатые в тонкую линию. Когда он не выдержал и отвел глаза, вся ее энергия словно вытекла. Она снова окинула взглядом комнату, осматривая каждую вещь и поверхность, потом кивнула.
– Прости. – Ее голос звучал тихо. Она прикусила нижнюю губу и сунула руки в задние карманы. Улыбнулась. – Прости за все.
Она двинулась к двери, но Мак протянул руку и остановил ее. Его пальцы на ее руке были нежными, ее кожа теплой. Она повернулась, и он открыл рот, не уверенный в словах, готовых вырваться.
– Летом ты изменила часть меня. Часть, которую надо было изменить. И я благодарен. – Он поднял ее подбородок, чтобы их глаза встретились. – Я не могу… – Он покачал головой.
– Я знаю. Ты не можешь.
– Но я не жалею.
– Тогда и я тоже.
Мак услышал шарканье ног с другой стороны двери и понял, что случится, за долю секунды до того, как оно случилось. Дверь открылась, и в проеме появился Грэм с коричневым пакетом в одной руке и напитком в другой. Мак все еще держал Кэт за подбородок и быстро опустил руку, сделав шаг назад, потом другой.
Мгновение никто не двигался, потом
