Отпуск на двоих - Эмили Генри
Он поджал губы и тяжело сглотнул, перевел взгляд в сторону балконной двери, а затем вновь посмотрел на меня.
– Прости, что не сказал тебе.
– Дело не в этом. – Я едва сдерживала подступающие слезы. – Просто я не понимала, как сильно ты ее любишь.
Алекс издал смешок, но на его застывшем напряженном лице не было ни капли веселья.
– Конечно, я ее любил. Мы с ней были вместе много лет, Поппи. Ты тоже любила парней, с которыми встречалась.
– Я знаю. Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто… – Я покачала головой, пытаясь оформить свои мысли в нечто более короткое и емкое, чем часовой монолог. – Ты даже кольцо купил.
– Я в курсе, – сказал он. – Но почему ты на меня за это злишься, Поппи? Ты тогда была с Треем, летала с ним по всей планете, сидела у него на коленях во всех уголках мира – я что, должен был решить, что ты с ним несчастна? Сидеть и ждать тебя?
– Да не злюсь я на тебя, Алекс! – закричала я. – Я злюсь на себя! За то, что не обращала внимания на то, что мешаю вам! За то, что так много требую от тебя! За то, что из-за меня ты не можешь получить того, что хочешь.
Он усмехнулся.
– И чего же я хочу?
– Почему она порвала с тобой? – выпалила я. – Скажи мне, что я тут ни при чем. Что Сара рассталась с тобой не из-за того, что… Не из-за того, что между нами происходит. Что с тех пор, как я исчезла из твоей жизни, она не изменила свое мнение. Если это правда, то скажи мне это, Алекс. Скажи мне, что это не из-за меня ты не женат, не из-за меня у тебя нет детей и всего остального, чего ты так хотел.
Он молча смотрел на меня темными мрачными глазами, сверкающими на заострившемся лице.
– Скажи мне, – умоляла я, а он просто смотрел на меня, и повисшая тишина только усиливала оглушительный шум в голове.
Наконец он покачал головой.
– Конечно, это из-за тебя.
Я сделала шаг назад, словно его слова могли обжечь.
– За несколько месяцев до того, как мы поехали на Санибел, Сара сказала, что не хочет, чтобы я уезжал с тобой в Летнее Путешествие. Из-за этого мы расстались, – сказал он, так напряженно замерев, что мог бы вполне сойти за официанта-статую с мальчишника. – Она не хотела ехать в Тоскану, но я сказал, что мне нужно, чтобы вы подружились, и она согласилась. Потом ты решила, что беременна, и это так меня испугало, что я сделал чертову вазэктомию. Потом я должен был сделать предложение Саре, но вы с Треем расстались, и я просто не смог. Все было из-за тебя. Все.
В тусклом свете глаза у Алекса влажно мерцали, а плечи его неподвижно застыли. С каждым его словом в меня словно втыкали нож, но усилием воли я заставила себя сглотнуть и кивнуть.
Алекс снова покачал головой – тихо, едва заметно, этот жест был больше похож на судорожное подергивание.
– Но это не Сара порвала со мной из-за этого, – продолжил он. – Она продолжала надеяться, что рано или поздно все изменится. И я тоже надеялся, но этого так и не случилось.
Он сделал ко мне шаг, и я собрала все свои силы, чтобы сохранить самообладание.
– Я расстался с ней сам, когда понял, что полечу в путешествие, даже если это причинит ей боль, – сказал он. – Потому что я знал, что это неправильно. Что это несправедливо по отношению к ней. Я всегда был к ней несправедлив.
Из моей груди вырвался вздох, плечи обмякли. Алекс сделал еще один шаг, взгляд у него был тяжелый, рот искривлен.
– Я долго сомневался в себе из-за всего этого. Но потом мы сошлись снова, потому что я правда любил ее, – сказал он. – И как только мы снова начали общаться, отношения у нас стали лучше, чем когда-либо прежде. Я очень хотел, чтобы у нас все получилось, потому что она замечательная, потому что нам было хорошо вместе, потому что мы хотели одного и то же, и моя любовь к ней… Она очень ясная и понятная. Управляемая. – Он замолчал и снова покачал головой. В глазах у него застыли слезы, и мне казалось, что я вглядываюсь в поверхность реки: опасной, дикой и совершенно великолепной. – Я не знаю, как вообще любить кого-то так сильно, как я люблю тебя, – наконец сказал он. – Это меня ужасает. Иногда мне кажется, что я могу с этим справиться, но потом я думаю, что со мной случится, если я тебя потеряю, и каждый раз я паникую и отстраняюсь, и… Я никогда не знал, смогу ли я сделать тебя счастливой. Но помнишь, тем вечером… Это так глупо звучит, но мы с тобой сидели в Тиндере, и ты сказала, что выбрала бы меня, и… Это что-то такое мелкое, неважное, глупое, но когда речь идет о тебе, это значит для меня больше всего на свете. Я потом часами лежал без сна и пытался понять, что ты имела в виду. Я знаю, что со мной все не в порядке. Что я постоянно подавляю себя. И я знаю, что я не тот, с кем ты себя представляла. Я знаю, что кажется, будто мы друг другу совсем не подходим, и наверное, мы и правда не подходим, и может быть, я никогда не смогу сделать тебя счастливой, и…
– Алекс. – Я потянулась к нему обеими руками и притянула к себе. Он обнял меня в ответ и наклонился, и наклонялся все ниже, пока не превратился в один огромный вопросительный знак. – Это не твоя работа – делать меня счастливой, ясно? Ты никого не можешь сделать счастливым. Я счастлива просто потому, что ты есть, и это единственная часть моего счастья, которую ты можешь контролировать.
Его руки тесно обхватили мою спину, и я вцепилась пальцами в его рубашку.
– Я не знаю, что это все значит и куда ведет. Я знаю только то, что я люблю тебя так же сильно, как ты любишь меня, и меня это тоже пугает. – Я закрыла глаза, набираясь смелости, чтобы продолжить говорить. – Я тоже чувствую, что со мной все не в порядке, – произнесла я,
