Наша вина - Мерседес Рон

Как они могли так поступить?

Брайар… Майкл… Этот сукин сын сгниет в тюрьме, я позабочусь об этом.

Я посмотрел на Ноа, должно быть, это было ужасно для нее, черт, этого не должно было случиться. Стив должен был быть здесь… Я должен был быть здесь.

В душе я был благодарен за то, что установил сигнализацию, и что Ноа знала, как ее активировать. Не хотелось думать, что могло произойти, если…

На следующий день, уже в более спокойной обстановке, Ноа рассказала обо всем, что произошло. Я чувствовал, как бьется жилка на шее от ее рассказа.

Было больно узнать, что Брайар потеряла ребенка, когда была на шестом месяце. Я не знал, если бы я только знал… Должно быть, ей было ужасно проходить через это в одиночестве. Он тоже был моим сыном, и, глядя на Эндрю, я понял, что этот факт ранит меня не меньше, если даже не больше, чем все остальное.

Я почувствовал необходимость навестить ее. Пусть Майкл сгниет в тюрьме, но Брайар больна. Через две недели после случившегося я поехал в центр, куда ее госпитализировали. Она проходила лечение от депрессии и биполярного расстройства. Я всегда думал, что у Брайар проблема, которую никто из окружающих не может понять.

Ее жизнь была похожа на мою в том смысле, что она росла одна, окруженная нянями, которые ее не любили. Родители, казалось, заметили ее только тогда, когда она вернулась домой беременной, и сделали это только для того, чтобы отвернуться от нее. Я всем сердцем желал, чтобы она оправилась от того, что перенесла. Но я никогда не прощу ей, что она хотела забрать у меня сына.

По прибытии в центр мне сообщили, что ей стало намного лучше. Она принимала лекарства и стала намного счастливее. Когда я вошел в ее палату, она сидела на кровати и читала книгу. Ноа описывала ее потрепанной. Однако теперь Брайар так не выглядела.

Она была одета в джинсы и чистую хлопковую футболку небесно-голубого цвета. Ее короткие волосы были собраны в аккуратный пучок на макушке, а красивые глаза с надеждой смотрели на меня, когда она увидела, как я вхожу.

Ей уже сообщили о моем визите. Она ждала меня.

– Привет, Николас, – поприветствовала она, закрыв книгу и положив ее на тумбочку.

Я подошел к ней и спросил, могу ли я сесть.

– Я не займу у тебя много времени, – объяснил я, не зная, как выразить свои смешанные чувства. – Я просто хотел сказать, что сожалею о том, что случилось с нашим сыном. Я так и не узнал, что произошло, а если бы знал, то поддержал бы тебя во всем, что бы ты ни решила.

Брайар слушала меня со спокойным лицом.

– Значит, было не суждено, чтобы этот младенец был частью нашей жизни, – сказала она, и я заметил, как ее глаза наполнились слезами. – Но это стоило мне дорого…

Я взял ее руку. Ее слова ранили меня.

– Мне очень жаль, – сказал я, и это было правдой. Я обожал своего малыша и считал секунды, чтобы вернуться домой к нему и Ноа, но мое сердце разбилось от того, что у другого моего сына не было шанса на жизнь.

– Я сожалею о том, что сделала, – призналась она, нарушив молчание. – Не знаю, что со мной случилось… Я… Майкл… Я думала, что он любит меня, понимаешь? Он говорил такие вещи… о Ноа и о тебе… Я думала…

– Сосредоточься на том, чтобы выздороветь, Брайар, – сказал я, вставая.

Она посмотрела на меня широко открытыми глазами.

– Как ты думаешь, однажды я смогу стать такой, как ты? Будет ли у меня кто-то, кто будет любить меня так же, как ты любишь Ноа?..

Я очень тщательно подбирал слова.

– Думаю, что для каждого найдется подходящий человек, – сказал я, глядя ей в глаза. – Я никогда не думал, что смогу любить кого-то так сильно, как полюбил Ноа, ты лучше, чем кто-либо, знаешь, насколько я был сломлен. Так что да, думаю, у тебя все получится, Брайар. Однажды ты проснешься, и кто-то перевернет твой мир с ног на голову… Просто нужно дождаться своего момента.

Я подошел к двери и остановился, когда она окликнула меня.

– Я дала ему твое имя, – сказала она за моей спиной. – Я должна была сказать тебе.

Я глубоко вздохнул и вышел из палаты.

59

Ноа

Два года спустя…

Наконец-то я выпустилась из университета. Счастье текло по моим венам, и я не могла перестать улыбаться. Это было нелегко – вернуться к учебе после рождения Эндрю. Ужасно было находиться вдали от него, но постепенно мы приспособились. Одержимость ребенком, которую я, казалось, приобрела после того, как у меня пытались его отобрать, со временем прошла, и с помощью Ника я снова почувствовала себя в безопасности и научилась оставлять его с кем-то, кто позаботится о нем, пока я была на занятиях.

Николас делал все, что в его силах, и даже больше. Он поклялся защитить мои мечты и амбиции и помочь мне ни от чего не отказываться, все это он выполнил. Ник… мой прекрасный парень, который однажды станет моим мужем.

Мы откладывали свадьбу до тех пор, пока наконец не решили, что пришла пора. Эндрю был уже двухлетним человечком, он сводил нас с ума, и, когда подрос, мы смогли оставить его с бабушкой и дедушкой и взять двухнедельный отпуск, чтобы насладиться нашим медовым месяцем.

Я счастливо улыбнулась, когда получила диплом от декана факультета и огляделась в поисках двух моих любимых мальчиков.

Ник встал, когда я радостно повернулась на сцене. Энди хлопал в ладоши, сидя у Ника на плечах, его растрепанные волосы были взъерошены, как у его отца, он радовался чему-то, чего сам даже не понимал. Мама и Уилл радостно захлопали, а Анабель и Мэдди улыбались мне.

Анабель победила рак и возобновила отношения с Ником. Мэдди по-прежнему жила с Уиллом, но выходные проводила с матерью. Они часто приходили к нам домой, и мама Ника была без ума от Энди и Мэдди. Девочка росла красавицей со светлыми волосами и ангельским личиком. В десять лет она уже заставляла людей оборачиваться.

Мы собрались в нашем доме, чтобы отпраздновать мой выпускной. Вся семья и все наши друзья были там. В какой-то момент, воспользовавшись тем, что я была одна на кухне, Николас взял меня за руку и потащил в комнату.

Прижал меня к двери, впившись губами в мои с бесконечной страстью и нежностью.

– Завтра ты, наконец, будешь моей, никуда не денешься, Веснушка, – сказал он, целуя меня в шею.

– Я все еще могу бросить тебя у алтаря, – предупредила я, смеясь. Он ответил сильным укусом в плечо, что причинило мне боль и удовольствие одновременно.

Его руки скользнули под мою пышную юбку, и он поднял меня, заставив обхватить ногами его бедра, прижимая меня к стене. Он крепко держал меня, не давая пошевелиться.

– Объясни мне еще раз эту глупую идею не спать вместе, пока не поженимся.

Это была идея Дженны. Она предложила нам провести две недели без секса, чтобы, по ее словам, в медовый месяц все было более насыщенным и романтичным.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – ответила я, притягивая к себе и позволяя поцеловать себя в губы. Наши языки переплелись, и я тихо застонала, когда его рука скользнула в запретные места, безжалостно истязая меня.

– Это против правил? – спросил он.

Я откинула голову назад, тяжело вздохнула и закрыла глаза, чтобы насладиться его прикосновением.

– Ты всегда здорово обходился без всяких правил, не знаю, почему волнуешься об этом сейчас… – сказала я, извиваясь под его рукой в поисках того, чего так жаждало мое тело.

Ник поцеловал верхнюю часть моей груди, а его пальцы продолжали играть с моим телом.

– Давай, любимая… дай мне то, что я хочу, – прошептал он мне на ухо.

И тут раздался стук в дверь.

Николас остановился.

Я открыла глаза. Мое дыхание участилось, тело задрожало.

– Что, черт возьми, вы там делаете? – раздался голос Дженны из-за двери.

Вот дерьмо.

– Дженна, уйди, – приказал Ник, опуская меня на пол.

– Выходите!..

Я выругалась, ненавидя подругу изо всех сил.

– Вернемся на вечеринку? – спросил Ник.

– Дурачок. Я отплачу тебе той же монетой.

Ник прижал меня к двери и посмотрел в глаза.

– Почему ты думаешь, что я сейчас не страдаю так же или даже больше, чем ты?

Мне было достаточно взглянуть на его промежность, чтобы убедиться, что он говорил правду.

– Никакого секса до свадьбы…

– Родители гордились бы нами.

Я засмеялась над его последней фразой, и мы открыли