Лето в Андалусии - Люси Колман

Я смотрю на него, и сияющая улыбка на его лице, которую он просто не может скрыть, тает в моем сердце.

– Вопрос в том, – продолжает он, – сможешь ли ты простить меня за то, что я не разобрался с этим раньше. И что ты чувствуешь ко мне сейчас, я имею в виду, в эту минуту, когда мы сидим здесь? Если я уйду, может статься, мы больше не увидимся, и, честно говоря, эта мысль приводит меня в ужас. Я не могу отделаться от мысли, что без тебя я потерян.

Мои глаза наполняются слезами, и мне требуется мгновение, чтобы взять себя в руки.

– Когда я поняла, что влюбляюсь в тебя, – полушепотом говорю я, – я обнаружила, что мне страшно. И я поняла, что впервые осознаю, что такое настоящая любовь. Рик, время, проведенное с тобой в Андалусии, было волшебным, и, когда я летела домой, мое сердце болело из-за чего-то, чему не суждено было сбыться. Если бы ты мне открылся, мы придумали бы, как нам быть. Но ты этого не сделал.

Рик поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза. На его лице застыло страдальческое выражение.

– Лейни, но ведь и ты тоже не открылась мне. Той ночью, что мы провели вместе в твоей спальне, ты сказала мне, что это был прекрасный вечер, но на этом все и закончилось. Это были именно твои слова.

– Я знаю, – признаю я, и меня охватывает печаль. – Это называется инстинктом самосохранения. Как я могу конкурировать с кем-то вроде Кэти Кларксон? Вместе вы двое были образцом силы. Я должна была быть реалистом, понимая, что тот маленький пузырек невероятного счастья, который я испытала, находясь рядом с тобой, лопнет, как только я вернусь к своей обычной жизни. Почему ты выбрал меня?

Рик протягивает руку, чтобы схватить меня за руку, обхватывает ладонь и растирает кончики моих пальцев, которые побелели от холода. Я вытираю слезы свободной рукой.

– Ох, Лейни. Какими же дураками мы были, ты и я. Пожалуйста, не плачь. Сейчас я здесь и никуда не уйду, пока ты меня не вышвырнешь.

Это заставляет меня усмехнуться:

– Правда? Хотя кто знает, как надолго ты можешь здесь застрять. Как только завтра в полдень Франция введет карантин, спасения не будет.

– Я запрыгнул в машину, потому что отчаянно хотел увидеть тебя и… наконец-то сказать тебе, что я чувствую. В любом случае где еще я хотел бы быть, как не с тобой, если жизнь вот-вот изменится? Если, конечно, я тебе нужен.

Рик пододвигается на скамье, кладет руку мне на плечо и притягивает меня ближе. Пламя начинает разгораться вокруг нового полена, тихое шипение высыхающей древесины и потрескивание, когда она начинает гореть более яростно, успокаивают, как и исходящее от костра тепло.

– Рик, я боюсь того, с чем мы столкнулись, но знаешь, все произошедшее заставило меня осознать, как важно держаться за то, что действительно имеет значение в жизни, а это, оказывается, люди, которых ты любишь. То, что ты здесь, кажется мне чем-то вроде чуда. Та ночь, которую мы провели вместе, казалась такой особенной, и мои внутренние инстинкты кричали мне, что мы оба испытываем друг к другу одни и те же чувства. Но я не могла позволить себе в это поверить, поскольку все казалось мне несбыточной мечтой.

Рик притягивает меня еще ближе.

– А я сказал «в нужном месте, в неподходящее время», – бормочет он. – Что еще я мог сказать в тот момент? «Доверься мне, и я найду способ устроить свою жизнь»? Я не даю пустых обещаний, и я даже не был уверен, что смогу с этим разобраться.

– Я была опустошена, желая чего-то, чего, как мне казалось, я не могу получить. И теперь мне кажется, что это правильное место и правильное время, даже среди хаоса и неопределенности. Это не может быть совпадением, не так ли? Я выбрала тебя, а теперь ты выбрал меня. Я люблю тебя, Рик, и могу сказать это от всего сердца.

– Это все, что мне нужно было от тебя услышать, Лейни, – отвечает Рик, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня в губы.

Мы сидим некоторое время, держась за руки и глядя на пламя костра, позволяя себе осознать, что ничто уже никогда не будет прежним. Теперь, когда мы наконец-то вместе, будущее в наших руках.

* * *

– Доброе утро, ребята, как спалось? – спрашиваю я, заходя на кухню.

– Я не сразу заснула, – отвечает мама, и она действительно выглядит усталой. – Завтрак почти готов.

– И я тоже. Мой мозг просто не хотел отключаться, – хмурится папа.

Мгновение спустя появляется Рик, выглядящий немного нерешительным, но затем он подходит ко мне и крепко целует в щеку. От взгляда, которым мы обмениваемся, кровь приливает к моему лицу, а сердце в груди начинает бешено колотиться.

– Джесс, я могу чем-нибудь помочь? – спрашивает он, глядя на маму.

– Спасибо за предложение, Рик, но я как раз собираюсь расставлять тарелки. Я подумала, что сегодня утром нам всем не помешал бы сытный английский завтрак. – Она коротко улыбается ему и жестом приглашает присоединиться к нам с папой за столом.

Рик садится рядом со мной, кладя свою руку поверх моей. Он кашляет, прочищая горло, и я вижу, что он не совсем уверен, что сказать, чтобы начать разговор. Он поворачивается и выжидающе смотрит на меня, и я знаю, что собираюсь сказать. Мы с Риком проговорили до рассвета, отправившись в гостиную, когда стало слишком холодно, чтобы сидеть на улице, наслаждаясь звездным небом над головой. И вдруг все встало на свои места.

– Если Рик сегодня уедет, мы не знаем, когда он сможет вернуться, – поясняю я.

Мама начинает расставлять на столе тарелки, папа смотрит на нее, и Рик немедленно вскакивает, чтобы помочь.

– Джесс, спасибо, завтрак просто потрясающий, – говорит Рик, забирая у нее тарелки.

Когда Рик ставит их на стол, папа одобрительно кивает маме, но не делает попытки приступить к еде.

– Вчера вечером вы с Риком долго разговаривали. У вас есть реальный план? – спрашивает он, всегда готовый перейти прямо к делу.

Я смотрю на усаживающуюся маму, а затем снова на папу.

– Это скорее зависит от вас, – признаю я.

– Лейни, мы будем