Частица твоего сердца - Эмма Скотт
Он постучался, заглянул в боковое окно, а потом начал спускаться, намереваясь уйти.
– Здравствуйте, – проговорил я, стоя у подножия лестницы. – Я могу вам помочь?
– Вы Ронан Венц?
– Да, – напряженно проговорил я, скрестив руки на груди.
– Я Джоэл Баркер, поверенный вашего дяди Нельсона. Мы говорили по телефону.
– Да, точно.
– Мы можем войти в квартиру и поговорить?
– Конечно.
Мы зашли внутрь, и я предложил ему сесть за кухонный стол.
– Пива?
– Нет, спасибо. – Джоэл Баркер был невысоким, с жесткими седыми усами, в помятом костюме. Он положил на стол потертый портфель. – Я с сожалением узнал о безвременной кончине Нельсона. Я много лет представлял его интересы. Не скажу, что мы были друзьями, но… Мои соболезнования.
Я сел напротив, а он принялся открывать портфель.
– Уже известно, что случилось?
– Закупорка легочной артерии, – ответил Баркер, доставая какие-то бумаги. – К счастью, он, похоже, не мучился.
Может, и нет, но он умер в одиночестве. И от этого мне было чертовски невыносимо.
– Я здесь, чтобы исполнить последнюю волю вашего покойного дяди, – произнес Баркер. – Он еще в марте внес изменения в завещание. Вы – его единственный наследник.
– И что это значит?
– Что он оставил все вам. – Баркер надел очки и вгляделся в завещание: – «Я, Нельсон Кеннет Венц, находясь в здравом уме и теле, настоящим завещаю своему племяннику, Ронану Августу Венцу, все свое материальное имущество, чтобы он распоряжался им по своему усмотрению. Он волен продать его или сохранить».
Я подумал о горе мусора в его квартире, через которую теперь придется пробираться мне.
– «Я также завещаю племяннику жилые комплексы «Блаффс» и «Клиффсайд»…»
Я резко поднял голову.
– Подождите, постойте. Он оставил мне здания?
– Именно. Я могу продолжить?
Я откинулся на спинку стула, мысли мои неслись со скоростью мили в минуту.
– «Также настоящим завещаю ему все ликвидные средства на моих банковских счетах, личных и деловых, в общей сумме шестьдесят три тысячи девятьсот семьдесят шесть долларов».
Я изумленно уставился на него.
– Деньги?
Он улыбнулся.
– Старые добрые наличные.
Я подумал о состоянии квартиры Нельсона, о том, как прижимисто он вел себя с жильцами и не заботился о собственном благополучии.
– У него так много денег?
– Было, – поправил Баркер. – Теперь они ваши. Просто распишитесь здесь. Чек вам выдадут в течение тридцати рабочих дней. Что касается останков вашего дяди, он просил, чтобы его кремировали.
– А что потом?
– Он не уточнял. – Баркер поправил очки. – С многоквартирными домами немного сложнее. Я поддерживаю связь с городом и помогу оформить на ваше имя документы на собственность, разрешения и так далее. – Он сложил руки на груди. – Это довольно большая ответственность. И я уверен, что городские власти с радостью, особенно в случае комплекса «Блаффс», купят у вас землю.
– И что они будут с ней делать?
– Я бы предположил, что снесут здания и превратят их в кондоминиумы[23]. Земля очень ценная. Если можно так выразиться, юноша, на вас бы свалилась еще одна довольно крупная сумма денег. Мои поздравления.
Я неопределенно кивнул, подумав, что жильцы, которым придется съехать, расценят это иначе.
Но черт возьми.
Я расписался там, где указал Баркер, и он пожал мне руку.
– Будем на связи.
Я долго сидел в тишине кухни, размышляя о поступке Нельсона, пока по полу не поползли тени. Я прокручивал в голове все наши разговоры и телефонные звонки. Их было не так уж много, а мало-мальски значимых и того меньше.
Кроме одного. Когда я потребовал рассказать, где он был, пока я гнил в приемной семье.
Его ответ эхом отзывался у меня в голове.
«Сейчас-то мы здесь, правда?»
Он был прав. Потому что всем нам гарантировалось только «сейчас»… и забыть о нем казалось проще всего.
Часть IV
Глава 28. Шайло
Июль
Биби постучала в дверь ванной.
– Ты готова, милая?
Я уставилась на свое отражение в зеркале.
«Готова ли я?»
Я много лет готовилась к этому вечеру. Засиживалась допоздна в гараже, работая при свете единственной лампочки, пока не начинали болеть мышцы и гореть глаза. Бесчисленное множество раз ездила на почту, чтобы отправить заказы, экономила каждый пенни…
Я позволила себе улыбнуться. Совсем чуть-чуть.
– Я готова.
Я разгладила ярко-желтое платье и в последний раз осмотрела волосы. Летишия творила чудеса. Она приехала за несколько дней до торжественного открытия, вместе с остальными членами семьи, и почти полдня заплетала мне косички в стиле бохо – мелкие, менее гладкие, с распущенными концами и вплетенными тут и там цветными нитями. Мне очень понравилось. И я радовалась, что она была здесь, со мной, и могла сама все увидеть. Летишия тоже открыла собственный магазин и лучше, чем кто-либо еще, понимала, что значил для меня сегодняшний вечер.
Я судорожно вздохнула и вышла из ванной.
Вайолет сейчас находилась в Бэйлоре, в Техасе, но все остальные дорогие мне люди собрались в гостиной. Дядя Руди, тетя Берти, Летишия, Биби и Ронан. В темно-серых брюках, приталенной белой рубашке на пуговицах и темном пиджаке он выглядел просто потрясающе. Дядя оставил ему кучу денег, и он купил себе новую одежду. Он терпеть не мог ходить по магазинам, но согласился, что оно того стоило, дабы сделать мой вечер как можно более идеальным.
– Не хочу, чтобы кто-нибудь принял меня за вышибалу, – говорил он.
– Это просто смешно, – поддразнивала его я. – Ты, вероятно, станешь моим спутником.
Все члены семьи тоже приоделись по этому случаю и, когда я вышла из ванной, разразились возбужденными и чрезмерно громкими криками и ликованием. Ронан спокойно стоял среди них, и выражение его лица для меня значило больше, чем тысяча комплиментов.
– Я так рада, что все вы здесь, – проговорила я, обнимая и целуя всех по очереди. – Ты тоже, мама.
Мама, сидевшая отдельно от остальных, за обеденным столом, лишь слегка улыбнулась. В темно-бордовом платье она выглядела прекрасно, но глаза ее оставались стеклянными. Когда они только приехали, я наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку, и, кажется, почувствовала запах алкоголя. После я представила им Ронана, своего парня, и лицо ее застыло, во взгляде мелькнули тысячи мыслей. С того момента она вела себя с ним просто вежливо.
– Давайте уже отправляться, пока я не лопнула от волнения, – проговорила Биби. Бабушка в фиолетовом платье с ярко-желтыми цветами казалась просто восхитительной. К тому же
