Прекрасный Грейвс - Л. Дж. Шэн
Эвер: Мне действительно жаль. Я очень скучаю по тебе.
Я выдохнула и стала ждать.
Пару минут я пялюсь в экран. Проходит десять минут. Потом двадцать. Час. В какой-то момент я засыпаю, уронив телефон себе на лицо. Я так измождена, что у меня нет сил даже на то, чтобы поднять его.
В воскресенье утром приходит одно коротенькое сообщение. Казалось бы, три слова, но весят целую тонну.
Джо: Я тебя прощаю.
Глава 24
В понедельник я обнаруживаю сообщение от Пиппы. Собираюсь написать ей в ответ, но потом передумываю и звоню. В отличие от Джо, я знаю, что Пиппа ждала, когда же я возьму трубку и позвоню. Она заслуживает унижений и хорошей порции издевательств со стороны ее покорной слуги. Пиппа заждалась, я знаю.
Она отвечает с четвертого раза, зевая мне прямо в ухо.
– Лоусон. Я на сто процентов была уверена, что когда бы ты ни решила позвонить, это случится тогда, когда у меня будет выходной и я завалюсь спать.
– Прости. – Я смотрю на часы – девять сорок пять, брожу по своей небольшой комнате, где провела все свое детство. – Могу перезвонить позже. Или подождать, пока ты мне позвонишь. Без разницы, в общем.
– Матерь божья! – фыркнула она. – Да что ты напряглась как струна сразу? Ладно, хотя бы это в тебе не изменилось. Как делишки?
Я запинаюсь, пытаясь найти нужные слова. А еще кажется, что я снова плачу. Ничего не могу с собой поделать. Пиппа не спрашивает, где я пропадала последние шесть лет. Она не придает этому значения, не делает мой поступок трудным, неловким или ужасным.
Делаю глубокий вдох и стараюсь говорить так же непринужденно, как она.
– А я сейчас в Сан-Франциско.
– Тоже мне новость, – зевает она снова.
– Ты знала о моем приезде? – с удивлением спрашиваю я.
– Ренн сказал мне.
– Вы общаетесь друг с другом? – я притворно кашляю, пытаясь скрыть свой шок.
Пиппа засмеялась еще сильнее:
– Приятно осознавать, что ты все еще пытаешься провернуть этот трюк с кашлем, когда нервничаешь.
– Да не нервничаю я, – вру я Пиппе.
– Да что ты? Так почему бы тебе не вытащить ногти изо рта, дорогуша?
Я осознаю, что жевала их, и делаю это до сих пор, лишь после этого вытираю руку о рубашку. Порази-тельно, что я проделала такой долгий жизненный путь, так и не поговорив с Пиппой. Она – самый близкий после мамы человек, который у меня есть. Пиппа знает обо мне все до последней капли. Даже все самое плохое в том числе. А плохое уж в особенности хорошо знает.
– Мы с Ренном стараемся встречаться за чашечкой кофе раз в месяц, – поясняет она.
– Никто из вас ведь не любит кофе, – говорю я наотрез.
– А, я сказала «кофе»? Я имела в виду пиво.
– Ему еще нет двадцати одного.
– Это не то, что написано в его поддельных документах, – она засмеялась.
Настроение у меня мгновенно поднялось, несмотря на то, что Джо в последнем сообщении отмахнулся от меня и, по сути, сказал, чтобы я шла на все четыре стороны, пусть и не так многословно.
«Я прощаю тебя» можно растолковать как «Не беспокойся обо мне». Просто сиди на другом конце континента и оставь меня на хрен в покое.
Это идет вразрез с тем, что я собираюсь сделать, но я должна уважать его желания.
Настала короткая тишина.
– Ну что ж. Своди куда-нибудь выпить и пообедать.
Смеюсь в ответ.
– Ну уж нет. Ты сама куда хочешь сходить? На твой вкус.
Я-то уже знаю, куда ее поведу. У нас есть одно местечко. Лучший ресторан во всем Сан-Франциско.
– Таверна «Уэйфэр». Закажу там коктейлей. Мно-о-ого коктейлей. Вот увидишь, я разорву их кассу.
– Ну ты даешь. Когда встречаемся? – спрашиваю я.
– В полдень. Не опаздывай.
Пиппа вешает трубку.
Пошатываясь, я выхожу из своей комнаты. Сегодня понедельник, Ренн в колледже, а папа на работе. Донна сидит на кухне, читает газету и слушает радио, как если бы сейчас были девяностые или что-то наподобие этого. Она хохочет над тем, что говорит радиоведущий. В какой-то степени она забавная, в том смысле, что до моей матери ей далековато.
Она взглянула на меня сквозь оправу своих очков для чтения и улыбнулась:
– Здравствуй, Эвер. Не желаешь ли выпить чашечку кофе? Или омлет тебе приготовить?
Я отрицательно качаю головой и сажусь напротив нее. Она откладывает газету и садится поудобнее:
– Ты выглядишь… задумчивой.
– У меня сейчас столько всего в голове, – произношу я, все еще не уверенная в своих чувствах к ней. В глубине души я безумно хочу отвергнуть ее, но другая часть меня понимает, что она очень добра и благосклонна ко мне и что ни одной своей частью она не обязана быть такой. Я ведь не буйный подросток. Уже двадцать пять лет не за горами.
Она постукивает пальцем по столу между нами:
– А ну-ка, поделись чем-нибудь. Готова тебя выслушать.
Я обгрызаю ноготь большого пальца, решив, что довериться ей лучше, чем не довериться никому.
– Я только что позвонила своей лучшей подруге, с которой мы не общались уже шесть лет. В полдень у меня с ней встреча. В нашем любимом ресторане. Я даже не представляю, как она сейчас выглядит. Не представляю, чем она зарабатывает на жизнь. Вышла ли она замуж или нет.
– Так это же отлично. В таком случае вам будет о чем поболтать и не будет неловкого молчания. – Донна поднимает свою кофейную чашку в знак поддержки.
– Она очень старалась оставаться со мной на связи. Что если я разочарую ее? Вдруг она поймет, что я уже не такая, как раньше? Вдруг она перестанет со мной общаться?
Донна улыбнулась.
– Это уж навряд ли, но если такое случится – ты же переживешь. Переживешь так же, как пережила все остальное, что жизнь подбрасывала тебе по сей день.
На удивление хороший ответ. Честный, но при этом обнадеживающий.
– А теперь, как насчет того, чтобы поехать в Вестфилд и прикупить тебе несколько нарядов на выбор, чтобы, когда увидишь ее, ты выглядела сногсшибательно? – Донна игриво зашевелила плечами.
– Что плохого в том, как я выгляжу? – спрашиваю я, прикидываясь невинной. Наверное, я сейчас
