Красавицы Бостона. Злодей - Л. Дж. Шэн
– У меня получается! Получается! – смеялся он.
Три ехал сзади на своем велосипеде, издавая звуки гоночной машины. Мы с Жоэль смотрели на них и смеялись.
– Я думала, он никогда не научится. – Она захихикала. – Большое тебе спасибо.
– Я… я с-скажу п-папе, что умею кататься на в-велосипеде. Может быть, он спустится и п-посмотрит на н-нас? – Тиндер потянул меня за блузку. Я опустила взгляд и улыбнулась, не обращая внимания на Жоэль, чья улыбка превратилась в гримасу.
– Отличная мысль, Тин! Я уверена, он будет на седьмом небе от счастья.
Тиндер помчался обратно в дом через стеклянную дверь, размахивая руками и покрикивая от радости.
– Мамочка! Смотри! Без рук! – похвастался Три, вытянув короткие ручки по сторонам от велосипеда.
Жоэль поспешила к сыну в благоговении и тревоге. Я задумалась, что испытываешь, наблюдая, как твой ребенок расправляет крылья и совершает свой первый полет. Ужас от осознания, что все падают, получают травмы, зарабатывают шрамы. Что ты не можешь вечно ограждать своего ребенка от уродства окружающего мира.
Не желая нарушать момент, я развернулась и ушла в дом. Хотела проверить, есть ли у них ингредиенты для бисквитного торта. Мальчики любили печь во второй половине дня, и хотя Грета уже не узнавала меня, она всегда была рада вкусному пирогу.
Едва войдя в дом, я ощутила, как стены дрожат от доносящегося сверху пронзительного крика.
– Да скажи ты уже, черт подери. Не лепечи. Скажи!
Я вмиг влетела по лестнице. Крики Эндрю заглушали топот моих ног по дереву.
– Да я больше не могу тебя слушать, никчемный ты… засранец! Ты напоминаешь мне его. Ты точно такой же. Тупой маленький неудачник.
Я резко остановилась на пороге кабинета Эндрю, тяжело дыша. Впервые здесь оказалась. Он сидел на корточках и тряс Тиндера за плечи, брызжа слюной бедному ребенку в лицо.
Я не думала.
Даже не остановилась, чтобы оценить происходящее.
Я ворвалась в кабинет и подхватила Тиндера на руки, вырывая его из рук отца. Эндрю встал и отшатнулся назад, а злость на его лице сменилась потрясением. Он не думал, что у него будут свидетели.
– Персефона.
Мое имя сорвалось с его губ, будто ругательство. Будто он хотел тряхнуть и меня. Как часто он так обращался с сыном? Мне вспомнились слова Тиндера, заставляя тело гудеть от ярости.
«Это карта. Если будем следовать ей, то попадем на небеса, а на небесах все хорошие и никто не ударит!»
Лучше задаться вопросом, сколько еще подобных вспышек гнева Тиндеру стоит ожидать за свою жизнь (подозреваю, что много), и сколько еще жертв в мире пострадали от гнева Эндрю Эрроусмита?
Последний вопрос стал для меня сильным ударом.
А все потому, что в глубине души я знала: как минимум еще один близкий мне человек был искалечен Эндрю.
Травмирован так сильно, что впоследствии отрекся от всех людей.
– Послушай, я знаю, как это выглядит… – мягко, успокаивающе произнес Эндрю, устремившись ко мне.
Я резко прижала Тиндера к груди.
Помотала головой.
– Я не готова говорить о том, чему стала свидетельницей, пока не переговорю с твоей женой.
– Что здесь происходит? – донесся голос Жоэль из коридора.
Я обернулась к ней. Все было ясно по выражению моего лица. Открытая, полная надежды улыбка, украшавшая ее лицо, померкла, сменившись свирепым взглядом.
– О нет. Что ты натворил на этот раз, Энди?
«На этот раз» означало, что подобное множество раз случалось и прежде.
– Просто сказал ему, чтобы говорил внятно. – Эндрю попытался отшутиться и потрепать Тиндера по волосам, но мальчик, всхлипывая, уткнулся лицом мне в плечо.
– Он тряс его, – тихо сказала я, не желая озвучивать подробности, чтобы не смущать Тиндера. Дети намного более проницательные, чем считают взрослые. – Я отведу мальчиков вниз, мы испечем бисквитный торт. Уверена, вам есть о чем поговорить.
Я протянула руку Три, который стоял рядом с матерью, и пошла вниз, держа Тиндера на руках.
– Мы можем сначала приготовить треугольные сэндвичи и срезать корочки? Ненавижу корочки, – захихикал Три.
– Конечно. А ты что скажешь, Тин? Хочешь чем-нибудь перекусить?
– Хочу м-муравьев на б-бревне[35], пожалуйста. П-простите, что расстроил папу своим з-заиканием. Я не хотел.
Он свернулся калачиком у меня на руках. Я резко покачала головой.
– Глупости. Я хочу, чтобы вы запомнили кое-что очень важное, ладно, мальчики? Хочу, чтобы вы всюду брали это с собой, как ожерелье, которое я подарила.
Мы дошли до подножья лестницы. Я поставила Тиндера на пол и присела, чтобы быть на уровне их глаз.
Они закивали, неотрывно глядя мне в лицо большими невинными глазами.
– Когда папа выходит из себя и кричит на вас, вы в этом не виноваты. Мы не отвечаем за поступки других людей. Только за свои. Это не значит, что мы никогда не ошибаемся. Наша задача – всеми силами стараться стать лучше и всегда нести ответственность за свои действия. Но никогда не вините себя за то, что делают ваши папа или мама, хорошо? Пообещайте мне.
– Слово скаута! – Три выставил два пальца.
– Я т-тоже обещаю! – Тиндер подпрыгнул.
Мое сердце грохотало в груди, как ржавая пустая клетка, полная чувств, с которыми я не хотела сталкиваться.
Семья, которую я пыталась создать, представляла угрозу для этих детей.
А их родители были угрозой для моей семьи.
Но я не могла повернуться к ним спиной.
Больше не могла.
Я бросила полупустую спортивную сумку на пол и хмуро посмотрела на Петара.
– Ты серьезно, приятель? Ты обещал, что его не будет.
Звук открывшейся входной двери стал исчерпывающим свидетельством того, что мой муж вошел в дом, хотя я специально позвонила Петару, чтобы убедиться, что на горизонте чисто, и я смогу забрать оставшиеся мелочи и увезти их обратно в свою квартиру.
Петар беспомощно повел плечом.
– Он должен был вернуться не раньше десяти или одиннадцати, клянусь. С тех пор как вы ушли из дома, он приходит сюда только ночевать. Порой даже этого не случается. На этой неделе мне трижды приходилось отправлять в офис курьера с новым комплектом костюмов.
Было очень заманчиво посочувствовать Киллу, но я прогнала это чувство прочь из своего
