Охраняемое сердце (ЛП) - Леблан Блэр

— И ты ему веришь?

— А почему бы и нет? Он плакал, обнимал меня, и сказал… он сказал много чего. Он жалел, что не был рядом со мной, и извинялся за то, что недооценил меня.

Кассиан сдвинул брови.

— Монтгомери использует тебя. Он не сожалеет о тебе, как не сожалел и о своей ошибке. Он лжец.

Мой желудок сжался.

— Ты же слышал, Кассиан.

— Мне это и не нужно. Он полон дерьма.

Почему он всегда плохо думает о моем отце?

— Он не лгал. Его горе было настоящим. Не смотри на меня так. Я же не дура.

— Детка, я никогда не называл тебя дурой. Я восхищаюсь тем, насколько ты доверчива, но ты уязвима для таких людей, как твой отец. Он политик. Он хорошо умеет обманывать.

— Зачем ему лгать?

— Он хочет, чтобы ты спасла его задницу, — прорычал он, теряя терпение. — Он знает, чего ты хочешь. Отцовской любви. Поэтому он дает ее тебе в ту же минуту, как попадает в беду, а затем манипулирует тобой.

В этом было слишком много смысла. Инстинкты Кассиана пробудили во мне ужасное беспокойство. Внезапная перемена в настроении отца была слишком удобна, но я не принимала обвинений Кассиана.

— Ты не любишь меня, значит, никто другой не может?

Кассиан вздрогнул.

— Господи, я не это имел в виду.

— А что тогда? Ты не чувствуешь того же, и это прекрасно, но перестань быть жестоким.

— Я и не пытаюсь быть жестоким. Клянусь.

— Тогда почему ты так говоришь?

— Рейн, послушай. Я уже высказывал тебе свое мнение о твоем отце. Ты никогда не принимала его, потому что это больно, — на лице Кассиана было нежное выражение. — Ты потрясающая. Но он не способен любить.

— Как и ты?

— Нет, — Кассиан притянул меня к себе.

Смущенный вихрь смешал боль с душераздирающим желанием, когда Кассиан обнял меня. Но этого было недостаточно. Я хотела большего, и если Кассиан не сможет дать мне то, что я ищу, я никогда не буду счастлива.

Мое настроение упало еще больше. Папино сожаление было ложью, спектаклем. Как он мог любить, если едва знал меня? Он вел себя хорошо, когда это было удобно.

Я так отчаянно нуждалась в его одобрении, что поверила ему.

— Ты прав, — прошептала я. — Ты всегда прав.

— Лучше бы это было не так. Видя тебя в таком состоянии, я разрываюсь на части.

Я прижалась к Кассиану, когда тошнота пронзила мой желудок. Папа обманул меня.

— Пошли отсюда.

— Уверена? — Кассиан погладил меня по волосам. — Это не обязательно.

— Я не хочу быть рядом с ним, — я сморгнула слезы. — Никогда.

Кассиан поцеловал меня в висок.

— Я найду твою охрану, и мы уйдем.

— Я здесь, — прогремел еще один мужской голос. — И мне надоело быть молчаливым наблюдателем.

Брови Кассиана нахмурились, когда он отстранился от меня, повернувшись лицом к Квентину. У младшего телохранителя было уродливое выражение лица, которое встряхнуло мой адреналин.

— Квентин? Что случилось?

Он проигнорировал меня, его презрение сосредоточилось на Кассиане.

— Ты просто кусок дерьма, чувак.

У Кассиана задрожала челюсть.

— Ревность тебе не идет.

— Я не ревную. Я беспокоюсь, — Квентин смягчился и повернулся ко мне. — Рейн, он лгал тебе.

— О чем?

Кассиан сжал кулаки, и медленное красное пламя горело под его кожей.

— Да, придурок, — сплюнул Квентин. — Я знаю.

— Ты не понимаешь.

— Избавь меня от этого дерьма, брат. У тебя мозги в жопе, и тебе нужно сходить к психологу, — Квентин отодвинул свой яд, обращаясь ко мне. — Кассиан использует тебя. У него проблемы с Монтгомери. Он жаждал мести.

Мой пульс ударил тревогу в кровь, сердце сжалось так сильно, что безжалостный стук заполнил уши. Я ждала, что Кассиан будет отрицать, но он не стал.

Он стоял, уставившись на меня безнадежным взглядом, который подтвердил мою глубочайшую неуверенность — что Кассиан никогда по-настоящему не интересовался мной.

Я вспомнила все моменты, когда он клеветал на моего отца.

— Это правда?

— Да, — Кассиан опустил глаза, как будто не мог смотреть на меня. — Я знаю твоего отца много лет, но не собираюсь использовать тебя. Клянусь богом, я…

— Он взялся за эту работу, потому что ненавидел Монтгомери, — добавил Квентин.

От очередной фразы у меня свело живот.

— Правда?