Верни мне себя - Брук Лин

Я пыталась с ним попрощаться. Надеялась, что после звонка Эмилии он уедет, оставит меня одну, и я смогу собраться с мыслями. Но Янис оказался непреклонен:

– Не для того я во всём признался, чтобы обрывать разговор на полуслове и улетать. Сейчас мы соберёмся, выйдем на улицу, и ты отдышишься. Как только тебе станет легче, мы спокойно поговорим! Я объясню и расскажу тебе всё так, как было!

Я искала в себе силы для продолжения спора, но не нашла. Сдалась и решила выслушать его исповедь. Легче мне от этого не станет – это я знаю. Дыра в душе не затянется – это тоже ясно. Но хотя бы после этого я избавлюсь от мучительного присутствия Адамиди.

Я вдыхаю воздух полной грудью. Холод проникает внутрь, обжигая лёгкие, но помогает немного отрезвиться и собраться с мыслями.

– Я слушаю тебя, Янис. Что ты хотел рассказать? – произношу на выдохе и поворачиваю голову в его сторону.

Наши взгляды встречаются лишь на мгновение, и я тут же отвожу взгляд. Не выдерживаю влияния его глаз на себе.

– Я женат почти двадцать пять лет, – наносит первый порез на сердце.

Внутри всё сдавливается, и я затаиваю дыхание.

– С самого рождения наши судьбы с Эмилией были предопределены. В тринадцать лет я уже знал, что женюсь на дочери партнёра моего отца. В этом же возрасте меня начали посвящать в семейный бизнес. У меня не было времени на детство. Не было времени на клубы, друзей, первую любовь. Учёба, репетиторы, тренировки, работа. Так по кругу, изо дня в день, из года в год. У Эмилии была та же история. Мы – единственные дети влиятельных родителей. У нас не было ни единого шанса прожить жизнь, которую мы хотим.

Я внимательно слушаю каждое его слово. Звуки леса стихают, всё вокруг отходит на второй план.

– Тогда нам это казалось нормальным, – с грустью усмехается Янис. – Вокруг нас были только браки по договорённости. Мы были уверены, что по-другому и не бывает. Но в шестнадцать лет Эмилия влюбилась в простого парня из небогатой семьи. Они тайно встречались два года. Она мечтала выйти за него замуж, родить детей и прожить спокойную жизнь. Тогда она ещё наивно полагала, что родители позволят ей сделать этот выбор. Словно им было дело до наших чувств.

Голос Адамиди звучит ровно, но я ощущаю в этих словах всю тяжесть его разочарования.

– Мы должны были пожениться, когда нам исполнится по двадцать лет, – продолжает он после небольшой паузы. – Но отец Эмилии оказался смертельно болен и боялся, что не доживёт до этого момента. Поэтому они с моим отцом решили поженить нас раньше. Они хотели быть уверенными, что Эмилия останется в надёжных руках нашей семьи. Всем было плевать на её чувства и любовь. Про себя я и вовсе молчу. Родителей волновал только бизнес. Мысль о том, что все деньги и акции могут перейти какому-то «оборванцу» – так они называли её избранника – невыносимо пугала их.

Янис замолкает, и между нами повисает тишина. Мы медленно идём по заснеженной аллее, и я украдкой бросаю на него короткий взгляд. Его лицо задумчивое, отстранённое, словно он глубоко погружён в свои мысли, и в то же время несчастное. Я замечаю, как его брови слегка нахмурены, а губы сжаты.

– Вы поженились в восемнадцать лет? – тихо уточняю я, нарушая тишину. – Это же совсем юный возраст.

Янис поворачивает голову ко мне и на мгновение задерживает взгляд на моих глазах.

– Для обычных людей, у которых есть детство и свобода выбора, это действительно молодой возраст, – отвечает он с лёгкой улыбкой. – Но мы с Эмилией в свои восемнадцать уже были в курсе всех дел семейного бизнеса, учились и работали наравне с нашими отцами. Нас вовсю готовили стать наследниками, чтобы мы продолжили их дело.

Я пытаюсь представить себе такую жизнь. Она кажется мне страшной и лишённой смысла. Зачем нужны все эти деньги и влияние, если за них приходится платить самым ценным – свободой и счастьем?

– Эмилия не пыталась настоять на своём выборе? Сбежать? – спрашиваю я осторожно.

– Конечно пыталась, но родители быстро пресекли все попытки быть с тем парнем. Угрожали ему, манипулировали её чувствами. И в итоге поженили нас.

Я чувствую, как в груди поднимается волна возмущения и сожаления. Ловлю себя на мысли, что сочувствую не только Эмилии, но и самому Янису. Боюсь представить, каково это – жить по сценарию, написанному не тобой.

– Эмилия очень страдала. Мне было невыносимо наблюдать за ней такой. Тогда я и предложил ей свободный брак. Обещал всегда прикрывать и быть на её стороне. Это помогло. Она снова ожила, продолжила встречаться со своим парнем, а я… Я встречался с разными девушками. Единственный уговор, который был между нами – никаких внебрачных детей. Ни у неё, ни у меня.

С моих губ срывается нервный смешок.

– И сколько раз ты нарушил этот уговор?

Янис переводит на меня свой острый взгляд.

– Я нарушил этот уговор лишь раз. С тобой! – бросает он твёрдо и уверенно, отсекая любые мои сомнения.

– Понятно, – коротко киваю я, не желая углубляться в этот вопрос. Однако любопытство берёт верх, и я добавляю: – И как же родились ваши дети? Тоже по договорённости?

– Между нашим старшим сыном Алексом и младшим Никосом разница в пять лет. Именно столько времени мы пытались быть нормальной семьёй, – спокойно отвечает он. – Спустя два года после свадьбы парень Эмилии женился на другой и оборвал с ней связь. Это стало для неё сильным ударом и моментом прозрения. Наверное, только тогда она осознала, что в нашей жизни ничего никогда не изменится. И пришла ко мне с предложением попробовать построить настоящую семью.

Мы доходим до конца тропинки и, развернувшись, направляемся обратно в сторону дома. Снежинки медленно кружатся вокруг нас, словно, как и я, внимательно вслушиваются во всё, что рассказывает Янис.

– Первый поцелуй, близость, отчаянные попытки влюбиться друг в друга на протяжении долгого времени. Но ничего не выходило, – продолжает он, глядя прямо перед собой. – Мы почти ни в чём не совпадали. Я был для неё не тем, она – не той. Поэтому спустя пять лет мы вернулись к прежнему формату отношений. Эмилия искала любимого в других мужчинах, а я… Я просто скрашивал своё одиночество. Порой между нами вспыхивала страсть, но это скорее было попыткой обмануть судьбу и почувствовать друг к другу что-то большее, чем