Почти идеальная жизнь - Лорен К. Дентон
Он не замечал письма и фотографии на столе, пока не подошел. Эди смотрела наверх, на изящно загибавшиеся ветви магнолии, ее лицо заливал теплый свет лампочек. Когда он сел, она не пошевелилась. Он наклонился вперед и положил локти на стол. С фотографии на него смотрело розовое личико маленькой Райли. Веснушчатые щеки и лучезарная улыбка Кэт. Он вспомнил строчки письма.
«Когда я приезжала к тебе в Бирмингем… Я влюбилась в тебя так же сильно, как ты в меня… Посмотри на фотографию. У нас все хорошо».
Он потер щеку и подпер подбородок ладонью. Придвинул фотографию к себе.
– Эди…
– Она правда не отправляла тебе письмо? Это правда?
– Да, – выдохнул он. – Я понятия не имел про Райли. Я тебе говорил.
– Да, но ты также говорил, что больше не виделся с Кэт. – В ее голосе звучала усталость. – Что ты не видел ее, когда лето закончилось. Но эта часть была ложью.
– Не была…
– Не была ложью? Она не приезжала к тебе в колледж?
Эди впервые посмотрела на него в ожидании ответа, как будто какая-то часть ее надеялась, что слова в письме были неправдой. Что это Кэт была обманщицей, а не ее муж.
– Нет. То есть да. Она приезжала. – Он втянул воздух, из-за сдавившего грудь страха получилось совсем немного. – И я действительно солгал тебе.
На ее лице отразилась боль.
– Мак, становится трудно угнаться за твоей ложью. Ты лгал весь наш брак, не рассказав мне про Кэт, но потом ты солгал мне в лицо и сказал, что больше не виделся с ней. В тот момент все уже открылось. Почему ты снова солгал?
– Потому что не считал это важным. Когда она приезжала, ничего не было. Мы поговорили, попрощались, и она уехала. После этого я действительно больше ее не видел. Никогда. Она написала мне письмо, и я никогда не узнаю, почему она его не отправила, но смысл в том, что она этого не сделала. Я не знал, что она была беременна, так же, как не знал…
– Ты не знал, что она влюбилась в тебя. – Голос Эди звучал по-прежнему тихо, но жестко. – Но ты влюбился в нее. Это ты знал.
– Это взгляд Кэт на ситуацию. Я этого не говорил. Я никогда не говорил ей такого.
– Но это правда?
Разум затуманился, и Мак сосредоточился на столе, на гравии под ногами, на легком ветерке, шелестящем в листве над головой.
– Мне было двадцать лет, Эди. У меня в голове царил бардак. Я не знаю, что я думал тогда.
– Ты ее любил? – давила она, четко и аккуратно формулируя каждое слово. – Простой вопрос.
Простой? Не совсем. Они смотрели друг на друга – оценивающе, примеряясь, кружа – ему казалось, что он на самой тонкой проволоке пытается балансировать между любовью и заботой о жене и нежеланием поливать Кэт грязью. Конечно, было бы просто приравнять то, что было у него с Кэт, к примитивным порывам и похоти – это была бы неправда, но это было бы проще сказать.
Но как это повлияет на Эди? Думать, что мужчина, за которого она вышла замуж, настолько низок, что переспал с женщиной только ради удовлетворения плотского желания? Лучше придерживаться правды, как бы тяжело ни было ее выслушать.
Эди наблюдала за ним, ожидая ответа. И он дал ей его.
– Да. Я любил ее. Но тебя я любил больше.
Ее подбородок слегка опустился, губы приоткрылись, но она захлопнула рот. Где-то в деревьях над головой заухала сова. Они оба подняли головы, как будто в поисках источника звука. Еще одно уханье и шорох веток, потом тишина. Даже насекомые на деревьях прервали свое ночное пение.
Мак медленно протянул руку, пытаясь прикоснуться к Эди, но она так же медленно убрала свою руку. Потом она встала, аккуратно задвинула стул обратно под стол и ушла в дом. Не позвав его за собой.
Глава 29
Мак
Лето 2000 года
Лето отсчитывало оставшиеся недели, а Мак с Кэт сбегали вместе при любой возможности. Иногда снова на Джонсон-Бич, когда путь им освещал узенький серп луны, но часто просто отмечались об окончании смены, только чтобы развернуться и вернуться сидеть на причале, болтая ногами над водой под бархатным небом, усыпанным звездами. Неважно, куда они отправлялись и что делали, их время вместе было восхитительно неадекватным, каждый миг напоминал Маку, что его время с ней ограничено и каждый день приближает их к концу.
В глубине души он понимал, что играет с огнем, но внутренний голос напоминал о том, как хорошо хоть раз в жизни отбросить всякую осторожность. Наплевать на все ограничения, выстроенные вокруг него, и делать то, что приятно, правильно и естественно. Постепенно этот голос становился громче, чем другой, более тихий, просивший быть осторожным, не лезть, помнить.
Однажды ближе к вечеру на последней неделе работы Мака в Сансет-Марине они с Кэт стояли вместе около ледогенератора позади магазина, где впервые встретились. Мак должен был перевозить гоночный катер мистера Руиса обратно в лодочный ангар, а Кэт нужно было выгрузить с «Алабама Рэдс» дневной улов тиляпии, но это была их первая встреча за весь день, и как магниты они отыскали путь друг к другу, как только лодка Кэт вошла в марину.
– Я уезжаю в субботу, – тихо молвил Мак. Он опирался бедром на ледогенератор, сквозь шорты просачивался холод, охлаждая горячую кожу. – Пора возвращаться в колледж.
– Знаю. – Кэт стояла перед ним спиной к стене. Она коснулась его запястья холодным пальцем. – Туда, где твое место.
Он взял ее за руку и нежно сжал.
– Не говори так. Как будто здесь мне не место.
– Тебе здесь не место. Твоя жизнь в другом месте. У тебя лекции, оценки, будущее. – Она вытянула свою ладонь и скрестила руки на груди. – У тебя там близкие.
Он понимал, что она имела в виду под близкими. Кого она имела в виду. Его сердце забавно екнуло при мысли об Эди, о которой он все лето то думал, то целенаправленно пытался забыть. Не получилось – по крайней мере забыть. Но теперь была Кэт, чего он совершенно не ожидал, когда строил планы на лето. Кэт ворвалась и перехватила все, что, как он думал, знал или желал, и его разум и сердце закружило в вихре, из которого он не знал, как вырваться.
Он нежно поднял ее подбородок, чтобы видеть лицо, и наклонился ближе.
– Сейчас
