Дикая сердцем - Кэти А. Такер
С тех самых пор как мы вошли в эту дверь и оказались в шумной, переполненной людьми комнате, где собралось около пятидесяти человек, я ощущаю прикосновения Джоны постоянно и уже начинаю думать, что с привязанностью это связано меньше, чем с вниманием, которое я, похоже, привлекаю.
Я чувствую на себе взгляды – в этом непринужденном море фланели, джинсов и бейсболок с надписями «Рыбак» и «Охотник» я выделяюсь. Некоторые взгляды просто любопытные. Другие – косые.
И, похоже, Джона намерен пометить свою территорию.
– Все хорошо? – Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы.
– Конечно, ей хорошо! – отвечает за меня Мюриэль, а затем отгоняет его взмахом руки. – Эти мужчины… Как будто он думает, что ты не сможешь себя развлечь без него!
И если бы я не знала Мюриэль, то это звучало бы как комплимент.
– За счет заведения. – Тоби ставит перед Джоной кружку.
Тот, пробормотав благодарность, берет напиток и уходит.
Мюриэль внимательно смотрит вслед Джоне, словно бы желая удостовериться в том, что знакомство состоялось. Парень, который, как я предполагаю, и есть Джек Томас, встает с стула и пожимает Джоне руку, затем жестом указывает на свободное место, куда Джона усаживается, по-свойски широко расставив ноги.
– Хорошо. Да, они поладят. – Мюриэль удовлетворенно кивает, словно в списке ее дел прибавилась еще одна галочка. А затем переключает внимание на меня. – Я – председатель комитета по планированию зимнего карнавала и думаю, что ты станешь хорошим дополнением к нему. Я уже сказала об этом остальным. Мы встречаемся во второй четверг каждого месяца в общественном центре.
– О… Я… Хорошо, – заикаюсь я, не зная, предложение это или требование. В конце концов, если так решила Мюриэль, то у меня, вероятно, нет выбора. – С чем вам требуется помощь?
Желательно бы, чтобы это не оказалось чем-нибудь безумным, вроде окунания меня в прорубь посреди аляскинской зимы.
– Мы что-нибудь придумаем. Пейдж переехала в Канзас со своим новым кавалером, так что гонки за флигелем точно на тебе. Ты идеально справишься.
– Простите, вы сказали «гонки за флигелем»? Почему это я идеально подхожу для них?
– Потому что тебе нравится все украшать, – говорит Мюриэль так, словно это самый очевидный ответ.
– Мюриэль! – зовет Тедди с конца длинного фуршетного стола, установленного у дальней стены зала, где на медленном огне кипят шесть кастрюль, а вокруг стоит небольшая толпа людей, с нетерпением ожидающих следующего образца чили в бумажных тарелках. Он судорожно машет ей рукой, подзывая.
– Клянусь, этот мужчина не может даже подтереть свою задницу без того, чтобы я не стояла за углом и не инструктировала его. Поговорим о карнавале попозже.
– Не могу дождаться, – бормочу я, наблюдая, как Мюриэль бульдозером пробирается сквозь толпу, быстро приближаясь к Тедди.
Внезапно зимняя прорубь кажется мне очень привлекательной.
Тоби опирается локтями на стойку бара рядом со мной, наблюдая за родителями.
– Если он ее не позовет, то она его просто загрызет, потому что она обязательно должна быть там. А если он ее зовет, то выходит так, будто отец ничего не может без нее сделать.
– Безвыходная ситуация для него, – мрачно соглашаюсь я.
Тоби сверкает широкой улыбкой с ямочками, еще более заметными на его безволосом лице.
– Что я могу тебе предложить?
– Что-нибудь покрепче, чтобы я была уже пьяна, когда вернется твоя мать.
Он смеется.
– На разлив есть только это. – Тоби указывает на пивные краны. – И это – в бутылках.
На маленькой меловой доске позади него перечислено всего пять сортов пива. Я распознаю почерк Мюриэль: план сада, который она мне нарисовала, был написан им же. Все буквы – заглавные. Даже ее почерк требует послушания.
– Правда? И нигде не припрятано бутылки водки?
Тоби ставит передо мной два подстаканника, на одном – реклама пива «Бад», на втором – местного светлого эля, который варят здесь, в Трапперс Кроссинг.
– Что за пивная тогда «Пивной домик»? – выдавливаю я дрожащий смешок. – Тогда, полагаю, мне бутылку «Короны».
Это единственное название, которое я узнаю, помимо «Будвайзера».
– Сейчас будет.
Я изучаю большую переполненную людьми залу, пока Тоби достает мое пиво из белого кухонного холодильника, стоящего в углу. Атмосфера здесь сегодня непринужденная, но заряженная. Похоже на воссоединение семьи, где все друг с другом знакомы.
И большинство этих лиц – европейцы, отмечаю я. Как и население этого района. Это сильно отличается от Бангора, где по крайней мере половина населения – коренные жители Аляски: юпики, атабаски и алеуты.
– Немного оживленнее, чем в тот первый раз, когда ты пришла сюда, да? – спрашивает Тоби.
– Немного, – со смехом соглашаюсь я. – Кто все эти люди?
Он откупоривает крышку и выставляет пиво на стойку. Без лайма, замечаю я. Судя по цене на них в местном продуктовом, я его не виню.
– Многие из местных, но большинство здесь – сезонный народ.
– Ага. Я заметила их по пути сюда.
Дома, мимо которых мы проезжали, теперь проявляют признаки жизни – ограждения на дорогах сняты, рядом припаркованы машины. А одна женщина даже прибивала новый деревянный знак «Добро пожаловать» к дереву в конце своей подъездной дорожки.
– Остальные – постояльцы. Большинство наших домиков сдаются на выходные. Есть даже парочка палаточников.
Я содрогаюсь при этой мысли. Прошлой ночью было едва выше нуля градусов.
– Они будут аж до самого снега. Просто подожди до пика лососьего сезона в июле: гостиница будет забита под завязку, все домики будут заняты. Здесь всегда становится многолюдно в это время. Люди будут толкаться плечами на берегу во время рыбалки. Напомни, ты рыбачишь? Я не помню…
Я бросаю на Тоби недоуменный взгляд, который вызывает у него смех.
Он протягивает мне через стойку салфетку, хотя, похоже, ничего не было пролито.
– А как там дела с садом?
– Знаешь что? На удивление… неплохо.
– Мама сказала, что тебе так скучно, что ты начала украшать все и там.
Могу только представить себе тон Мюриэль, когда она это говорила.
– Я сделала таблички для растений.
Бирки, вырезанные из коробочек из-под сока, которые Мюриэль выдала мне для идентификации грядок, показались мне маленькими и непривлекательными, так что я заменила их более крупными и красивыми, которые смастерила из старых палочек для размешивания краски, которые обнаружила в мастерской –
