Следуй за ритмом - Сара Дэсс
Где кружатся акулы тенями подо мной…
Я пел всю жизнь те песни, что только про любовь.
Теперь пытаюсь выжить, к тебе вернуться вновь.
Как мощная симфония, нахлынула волна,
Обрушилась стремительно и в море унесла.
И я молился, детка, вдали лишь о тебе:
Пожалуйста, услышь меня и помни обо мне.
Я выброшен на берег, как раньше, как тогда,
Не ожидал, что ждешь ты, что все еще одна,
Тебя еще сильнее, всем сердцем жажду я,
И быть мне суждено всегда подле тебя.
Как мощная симфония, нахлынула волна,
Обрушилась стремительно и в море унесла.
Мои мольбы услышаны, все, детка, – о тебе,
К тебе вернула жизнь меня, а значит – и к себе.
Музыка, заполнявшая и пронизывавшая ночь, умолкла, и ее место заняла тишина. Сердце набатом стучало в груди. Наверное, его стук слышал даже рядом сидящий Эйден.
– Что думаешь? – Он отложил гитару в сторону и посмотрел на меня.
– Разное. Она обо мне?
Эйден закатил глаза.
– Да, она о тебе. – И тихо добавил: – Большинство моих песен о любви – о тебе, даже когда я этого не хочу. Наверное, поэтому порой мне так сложно писать.
– Мне жаль.
Он склонил голову набок:
– Хочешь, чтобы я писал о ком-то другом?
– Мне не жаль.
Эйден потянулся к лежавшему на ступеньках бумажному пакету.
– Это тоже для тебя, – подал он мне пакет. – На случай, если песня не сработает. Мой план «Б».
– День рождения у тебя, а подарки даришь ты. – Я взяла у него пакет, но не открыла его. – Кстати, устройство вечеринки было моим подарком тебе. Как ты слышал, я теперь безработная.
Он снова закатил глаза.
– Да-да, я все понял. Пожалуйста, открой свой подарок.
Я вытащила из пакета коробку ирисок.
– Да ладно! Ты… – Перевернула коробку, и моя отвисшая челюсть хлопнулась на пол. – Как? Откуда?..
– Экспресс-доставка. Обошлась недешево. – Взгляд Эйдена блуждал от моего лица в сторону, словно он не мог посмотреть мне в глаза, но и не смотреть тоже не мог. – Заказал их после пуншевой вечеринки. После нашего разговора в беседке осознал, каким придурком был. Все, через что ты прошла со своей мамой… я должен был понимать. Быть рядом. Поддерживать тебя.
– Нет. Ты должен был уехать. – Я положила коробку конфет на колени. – Я знала это, но повела себя как идиотка. Прости, что пыталась заставить тебя почувствовать себя виноватым и остаться, а потом заблокировала тебя. Это было глупо.
– Согласен. Но мы оба были молоды и глупы. Мы все еще молоды и глупы. И боже, Рейна, больше всего на свете я хочу, чтобы у нас с тобой был второй шанс.
– Правда? – Голос опередил разум. Я желаю того же, но лучше со всем разобраться сейчас, чем потом, когда вновь зародится надежда. – Ты уверен? Даже несмотря на то, что ты теперь… – Я помахала перед ним руками, и так как он по-прежнему выглядел озадаченным, уточнила: – Знаменитый, богатый, красивый.
Эйден хрипло рассмеялся.
– Ты считаешь меня красивым?
– Я про другое. Ты можешь встречаться с любой.
– Не с любой. Откуда это вообще? Куда подевалась девчонка, которая при нашей первой встрече сказала мне, что она лучше меня?
– Она была обижена. Сама себя, конечно, накрутила, но все же. – Спустя секунду я добавила: – И при нашей первой встрече я сказала не так.
– Мне запомнилось так.
Я возвела глаза к небу и подцепила пальцем край конфетной коробки.
– Почему ты сегодня был таким отстраненным? Мне начало казаться, что ты передумал насчет нас.
– А, ты заметила. – Он подтянул колени к груди.
– Трудно было не заметить. Ты почти не смотрел на меня.
– Рейна, ты в любой день прекрасна. Но когда наряжаешься, от тебя невозможно отвести глаз. Мне было тяжело смотреть на тебя, зная, что ты влюблена в другого.
– Прости?
Эйден поморщился.
– Я думал, ты влюбилась в Малька.
– Почему? Он что-то сказал?
– Нет. Но ему и не нужно было. Я видел, как вы сблизились. А потом ты нарисовала его.
От его несчастного вида сжалось сердце.
Я потянулась к его руке.
– Мы с Мальком – друзья.
– Он так и сказал. Но рисунок… Знаю, он был частью сделки, но я видел, что все не так просто. Между вами отношения, которые я не вполне понимаю. К тому же его рисунок вдохновил тебя вернуться к рисованию, а это что-то да значит. Если именно он сделал тебя счастливой… – Эйден поднял голову. – А потом ты сказала у костра другое…
– Значит, все-таки понял? – От моей широченной улыбки даже щеки заболели. – Хорошо. Уж начала бояться, что мой намек слишком тонок.
– Как мешок с кирпичами.
– Зато до тебя наконец дошло. Я продолжила роспись стены для тебя. В качестве романтического жеста. Пыталась показать, что этот рисунок – не бессмысленный. И наши отношения – тоже. После смерти мамы я боялась быть счастливой. Думала, это обесценит ее жизнь или наши с ней отношения. Но я знаю, что это неправда, и больше не хочу бояться. Больше не хочу стоять на одном месте. Хочу двигаться вперед.
Эйден удивленно вскинул брови.
– И все это я должен был понять по рисунку на стене?
– Разумеется.
– Тогда, может, оставишь романтические жесты мне?
– Я бы сказала «нет», да только после песни жду, когда же ты меня наконец поцелуешь…
И он поцеловал. Под неудобным углом. Пока не обнял мою щеку ладонью и не притянул к себе. Ожила и затрепетала каждая клеточка тела, каждый нерв заискрил. Я таяла в объятиях Эйдена, цепляясь за его плечи, за руки. Сознание плавало, захмелев от его вкуса, аромата, тепла. Знакомых и новых, привычных и восхитительных.
На террасе мигнул свет, и мы со смехом разорвали поцелуй. За шторами сдвинулась тень. Должно быть, за нами наблюдал папа.
Я пристыженно уткнулась лицом в плечо Эйдена.
– Прости.
Эйден рассмеялся.
– Поговорить с тобой здесь – моя идея. – Он убрал прядь моих волос за ухо, ненадолго задержав пальцы на щеке. Потом его ладонь легла на мою поясницу. Долгое время мы просто сидели, обнявшись. Когда свет снова замигал, Эйден спросил:
– Мне пора уходить?
– Через минутку.
– Прости, что завтра мне придется уехать.
– Все хорошо. Я понимаю.
Он вернется. Или я поеду к нему. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
Обняв одной рукой его за шею, другую я приложила к его груди. Под ладонью стучало сердце,
