Прекрасный Грейвс - Л. Дж. Шэн
Я направляюсь к нему, слегка ковыляя в своих модненьких туфлях.
– Не найдется еще одной? – спрашиваю я, приблизившись к нему.
Услышав мою просьбу, он даже не поднимает никакого шума и спокойно протягивает мне свою пачку, хотя знает, что я не курю. Я вытаскиваю одну сигарету и зажимаю ее между губами. Он прикуривает мою сигарету и кладет зажигалку обратно в передний карман.
– Спасибо, – благодарю я Джо.
– Все закончилось? – Он кивает в сторону церкви позади меня, прищурившись.
– Ага.
– И, я так понимаю, ты не стала там задерживаться?
– Сейчас они глазеют на Дома. В гробу. Мне это кажется диким. Почему некоторым так нравится это делать? – спрашиваю я Джо. – Это же не уважительно. Скорее наоборот.
– Теперь у тебя появились претензии к христианству? – произнес он с удивлением. Если б я знала Джо не так хорошо, то я бы заподозрила, что он не сокрушается по поводу смерти брата. Только я-то знаю, что таким образом он мастерски скрывает свои настоящие чувства. Он носит на себе сарказм словно доспехи. Джо – полная противоположность своему милому, ныне покойному брату.
– Да нет, – отвечаю я. – Просто не понимаю, зачем пялиться на мертвого человека.
– Лучше уж ты погляди на него, а не я. – Джо выкинул окурок в сторону, выдохнув дым в противоположном от меня направлении. – У людей на земле какая-то странная одержимость всем, что связано со смертью. Ты должна понимать это лучше, чем кто-либо другой.
Он про мои эскизы надгробий. Про мою работу гидом в Салеме. Теперь, когда я задумалась об этом, то осознала, что постоянно окружаю себя смертью.
Я не притрагивалась к блокноту с того дня, как мы поцеловались, и я уверена, что он тоже не написал для своего романа ни слова. Какой бы огонь ни горел между мной и Джо, он погас с той ночи, когда умер Дом.
– Как ты со всем этим справляешься? – интересуется он у меня.
Затянулась сигаретой, но потом вдруг начала откашливаться из-за дыма. Это ужасно. Как можно курить на постоянной основе? Еще и по несколько раз в день. Такое чувство, как будто целуешься с пепельницей взасос.
– Да никак, – признаю я. – Я… я даже не ощущаю себя человеком, ты о чем вообще. Просто живу, и все. А тебе как такое удается?
– Мне надо заботиться о маме с папой. Вот что помогает мне отвлечься и идти вперед. Когда чувствуешь, что другие люди зависят от тебя, появляется смысл двигаться.
Я притворяюсь, что делаю еще несколько затяжек сигаретой, просто чтобы сохранить лицо. Он смотрит на меня, в его глазах замерцало веселье.
– Да ты все неправильно делаешь.
– Ты сейчас про что: про жизнь или?..
– Про то, как ты куришь. А вообще, и про то и про другое. Ты должна дать дыму проникнуть в твои легкие. Если будешь задерживать его во рту, то это может привести к раку ротовой полости.
– А что, лучше себе заработать рак легких? – я откашливаюсь еще немного.
– Все, хватит с тебя. – Он вырывает сигарету у меня изо рта и разламывает ее пополам. – Ты убиваешь себя, бро.
То, как он идеально изображает Пиппу, в точности передавая ее манеру говорить как блондиночка из пригорода, заставляет меня переживать и за лучшую подругу, и за проведенное с ней время, без Доминика и без Джо. Время, когда мама была еще жива и мы с Пиппой были неразлучны.
– И что ты теперь собираешься делать? – спрашивает у меня Джо. Он чувствует, что это конец, ведь конец уже и правда наступил. Теперь нас ничто не связывает. Дом исчез с лица Земли. У нас отняли единственный повод видеться друг с другом.
– Без понятия, – отвечаю я ему. – А ты?
Он пожал плечами в ответ.
– В понедельник выхожу на работу. Миру все равно, что ты потерял лучшего друга. Брата. Жениха. Это благословение и проклятие одновременно. Приходится снова начинать крутиться как белка в колесе, независимо от того, готов ли ты морально к этому или нет.
– Я не готова снова становиться человеком, – произношу я.
– Станешь, еще как, – он тяжело сглатывает. Его глаза словно сочатся непролитыми слезами, когда он тянется, чтобы убрать прядь рыжих волос с моего лба. – Рано или поздно это случится. И когда придет время, я надеюсь, ты, наконец, найдешь, что искала.
И тут я понимаю, что кое-что забыла. Я снимаю обручальное кольцо со своего пальца и протягиваю ему. Оно легко снялось, ведь я всю неделю почти не ела.
– Передашь его Джемме? Пожалуйста? Я уверена, что она хотела бы оставить его себе, да и тем более она занята…
– …Сарой. – Джо оттолкнулся от ствола и начал двигаться обратно к церкви. Я иду вслед за ним. – Не стоит вникать в детали. Сейчас ты глубоко погружена в себя и свои чувства. Сара доктор. Она прагматичный человек и с холодной головой. Мама с папой нуждаются именно в ней.
– Я не в обиде. – На деле все ровно наоборот. – Забирай кольцо, – повторяю я.
– Как бы мне ни хотелось быть твоим мальчиком на побегушках, я думаю, тебе стоит самой отдать это Джемме.
Он проходит мимо церкви. Куда он собрался?
– Я ухожу, – говорит он, будто читая мои мысли. – Я так больше не могу.
– Не можешь что? – Я бегу за ним следом.
Джо отпирает машину и садится за руль.
– Не могу смотреть, как его погружают в землю. Сущий кошмар. И зная Дома, он не хотел бы, чтобы кто-то из нас это увидел. Поехали со мной, Эвер.
Он замер. Выжидающе смотрит на меня.
Я встала перед водительским креслом, дверь автомобиля распахнута настежь.
Оглядываюсь на церковь. Люди начинают уходить.
– Там мой отец и брат.
– Они все поймут, – убежденно заявляет он.
– И куда мы? – в ошеломлении спрашиваю я.
– Ко мне домой.
– Рядом с тобой я перестаю сама себе верить. – Боже мой, как же ужасно, что я признаюсь в этом вслух брату того человека, за которого должна была выйти замуж и которого сейчас хоронят? У человеческого эгоизма есть вообще хоть какие-либо границы?
На его губах виднеется мрачная улыбка.
– Получается, не ты одна
