Между нами. На преодоление - De Ojos Verdes
Терпеть не могу высокомерных людей, именно поэтому с первой нашей встречи на балконе он вызывает неприятные чувства, которые раз за разом обостряются.
Как только захожу в ресторан, меня поглощают заботы, и ментальная холодная война с горе-соседом сама собой забывается.
Иногда я ужасаюсь объему задач, которые выполняю в течение дня... Вспоминаю начало, когда желторотым птенцом пришла сюда в свои двадцать с хвостиком, претендуя на место рядового официанта. И честно отпахала около года в этом амплуа. После чего Габил сделал мне предложение стать менеджером, но я отказалась. Во-первых, владелец «Оазиса» был прославленным бабником и очень умело манипулировал людьми, пуская пыль в глаза своими слащавыми речами, присущими восточному мужчине. Обмануться — легко. Некоторые официантки пали жертвами его обаяния, ведясь на «Королева сердца моего», «Сладость жизни моей», «Самый красивый цветок райского сада», а потом со слезами увольнялись, узнав, что не являются эксклюзивными обладательницами данных титулов. У него целый выводок таких... И я предполагала, что новая должность подразумевает соразмерную плату, которую не потяну.
Во-вторых, меня устраивало наличие «живых» денег, полученных в качестве чаевых. Даже самая маленькая сумма, попадающая в руки каждый день, — спасение. Я тогда очень нуждалась в финансах. И работать только на зарплату не могла.
В-третьих, устрашал уровень. Контакт с поставщиками, с контролирующими госучреждениями и многое другое...
Но Габил не унимался. Когда я призналась в своих сомнениях, осаждаемая им со всех сторон, мужчина поклялся, что не станет приставать. Пообещал всему научить, а еще... солидное вознаграждение и процент от выручки, если оправдаю его надежды и не стану крутить темные дела, как предыдущие управляющие. Уж лучше мотивировать работника соответствующей цифрой, чем позволять ему себя систематически обкрадывать — та истина, которая вдруг открылась нашему шефу.
Я все равно отказалась, хотя это было заманчиво. Жизнь научила, что вестись на вкусный сыр в мышеловке нельзя. А я не видела явных причин, по которым Габил из всех выбрал меня...
Пока однажды он нехотя не признался, что моя способность регулировать конфликты среди коллег, то есть, внутри коллектива, и с посетителями... его восхищает, и что давно за мной наблюдает, примеряясь. А еще я была единственной среди ребят, кто владел английским на представительском уровне.
Во мне кипел ад сомнений, я пару раз даже срывалась и рыдала от напряжения. Не понимала, как поступить, боялась не справиться... А перспектива была очень заманчивой...
Прошедшие в сфере общепита годы, разумеется, оставили на мне закономерный след. Из пугливой домашней девочки я трансформировалась в уверенную и умеющую принимать взвешенные решения девушку, действующую на холодную голову. Без эмоций. Это же работа.
Чего ради я вдруг вспоминаю пройденный за десять лет путь?
Наверное, призываю себя оставаться профессионалом и не ронять лицо перед... соседом, который прямо сейчас восседает на диванчике, покуривая кальян в обществе эффектной девушки, капризно надувшей губы. Вот из-за неё-то и случился весь сыр-бор: одна из девочек-официанток, новенькая, с повлажневшими от слез глазами перешагнула порог моего кабинета и оповестила, что у нас ЧП — посетительница недовольна и крайне возмущена, требуя менеджера на ковер. Естественно, я ринулась защищать свой персонал, как настоящая тигрица...
Притормаживаю только на секунду где-то в двух метрах от стола, когда наши с ним глаза внезапно встречаются через выпускаемый им сизый дым. Он тоже «приятно» удивлен. Настолько, что неконтролируемо вскидывает брови и застывает. Спасибо, что не свистит театрально. Его пассия, идентифицирующая этот жест как интерес к другой женщине в её присутствии, заочно вносит меня в черный список и обдает колким презрительным взглядом, как только я встаю у края трапезы:
— Добрый вечер, меня зовут Аделина. Вы просили позвать менеджера. Чем могу помочь?
— Я хотела, чтобы поменяли мой стейк, — игнорируя вежливость и элементарное уважение, начинает красавица сразу со своего «хочу». — Ваша официантка утверждает, что это невозможно!
Очень стараясь не морщиться от интонации, которая под конец практически перетекает в визг, я понимающе киваю и поворачиваюсь к малышке Кате, которую Боженька обделил ростом. Даже больше, чем меня. Но зато одарил кристально-голубыми глазищами. До сих пор влажными и напуганными.
— Повтори, пожалуйста, какой у тебя был заказ? — она, конечно, успела обрисовать ситуацию в двух словах, пока мы шли, но я обязана вновь задать этот вопрос при посетителях.
— Мраморный «Short Loin» стейк, — лепечет робко, будто опасаясь дать неверный ответ.
— Что Вас не устроило? — любезно возвращаюсь к недовольной клиентке.
И тут она, расправив плечи и выпятив грудь, — хотя последнее очень зря, ибо особо и нечего, — выплевывает с брезжащим ядом превосходства:
— Его не прожарили!
Конечно, не прожарили, в этом же вся фишка! Я это меню знаю вдоль и поперек, каждую деталь, мелочь. А вот создание передо мной — или не умеет читать, или тупа, как пробка.
Секунды три я смотрю в упор на подрагивающие в гневе губы, щедро сдобренные розовой помадой на практически лопающейся от «перекачки» коже. И просто не верю, что это происходит. Молча перевожу взор на соседа, сохраняющего нейтралитет, и прямо транслирую: вот, серьезно, это и есть твой уровень — капризная баба без мозга?.. А на меня, мать твою, смотрел с вселенским осуждением только за то, что я пила шампанское из бутылки!
Пусть это и не мое дело, но он выглядит вполне прилично и кажется нормальным мужчиной. И такой вкус?..
Вновь обращаюсь к даме его сердца — а если быть честной, то далеко не сердца, а чего пониже:
— При выборе блюда, думаю, Вы прочли описание? — её глаза предостерегающе суживаются, и я принимаю это за согласие. — То есть, помните, что это премиальный стейк из стриплойна на кости, а степень его рекомендуемой прожарки — medium?
— И что? — огрызается весьма недружелюбно.
Я четко осознаю, что для нее это слово — пустой звук. Фраза из красивой жизни, в которой такие, как она — сногсшибательные и самоуверенные, могут позволить себе бросаться сленговыми выражениями «пранк», «краш» «чилить», «шеймить», не вникая в суть, зато этим давая понять окружающим, что они из той самой высшей лиги, у которой свой язык — не для простых смертных. И где за симпатичную мордашку и на все готовые стратегические ущелья им
