Дьявола не существует - Софи Ларк
Ее макияж тоже полон блесток, волосы ниспадают по спине темными волнами, повсюду усыпаны маленькими ромбовидными звездочками и лунами. Она выглядит, как ожившее ночное небо.
Ее руки обнажены, длинные шрамы, идущие по обоим запястьям, все еще темные и приподнятые. Вероятно, они никогда не потускнеют.
Сегодня вечером они задуманы как приглашение Шоу: приди и закончи то, что начал.
Я знаю, что он будет здесь, хотя я его еще не видел. Он не пропустит главное событие года.
Вечеринка проходит в Театре Кастро на Маркет-стрит. Старый театр в стиле барокко в настоящее время ремонтируется, поэтому все сиденья убрали, оставив достаточно места для общения и танцев. Киноэкран остается, воспроизводя цикл психоделических изображений: замедленное видео цветущих, увядающих и умирающих цветов. Капли дождя падают вверх в обратном направлении. Спиральные мандалы, которые распадаются и преобразуются, как бусины в калейдоскопе.
Музыка, льющаяся из динамиков, мрачная и настойчивая, идеально подходящая для моего текущего настроения.
On My Knees – RÜFÜS DU SOL
Прямо перед тем, как мы вышли из дома, я сунул нож в карман длинного черного вечернего пальто Мары.
- Мне это не понадобится, сказала она.
— Мне все равно, — отрезал я. — Ты все равно принимаешь это.
Нож только что заточен, лезвие тоньше лезвия бритвы. Его близнец лежит у меня в кармане смокинга.
Шоу не воспользуется пистолетом, и я тоже. Нож гораздо более личный. И гораздо эффективнее, когда мы находимся на близком расстоянии друг от друга.
Я сдержу данное Шоу обещание: в следующий раз, когда мы останемся одни, живым останется только один из нас.
Мы движемся сквозь толпу, Мара остается рядом со мной, пока мы оба ищем Шоу. Мне легко завязать разговор с каждым, мимо кого мы проходим, потому что я привык одновременно строить планы и болтать. Маре сложнее. Ее улыбка натянута, глаза бегают по сторонам.
Я держу руку на ее пояснице, чтобы успокоить.
Она издает резкий звук, вдыхая воздух.
Ты видишь его?— бормочу я.
— Не Шоу, здесь Хоукс.
Черт.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, замечая его у открытого бара. Он одет в взятый напрокат смокинг, чтобы попытаться гармонировать с толпой, но его лучшая маскировка — неряшливое лицо и растрепанные волосы. Вот что действительно делает его похожим на одного из нас.
Хоукса снова понизили в должности. Он отвечал за расследование дела Зверя из залива в течение двух коротких недель, затем Аластор совершил еще одно убийство, и Хоукса столкнули обратно с лестницы.
Мара была опустошена, когда услышала новость о еще одном теле на берегу. Она сказала, что мы слишком долго ждали, чтобы напасть на Шоу.
- Рождественская вечеринка — наш лучший шанс, — сказал я ей.
- Если мы не разыграем это безупречно, если мы не предупредим его каким-либо образом, это не сработает. Он убежит, и мы вернемся к тому, с чего начали.
В каком-то смысле это нам выгодно. Это была вторая девочка в цикле. Шоу будет очень хотелось завершить триаду.
И Мара — идеальный приз.
Если я что-то знаю, так это то, что Шоу жаждет забрать ее у меня. Он хочет этого больше, чем денег или успеха. Убийство Мары было бы величайшим актом господства надо мной. Шоу обретает свою окончательную форму.
Жаль, что вместо этого я отправлю его в землю.
Я хочу покончить с этим. Где он, черт возьми?
- Мы ничего не сможем сделать, если Хоукс здесь, — беспокоится Мара.
— Не беспокойся об этом — его нет в списке гостей, и ни за что никто не пригласит его на свидание.
Я делаю небольшой крюк и шепчу Соне на ухо. Десять минут спустя Хоукса выталкивают с вечеринки, и он спорит с охраной всю дорогу до двери.
Здравомыслие — вещь хрупкая: несколько ударов молотком, и вся психика может треснуть. Я думаю, что у Хоукса было больше, чем несколько нажатий.
Когда Хоукс уходит, приходит Шоу. Он одет в темно-синий смокинг, сногсшибательная рыжая прическа у него под рукой. Девушка подозрительно похожа на Эрин Уолстром. Сомневаюсь, что это совпадение: мы знали, что Шоу приедет, и он знал, что мы тоже будем здесь. Он не может удержаться и в последний раз направить нож на Мару.
Она наблюдает, как Шоу кружит рыжую по танцполу, ее плечи напрягаются от гнева.
— Еще несколько часов, — обещаю я ей. — Тогда он заплатит.
- Вылейте из него всю долбаную каплю, — отвечает она, не сводя глаз с Шоу.
Ждем, пока он освоится. Мы ждем, пока наступит ночь. Это важная часть охоты: ложное чувство безопасности. Пусть добыча выйдет на поляну. Пусть они подойдут к воде. И пусть опускают голову, чтобы попить. Только тогда крокодил выпрыгивает из воды.
Шоу пьет шампанское. Он флиртует с рыжей и со всеми, кто попадает в его поле зрения. Время от времени он бросает взгляды в мою сторону или в сторону Мары. Я игнорирую его, как и на других мероприятиях, где нам приходилось делить пространство. Никогда не я подхожу к Шоу, всегда наоборот.
Мы с Марой танцуем вместе.
Она уже начала свою часть фарса. Она делает вид, что пьет слишком много шампанского, тяжело опираясь на мою руку. И я притворяюсь, что раздражаюсь на нее, огрызаюсь на нее один или два раза, прежде чем она проливает свой напиток на мои брюки, и я ухожу, раздраженный, оставив ее на танцполе.
Это первый этап.
Мара идет в дамскую комнату, чтобы прийти в себя. Она плеснет себе в лицо водой и сделает вид, что пытается протрезветь.
Тем временем я ищу Соню.
Я нахожу ее поглощенной разговором с брокером по имени Аллен Рен, рассказывающим ему о новом сериале Мары.
- Сегодня она пользуется большим спросом. Каждая картина продается дороже предыдущей. Если у вас есть потенциальные покупатели, вам лучше пустить в ход — даже несколько недель могут стоить им тысячи.
- Ты не собираешься меня ругать, Соня, — говорит Рен, грозя ей пальцем перед лицом. - Я уже обжигался на этих так называемых восходящих звездах.
- Не этот, — обещает Соня, прихлебывая напиток. «Вы видели ее работу лично? Фотографии не передают должного. Картины светятся, Аллен. Они чертовски светятся!»
- Я приду посмотреть на этой неделе», — говорит Рен, допивая свой напиток залпом и наклоняясь вперед, чтобы провести кончиками пальцев по тыльной стороне
