Идеальный план - Лиз Томфорд
Мгновение мы оба молчим, никто из нас не вешает трубку. Инди прочищает горло.
– Увидимся дома.
И, черт возьми, мне нравится, как эти слова слетают с ее языка.
– Увидимся дома.
Бар отеля скрыт от посторонних глаз, скромно спрятан на двадцатом этаже. Двойные двери неприметны, хотя шумная болтовня моих товарищей по команде выдает собравшуюся внутри толпу.
Я иду, опустив голову, пока не подхожу к охраннику, который стоит, заложив руки за спину, охраняя вход. Подняв взгляд, он наклоняет голову в одобрительном кивке и впускает меня внутрь.
Итан прав, это закрытый бар. Такое случается очень редко, и сразу же этот конкретный отель занимает первое место в моем списке. Как бы мне ни повезло жить той жизнью, которую я веду, я не могу просто пойти выпить пива после работы, как это делает большинство людей. Меня узна́ют, сфотографируют, и если на следующий вечер я плохо сыграю, интернет заполонят обвинения в том, что я играю с похмелья.
Общественная жизнь не стоит головной боли, которая с ней связана. Так что, хотя да, временами моя квартира может казаться мне личной тюрьмой, она защищает меня и мою репутацию.
– Шэй! – восклицает Дом, как только я снимаю капюшон. – Черт возьми, да, чувак. Иди сюда.
Он спихивает новичка с соседнего барного стула и пару раз похлопывает по нему, как будто всю ночь только меня и ждал.
Дом – тусовщик. Не было ни одного командного сбора, где бы он не оказался в центре внимания, но он также хороший парень, который любит свою маму. Он был на драфте раньше меня, но мы провели вместе три года в колледже, играя за Университет Северной Каролины. Он перешел во втором раунде в команду Лос-Анджелеса, но через год после истечения срока его контракта его маме пришлось бороться с раком, и он попросил о переводе в свой родной город Чикаго, согласившись на сокращение зарплаты, просто чтобы быть рядом с ней. У нее все хорошо, но с тех пор он не хочет покидать город, в котором вырос. Он талантлив. Мог бы пойти играть за любого из претендентов на чемпионство, так же, как и я, но остался ради своей семьи.
По какой-то причине я забыл о нем. Вероятно, потому, что был чертовски эгоистичен и слишком долго не думал ни о ком из этих парней вне баскетбола. У всех тринадцати ребят вокруг меня есть свои истории, но я слишком беспокоился о своей собственной, чтобы обращать на них внимание.
Дом приветственно протягивает мне пиво. Мы сидим за стойкой, опираясь на локти.
– Как твоя мама?
Дом вздергивает голову, и мгновенный укол вины пронзает мою грудь. Я не могу задать даже самый простой вопрос, не вызвав подозрений.
– С ней все хорошо. Две недели назад она проходила обследование, которое проходит раз в два года, и у нее все еще ремиссия. – Он кивает, словно пытаясь напомнить себе о хороших новостях. Затем он замолкает и в замешательстве хмурит брови. – Спасибо, что спросил, чувак.
– Должен признать, я чувствую себя ослом из-за того, что так долго не спрашивал.
– Ты теперь большая шишка. У тебя есть дела поважней, чем здоровье моей матери.
Он не ошибается. Ну, он не ошибается в том, что я так себя вел, но оправдание – чушь собачья. Еще в колледже я знал родителей каждого из моих товарищей по команде по имени, хотя всегда называл их по фамилии. Знал их братьев и сестер. Проверял их оценки, чтобы узнать, не нужна ли им помощь в поддержании среднего балла, необходимого нашей команде.
Я знал, как заботиться о других людях, как думать о других. Как доверять людям, потому что знал, что они могут доверять мне. Впустив Инди в свой мир, я с болью осознал, в каком эгоистичном пузыре я жил в последнее время.
Последние четыре года, с тех пор как все случилось, я был зашорен и ни разу не поднял глаз. Я не видел, что мои товарищи по команде такие же, как я, – нормальные парни, играющие в любимую игру и живущие в центре внимания. Конечно, это может быть не так ярко, как у меня, но это не значит, что они не ощущают давления.
– Чушь собачья, – признаю я. – Я имею в виду, ты совершенно прав, что я ко всем так относился, но это не нормально. Я должен был понять. Я был ослом с тех пор, как вступил в лигу.
Дом посмеивается:
– Ладно, милашка Шэй. Все в порядке. Ты по-прежнему мой друг. – Он снова чокается своим бокалом с моим. – Эта диснеевская принцесса, которая живет у тебя дома, вызывает у тебя столько эмоций.
– Ее зовут Инди, придурок, – смеюсь я.
– О, поверь, я не забыл имя твоей девушки. Уверен, что иногда я произношу его во сне.
Я качаю головой, но на моих губах появляется довольная улыбка. Несмотря на то что Дом – самый большой бабник в моей команде, что-то в той ночи, когда Инди пошла на свидание, изменило наши отношения. Каждой клеточкой своего существа я знаю, что она не откажется от наших фальшивых отношений.
– Ни за что на свете, Дом. Она и близко не подойдет к тебе или к твоему измученному члену.
Он от души, глубоко смеется.
– Черт, Шэй, я скучал по тебе.
Я выпил единственный бокал пива, но два часа общался с парнями, и я действительно хорошо провел время. Итан ушел час назад, а перед этим бросил на меня взгляд гордого отца с другого конца комнаты. Как будто я совершил свой первый хоум-ран[22], а не просто пил пиво с товарищами по команде в баре отеля.
В кармане у меня звякает телефон. На экране появляется фотография Стиви, Зандерса и их собаки Рози, которые вырубились, обнявшись на диване.
Стиви: Полюбуйся на мою милую маленькую семью. И еще, я скучаю по тебе.
Эта семья очень скоро станет официальной, но она и понятия об этом пока не имеет. Я держался немного отстраненно с тех пор, как взвалил на свои плечи этот секрет, просто потому, что не хочу испортить сюрприз. Но мы с сестрой и дня не можем прожить без разговоров, поэтому я напоминаю ей эсэмэской, что тоже сильно по ней соскучился.
Затем я нахожу в своих сообщениях сообщение от Инди. Она отправила его больше часа назад, но я слишком отвлекся на общение с товарищами, чтобы проверять телефон. Несмотря на то что моя инстинктивная реакция – извиниться за то, что я пропустил присланную ею фотографию китайской еды навынос, стоящей перед всеми ее продуктами на нашем кухонном столе, бо́льшая часть меня думает, что она могла бы мной гордиться: я так хорошо провел
