Искусство бегать на каблуках - Рэйчел Гибсон
— Я совершила ошибку, сказав ей, что Бадди может быть склонен к артриту, когда станет старше.
— Он всего на две недели стал старше!
Тринадцать дней. Пес стал на неделю старше в День святого Валентина. Лекси знала об этом только потому, что Джеральдина позвонила и спросила, можно ли Бадди есть шоколад. Шон был в разъездах и не вспомнил про этот один-единственный день в году, отведенный для влюбленных. Лекси намеренно не ожидала от него признания, и к концу вечера, когда не услышала ничего, кроме шутки, которую рассказал ему КО, написала простые слова: «С Днем святого Валентина». Шон не ответил, и она почувствовала себя глупо.
— Посмотри на светлую сторону. По крайней мере, у нее нет подагры.
— У нее это уже было. — Шон подошел к Лекси сзади и обнял прямо под грудью. — Я не думаю, что есть болезнь, которой бы она не болела.
Лекси посмотрела на отражение в окне: лицо Шона виднелось прямо над ее головой, когда он смотрел на город. Его теплые руки заставляли ее сердце сжиматься, даже когда кружившаяся голова напомнила, что это не по-настоящему. Ради спасения своего мягкого сердца и кружащейся головы ей следует схватить сумочку и бежать.
— Раньше я тоже была ипохондриком. — Ничего подобного. Лекси любила его. Не самое умное, что она когда-либо делала, но это произошло не специально. — Думаю, мне хотелось внимания — и лейкопластырей. Пластыри были очень популярны в моей жизни. Однако моя первая собака вылечила меня. Она дала мне пищу для размышлений помимо порезов и синяков.
И кто знал, что произойдет в будущем. Шон никуда не исчезал уже три недели. Многое может случиться. Он мог бы найти ее просто неотразимой и тоже влюбиться.
— О, не думаю, что что-то способно вылечить ее надолго. Хотя могу предположить, что у нее почти закончились болезни.
Лекси подумала о Джеральдине, когда впервые встретилась с ней, закутанную в плед и с повязкой на голове.
— Когда мне было шесть, я думала, что у меня Эбола.
— Что? — Сквозь стекло взгляд Шона встретился с ее. — Ты шутишь.
— Нет. — Лекси покачала головой, и его подбородок коснулся ее волос. — Я не знала, что это, но в новостях говорили о вспышке в Киквите. Мне послышалось, что сказали «Кенневик». Мы с тетей Мэй навестили ее родителей в Кенневике за неделю до этого, и я была уверена, что мне конец.
Она подумала о той ночи, когда Джеральдина напилась и рассказала о маленьком Шоне.
— Люди думают, что ипохондрия — это смешно, но это не так, если вам приходится жить с ипохондриком.
— Расскажи мне об этом.
Лекси ждала, что он расскажет более подробно. Когда Шон этого не сделал, она посочувствовала:
— Я могу только представить, как тяжело было воспитываться Джеральдиной.
Шон сделал шаг назад и опустил руки.
— Я растил себя сам, Лекси.
Она повернулась к нему.
— Ты проделал довольно хорошую работу.
— Довольно?
Ее губы изогнулись в улыбке.
— Ну, ты немного несносный, но хороший хоккеист.
— Я более чем хороший, — поправил ее Шон, но не стал возражать против того, что был несносным. — Я начал играть поздно по сравнению с другими мальчишками, но догнал и надрал всем задницу. Сейчас никто так не забивает в ворота, как я. — Он повернулся и сказал через плечо, направляясь на кухню: — Я выигрывал кубок Арта Росса два года подряд.
— Не ради того, чтобы похвастаться или что-то в этом роде.
Он вытащил из холодильника две бутылки витаминной воды.
— Хвастовство — это когда вы не можете что-то подтвердить. — Бросил одну бутылку Лекси. — В противном случае, это просто констатация фактов. — Отвинтил крышку и наставил горлышко в ее сторону. — У меня есть кое-какие навыки.
Лекси небрежно пожала плечами и открыла бутылку.
— У тебя неплохой кистевой бросок. Отдам должное.
Он опустил бутылку и рассмеялся.
— Мой кистевой бросок показывает сто десять, а удар по воротам — сто пятнадцать. Удар Бобби Халла был сто девятнадцать, а у большого плохого Джона «Стены» Ковальски сто пять. — Он улыбнулся. — Но кто считает…
— Каждый игрок НХЛ остался в истории. — Лекси сделала глоток и постаралась не морщиться. На вкус хуже, чем «Гаторейд» (Товарный знак "спортивных" напитков и порошков производства компании "Куэйкер оутс"- Прим. пер.). — Мой дядя Хью ненавидел удары по воротам. Он как-то сказал, что независимо от того, насколько толстые щитки или как он их укладывает, шайба на скорости в сто миль в час бьет, как пушечный снаряд.
— Вратарь Хью Майнер? — Морщина пересекла лоб Шона. — Ты с ним тоже в родстве?
— Не по крови. Он женат на моей тете Мэй. — Лекси прислонилась бедром к гранитному кухонному островку и задумалась, что может рассказать Шону. Ее жизнь не была секретом, но она не говорила о ней ни с кем. — Тетя Мэй тоже мне не тетя по крови, но они с моей мамой близки как сестры. Она помогла мне подняться. — Лекси говорила об этом с Шоном, она доверяла ему. С того момента, как прыгнула в «Морского кузнечика», она доверяла ему. Даже когда тот заливал ей, что он правительственный шпион. — Мэй практически жила со мной и мамой, пока мне не исполнилось семь и я не встретила своего отца.
Брови Шона сдвинулись, и он медленно поставил бутылку на стойку.
— Повтори.
Ничего страшного. По крайней мере, сейчас, но было время, когда это тревожило ее.
— Я не знала своего отца, — Лекси сделала паузу, чтобы сглотнуть, — моего настоящего отца, Джона Ковальски, пока мне не исполнилось семь. — Утопленный в потолке свет падал на голову и ресницы Шона, но он не моргал, глядя на нее. — Это довольно длинная история, — сказала она и посмотрела на свои руки. — И сложная, и странная… — Лекси оглянулась и пожала плечом. — По сути, я продукт диких выходных, проведенных моей мамой и хоккеистом, которого она встретила, когда убегала со своей свадьбы со стариком. — Она взяла воду, решила не пить и поставила ее обратно. — Джон узнал о моем существовании, когда мне было семь лет. Мои родители поженились, когда мне было восемь, вот и все. — Разве что это было не так. Не совсем. — Эта история не секрет, но мы не говорим об этом вне семьи.
Наконец Шон сморгнул и уточнил:
— Твоя мать сбежала со свадьбы со стариком?
— Ага. — В то время он был владельцем «Чинуков», но не стоит усугублять ситуацию. — Мои мама и папа провели
