Электрический Дракон - Иса Белль
А затем встал.
– Ты жесток, – разочарованно простонала я.
Прежде чем закутать меня в одеяло, его ладонь шлёпнулась о моё бедро. Мурашки вместе с теплом пробежали по ногам.
– Только не с тобой.
Уинтер перебралась на мою половину кровати и я обняла её, прижав к груди. Свет погас. В комнате стало тихо, когда мы обо замолчали, однако я продолжила чувствовать взгляд Дэниела на себе, словно его руки всё ещё касались меня. Он оставался у стены, а может уже был рядом, потому что я не нашла сил, чтобы открыть глаза и проверить это. Но знала, что он не ушёл. И не уйдет, пока я не засну, так как знает, что я не боюсь темноты, только когда он составляет мне компанию в ней.
С ним я боялась только одного – его исчезновения.
– Ты кажешься хорошим человеком, Дэниел, – прошептала я, проваливаясь в сон. – Я бы хотела вспомнить, как любила тебя.
Хотя в воспоминаниях уже не было нужды.
Глава 22
Она убьёт меня.
Ещё немного и она убьёт меня.
Я, как могла, уворачивалась от кулаков Арабеллы, но с каждой секундой моя координация в пространстве становилась всё хуже, когда она в свою очередь только набирала обороты.
Казалось, что мои лёгкие воспламенятся изнутри, если мы не сделаем пятиминутный перерыв.
Дэниел не хотя оставил меня наедине с девушкой около двух часов назад, а сам отправился по делам.
Насколько мне было известно, последние несколько дней Деметрио чувствовал себя крайне неспокойно, но Арабелла была с ним и помогала ему справляться с сами собой. Способ был мне неизвестен, но мы с Дэниелом не наведывались к ним и это настораживало…
Сегодня они поменялись местами.
И наши с Деметрио состояния тоже.
– Зачем тебе это?
Арабелла вопросительно подняла брови, когда я замахнулась на неё, но вместо женского лица мой кулак встретился с пустотой и я повалилась вперед, едва удерживая себя на ногах.
Если она хотела захоронить меня на заднем дворе, а точнее в лесу, потому что этот дом не был огорожен забором, то могла сделать это, не заключая с Дэниелом сделку.
Я едва успела повернуться обратно, как грубые костяшки пальцев врезались в мою щёку. Голова дёрнулась в сторону, колени подкосились и я упала на землю.
В глазах потемнело.
– Быть женщиной такого человека, как Дэниел – не привилегия, а наказание, – ответила девушка, пока я пыталась привести себя в чувство. – Ты под прицелом и должна уметь защищаться.
Уметь? Она не оговорилась? Я не должна была научиться защищаться? Хотя Дэниел же сразу рассказал мне, что я принадлежала этому миру и вне роли его невесты, значит размахивать кулаками было в крови у таких, как мы.
– Я не хочу, чтобы он схлопотал за тебя пулю, – добавила Арабелла, когда я перевернулась на задницу и закинула голову, чтобы видеть её. – Ещё одну.
Положение девушки, возвышающейся надо мной, закрывало солнце, но я всё равно поморщилась от волны острой боли. Мелкие камни и палки впились в мягкую кожу на ладонях и икрах, когда я вытянула ноги.
– Почему я так тебе не нравлюсь?
Арабелла покачала головой, будто одно моё присутствие раздражало её, а когда я открывала рот – ей хотелось непременно убить меня.
– Это расстраивает тебя, Рrincipessa [с итал. Принцесса]?
Я закатила глаза, чувствуя адское жжение в области скулы.
– Нет, – тоном в точности её прохрипела я. – Но я хочу понять, что движет твоими чувствами.
Если изначально – до того, как узнала, что мы были не знакомы – я думала, что могла обидеть её, то теперь единственная теория, которая имела место быть, заключалась в том, что Арабелла жадничала внимаем Дэниела.
– Не пытайся, – цыкнула она в ответ. – По отношению к тебе у меня их нет.
– Спасибо, я догадывалась.
Она прищурилась, когда расслышала язвительность в моих словах, и я натянуто улыбнулась, будто ей показалось.
Несмотря на то, что Дэниел уверил меня в том, что Арабелла никогда бы не стала претендовать на него, ревность продолжала жить внутри меня. Она не была такой сильной, как раньше. Но часть её таилась в глубине моего сознания.
– Ты любишь его? – вырвалось из меня.
– Да, – без промедления ответила она.
Мои брови взлетели вверх.
Это было… неожиданно. Нет, я понимала, что их чувства взаимны, но думала, что она не сможет признаться в этом так непринуждённо. В конце концов, мне казалось, что она даже себя не любила, раз постоянно была недовольная тем, что происходило в её жизни. Хотя может до моего появления она вела себя цивилизованнее.
– А он любит меня.
– Я знаю, – огрызнулась.
Уголки губ Арабеллы приподнялись в чём-то, что при больших стараниях могло стать улыбкой, если бы её лицо не продолжало выдавать раздражительность, и моё удивление подскочило до предела.
– И я бы полюбилась старой версии тебя.
Я сморщилась, будто мне в рот вылили сок половины лимона.
– Потому что мы похожи?
– Не оскорбляй меня, – поморщившись в ответ, попросила она.
– Прикуси язык.
Арабелла находилась в недоумении от моих ответов.
Дэниел сказал, что я должна была сделать что-то, чтобы заслужить её доверие, но я не устраивала её априори, поэтому смысла в том, чтобы продолжать игнорировать её нападки, не было.
– Почему?
Девушка сложила руки на груди, оценивающе проходясь по мне взглядом, будто решала продолжать со мной диалог или просто ещё раз ударить меня, чтобы я наконец перестала задавать вопросы.
– Если не будешь отвечать на мои вопросы, я уйду домой и тренировка закончится.
Арабелла хмыкнула моей наглости.
– Я вытащу тебя из дома за ноги.
Её угроза звучала вполне реалистично из-за её силы и габаритов, которые на фоне моих выигрывали.
Мне было так интересно, откуда взялся шрам на её лице, но я не решалась спросить. Запястья и губы девушки, которые она постоянно красила бордовой помадой, были так же бугристы из-за зажитых ран.
Дэниел упоминал о предательствах. Это их последствия?
Кто сделал это с ней?
– Не пялься.
– Смущаешься? – вскинув бровью, поинтересовалась я. – Я решила, что тебе прельщает внимание.
Арабелла кивнула.
– Вставай.
– Даже руки не подашь?
– Если не заткнешься, Талия…
Она буквально прикусила язык, чтобы не договорить.
И впервые назвала меня по имени.
– Что?
Я опёрлась ладонью о землю, перетягивая вес тела на одну сторону, и встала на ноги, не дожидаясь помощи от девушки.
– Тогда что?
– Твоя красивая мордашка пострадает.
– О, наконец, что-то приятное от
