Порочная красота - Кэти Роберт
– Я и не должен сперва обсуждать это с ним. Патрокл позволит чувству вины помешать ему сделать то, что он хочет, а он хочет нагнуть тебя над столом и…
– Ахиллес, хватит. – Патрокл так резко ставит кружку на стол, что кофе выплескивается ему на руку. Но он, похоже, не замечает, сверля своего возлюбленного сердитым взглядом. – Твою мать, такое ощущение, что ты никогда не думаешь, прежде чем говорить. Мы воспользовались ситуацией и…
Так, а с этим пора завязывать.
Знаю, он не хотел, чтобы его слова прозвучали так, будто он считает меня слабой, будто я не могу постоять за себя и принимать собственные решения, но в моей жизни слишком много людей не слушали меня, потому что хотели контролировать. Не думаю, что за его словами кроется злой умысел или манипуляция, но это не отменяет того, что в итоге он игнорирует мои мысли и чувства.
– А почему бы тебе не спросить меня?
Он замирает.
– Что?
– Спроси меня, – повторяю я. Он упрямится, и, возможно, в другой раз я с удовольствием стану его провоцировать, чтобы добиться реакции, но сейчас мне нужно обозначить свои границы. Либо он станет уважать их и мы продолжим разговор, либо не станет и все на этом закончится. Он не спешит говорить, и я подталкиваю его: – Это очень просто. Говоришь: «Елена, теперь, когда отголоски удовольствия развеялись, твои ощущения в связи с тем, что ты переспала с нами, как-то изменились?» Теперь попробуй ты.
Ахиллес издает смешок, и Патрокл отвечает сердитым взглядом. Наконец, он заговаривает.
– Елена, теперь, когда ты слегка дистанцировалась, я хотел бы извиниться…
– Нет.
– Что?
Я мотаю головой, не отводя взгляда.
– Нет, не нужно извиняться и делать вид, будто я не взрослый человек, обладающий свободой воли. Я не была пьяна, под кайфом или не в себе по какой-то другой причине. Вы оба несколько раз спросили меня, хочу ли продолжать, и я охотно согласилась. Неужели ты правда будешь пытаться доказать, что я не способна принимать решения, потому лишь, что хочешь наказать себя чувством вины?
Патрокл смотрит на меня открыв рот. Ахиллес наклоняется, пальцем нажимает ему на подбородок и закрывает его. Он широко улыбается.
– Нечасто кто-то лишает его дара речи.
Я жду, но Патрокл все так же смотрит, будто у меня выросла вторая голова. Я не имею морального права испытывать разочарование из-за его реакции. Думала, что он может оказаться не таким, как все, с кем общалась всю жизнь, но, видимо, это не так. У него сформировались представления обо мне еще до того, как мы снова встретились, и он предпочтет придерживаться их вместо того, чтобы узнать меня настоящую.
У меня возникает порыв встать и уйти, спрятаться там, где мне не придется ориентироваться на чувства других людей, но я гоню его прочь. Либо я хочу, чтобы он воспринимал меня всерьез, либо нет. Если хочу, нужно разобраться с этим как взрослый человек, а взрослые люди не уходят от разговора только потому, что это доставляет им неудобства. Я пытаюсь улыбнуться, но голос звучит слишком резко, чтобы мои слова можно было считать шуткой.
– Если тебе так сильно хочется наказания, я смогу раздобыть латекс и плеть. Мне такое не по вкусу, но готова один раз попробовать что угодно.
Ахиллес снова смеется.
– Я же говорил.
Наконец, небольшую вечность спустя, Патрокл поднимает кружку и делает глоток. Он смотрит на меня так, будто впервые видит. Нет, не так. Он смотрит на меня, будто я дала ему новую информацию для размышлений, и теперь ему нужно пересмотреть свои взгляды. Посмотрим, что из этого выйдет.
Когда он заговаривает снова, его голос звучит почти нормально.
– Я тебя понял.
Я не вчера родилась и не стану верить ему на слово. Даже такому, как Патрокл, несложно ввести меня в заблуждение. Или сама себя в этом убеждаю. Я обдумываю план, как сохранить небольшую дистанцию с этими мужчинами. Но в груди слышится глухой удар, который вынуждает меня прижать ладонь к сердцу.
Я обращаюсь к Ахиллесу, чтобы отвлечься.
– А что касается твоего предложения продолжить трахаться, то тут… все зависит от обстоятельств.
Он отвечает мне ленивой улыбкой, от которой все тело невольно обдает жаром. Он и правда невероятно красив.
– Каких обстоятельств, принцесса?
«Насколько сильно мне необходимо сбежать от непрекращающегося потока мыслей в голове».
Только это не совсем правда? Возможно, с этого все началось, но теперь ситуация стала более запутанной. Мне понравилось, чем мы занимались вместе. Я хочу сделать это снова. А еще понимаю, это ужасная идея, но сомневаюсь, что этого достаточно, чтобы меня остановить. Я не мазохистка, и в моей жизни хватает удовольствий, во всяком случае, в последнее время. Нет, что-то влечет меня к ним обоим, тяга, которую не знаю, как определить или прекратить.
Рядом с ними я с самого начала турнира не надевала маску. Они видели меня настоящую, со всеми недостатками и прочим. Независимо от их мотивов и того, что эта затея обречена на провал, я не готова отказываться от этого пьянящего чувства. Я делаю медленный вдох.
– От таких, бросишь ли ты попытки уговорить меня выйти из состязания. – То, что Ахиллес не воспользовался моим вчерашним состоянием, не значит, что этого не случится в будущем. Я знаю его достаточно хорошо и понимаю, что он такой же упрямый, как и я.
– Нет. Следующий вопрос.
Я моргаю. Он даже не задумался.
– Что значит «нет»?
– Нет. Маленькое слово, но ты, наверное, нечасто его слышишь. – Ахиллес с хрустом разминает шею, медленно поворачивая голову. – Ты пострадаешь, если не выйдешь из состязаний, и можешь стать настоящей занозой в заднице, но это не значит, что я хочу видеть, как тебя размозжит другой боец. А что? – Он останавливает на мне проницательный взгляд. – Ты так сильно сомневаешься в своей цели, что думаешь, будто я смогу заставить тебя передумать?
– Разумеется, нет. – Это правда. Напротив, я как никогда полна решимости.
– Тогда в чем проблема? Неважно, что я скажу… или сделаю. – Он вкладывает в последнее слово весомый намек.
Справедливое замечание, хоть мне и не хочется это признавать. В груди зарождается теплое и непростительное чувство оттого, как легко Ахиллес верит в меня. И в то, что я не передумаю, и в то, что не позволю себя переубедить. Понимает ли он, какой это комплимент? Более того, как редко он звучит от окружающих меня людей?
– Ладно, – неспешно произношу я. – Тогда думаю, что нам стоит
