Эгоист - Дарья Белова
– Уверена, что вытерпишь меня такого? Сейчас я эгоистичный мудак, Таня.
– Ты разве не всегда им был?
Мы посмеиваемся. Глаза наполняются слезами отчего-то, и Майк чуть хмурит брови. Ему не нравится, когда я плачу. Но поделать со рвущимися наружу слезами ничего не могу.
Встаю на колени и тянусь к нему. Поцелуй довольно жесткий, сминающий губы. Его рука сжимает шею сзади и сильней вдавливает мой рот в его.
Марино пил. Нет, он не пьян, совсем нет. Думаю, пропустил несколько глотков, отчего в общий вкус добавляются янтарные нотки, а в кровь против правил вклинивается алкоголь.
Когда на своих плечах я чувствую давление, отрываюсь от наглых губ и смотрю на Марино во все глаза.
В прошлый раз ему не понравилось. В прошлый мой первый раз…
Майк смотрит цепко. Одной рукой расстегивает пуговицу на джинсах и «вжикает» молнию.
Дыхание становится частым. В животе поселяется тепло. Но все же волнительно. Или, скорее, я напугана.
– Я обманул тебя тогда, – понизив тон, шепчет. Его голос щекочет открытые участки тела до мурашек.
Часто-часто моргаю. В ответ ничего не говорю, потому что преданно жду продолжения.
– Мне понравилось. С погрешностями, конечно. Но… Хочу все повторить.
– Все же ты эгоистичный и редкостный мудак, Майк Марино, – сквозь смех и слезы выговариваю каждое слово и всхлипываю.
Мне будет плохо без него. Без моего невыносимого пилота «Серебряных стрел».
Прикусываю нижнюю губу и втягиваю ее в рот. Наблюдаю, как Майк спускает джинсы, затем боксеры. Член отпружинивает и останавливается у моего лица. Черт, с такого ракурса он кажется огромным.
Майк обхватывает его у основания и сжимает. Дышит сбивчиво и рвано.
Наклоняюсь, прикрыв веки, и вбираю сначала головку и постепенно погружаю в рот.
– Santa Maria!
Богохульник!
Наши взгляды сталкиваются. Мороз по коже, а по спине собирается испарина. Меня знобит.
Не отрываясь, продолжаю свои движения. Главное, не думать о прошлом и будущем.
Ладонь Майка на моей макушке задает темп. Мне страшно ошибиться. Скорость пульса убивает.
Интересно, все его девушки делали ему минет? Даже те, что из высшего общества? И ему нравилось?
Я ревную, даже когда мы с ним находимся одни в комнате, а в моем рту его твердый и горячий член. И схожу с ума.
Майк вытаскивает свой член и поднимает меня на ноги в одну секунду. Делает все с бешенством в глазах. Я понимаю, что происходит. Это заводит, я забываюсь и тону в бездне чувств.
Тянусь к его губам, совсем не думая, что ему может быть противно. Но Марино не такой. Он страстно целует, заставляя все тело испытывать вибрации, несущиеся от стоп до кончиков ушей.
Я пришла в хлопковых штанах и футболке. Сейчас все это скидывается на пол, а я падаю спиной на кровать. В этот момент сердце выпрыгивает и возвращается еще большего размера, чем было.
Чувствую настойчивые поцелуи везде. На шее, грудной клетке, самой груди и животе. Открыв рот, Майк впивается в мою промежность, ловя мой полный шока и ужаса взгляд. Он проводит языком между моих губ и останавливается на клиторе.
Его волнистые волосы щекочут кожу бедер, а пальцы впиваются. Крик рвется изнутри, но застревает, превращаясь в сдавленный стон.
Волна за волной накрывают мое тело, лишая кислорода. Возбуждение пронзает. Я хватаю воздух ртом, покусываю губы, цепляюсь то за покрывало, то за голову Майка. Толкаюсь ему навстречу и тут же зажмуриваюсь сильно-сильно.
Вот тебе и эгоистичный мудак. Его проворный язык явно не согласен с таким высказыванием и пробует доказать обратное.
Оторвавшись от моей промежности, Майк встает надо мной и облизывается.
О, Mamma mia!
– Ты что делаешь? – спрашиваю, стремясь разорвать связь. Удивлена, что не отвернулась от стыда в такой момент.
Его губы были у меня там, внизу. Ласкали, целовали, лизали....
– Понравилось?
– Так себе.
– Сучка.
Целует теперь другие мои губы. Верхние. Одновременно резко проникает, заполняя собой. Бьется быстро, как наказывает за маленькую, но желанную месть, или за то, что решила остаться.
Разворачивает. Снова толкается до упора.Я хнычу, потому что каждый раз близка к оргазму. Он обрывает его, меняя позу, и крутит, как куклу.
Целует шейные позвонки с капелькой нежности, прикусывает мочку уха, шепчет итальянские ругательства, которые я знать не знаю.
Я варюсь в этом безумии и еще больше хочется подарить частичку себя.
Тело трясется в конвульсиях, когда оргазм вяжет все мои мышцы. Пульсация в клиторе переходит все границы. В животе тяжесть превращается в килограммы пуха. Я парю, сминаемая взрывными ощущениями. Майк шипит мне на ухо и резко выходит, обжигая поясницу своей спермой. Одной рукой мнет ягодицу и продолжает толкаться тазом, скользя по моей коже.
Уже не стыдно. Все произошедшее кажется настолько правильным и естественным, что вновь больно. Боль проходит сквозь сердечную мышцу, как игла.
Майк продолжает жарко шептать, я уношусь и тайно плачу. В его объятиях хорошо и спокойно.
В чем-то я такая же эгоистка, потому что не хочу, что кто-либо еще испытывал похожее, находясь рядом с Марино. Запрещаю.
Наблюдаю, как Майк засыпает. После гонок у него всегда крепкий сон. Гранаты будут взрываться в соседней комнате, а Марино будет смотреть свой яркий насыщенный сон.
Поднимаюсь с кровати, своей футболкой вытираю следы с поясницы и промежности. Руки потряхивает.
Не успела сказать главного. Наверное, не судьба.
Я подбираю свои штаны. Надеваю. Сверху натягиваю футболку Майка, которая хранит массу его запаха.
Даю себе еще две секунды, чтобы навсегда запечатлеть в своей памяти мирно спящего Микеланджело Марино.
– Ты только не ищи меня, ладно? – сдавленно говорю. Он не слышит, конечно же.
Потом ухожу, тихо закрывая за собой дверь.
Глава 39. Майк
Продираю глаза и упираюсь в белый потолок. Голова раскалывается от невыносимой боли. Вот что бывает, когда пропускаешь бокал вискаря после неудавшейся гонки. Нет ничего лучше доброго вина, но мне нужен был он –
