Последователи - Иса Белль
Я приехала на территорию Ндрангеты, чтобы увидеться с Джулией. Кристиан и Себастьян – не причина моего возвращения.
Отсюда итог, который гласит: «Мне плевать».
Я совершила ошибку, решив рассказать Авроре о Дэниеле. Теперь они думали, что он будет пытаться вернуть меня, поэтому ради моей же безопасности вновь решили запереть меня в особняке Нери.
Дом, милый дом…
Всё в нём было по-старому и одновременно по-другому.
Например, отсутствие мамы. Она редко засиживалась в особняке, чем напоминала Кристиана. Или скорее, он – её. Вот только теперь мамы не было, но не потому что она снова напивалась где-то с Еленой Короззо, а потому что её прогнали.
Думаю, это к лучшему. Ндрангета никогда не была для неё домом. Всё-таки и у нас имелось что-то общее.
Отсутствие папы ощущалось совершенно иначе… Я привыкла, что он всегда рядом, несмотря на то, что последние годы жизни всеми силами пыталась спрятаться от него. Теперь его отсутствие заполняло пространство. Казалось, его дух витает в особняке, но на самом деле это было нечто иное – пустота, которая давила на грудь, заставляя меня чувствовать себя одинокой без него.
Я вздохнула, пытаясь собрать мысли в кучу, и подошла к шкафу. Удивительно, но его всё ещё переполняли мои вещи.
Они ничего не тронули. Не избавились от всего, что напоминало бы обо мне. И одежду сложили слишком, слишком ровно. Дело рук Кристиана.
Почему я была убеждена в этом?
Однажды Джулия заболела и не смогла составить мне компанию в школе, а там без неё делать было нечего, поэтому я сбежала на обеде. Но для начала решила заглянуть домой: меня ни за что не стали бы искать там, куда отправили бы первым делом после поимки.
Там-то я его и встретила.
Я едва успела скрыть своё присутствие, заметив Кристиана в своей комнате. На кровати перед ним лежали две стопки моей чистой одежды, только принесённой домработницей. Одна – та, что сложила она, вторая – та, что он исправлял. Мой старший брат, продолжительное время делающий вид, будто меня не существует, складывал мою школьную форму, ворча проклятия себе под нос. Когда Кристиан ушёл, я запомнила его технику «край к краю» и после сравнила с тем, как складывала вещи наша помощница по дому.
Как выяснилось, это был далеко не первый раз, когда он в тайне проникал в мою спальню.
Я так злилась. Мне хотелось позвонить ему, но я сдержала порыв. Он бы соврал очередную чушь, если бы вообще ответил на звонок и стал говорить со мной.
Хлопнув дверцей шкафа, я закрыла его.
Как хорошо жилось, не помня всё это дерьмо.
Я повернулась, чтобы присоединиться к Уинтер, свернувшейся клубочком и спящей в моей постели, как вдруг в дверь неожиданно постучали. Я подумывала сделать вид, что здесь никого нет, пока не услышала три обычных стука костяшками и характерный удар локтем – код, который мы придумали, когда были детьми. Точнее, это сделала она, желая показать, что уважает мои личные границы. В отличие от других.
Джулия.
Она приоткрыла дверь, осторожно заглянув внутрь.
– Талия? – сорвалось с её губ.
И практически следом за этим произошло то, что я хотела ощутить с первой секунды, как зашла в квартиру Доминика.
Наши тела врезались друг в друга, и это причинило боль: под одеждой моё тело покрывали гематомы, о которых никто другой не знал. Джулия сжала меня в объятиях, удивив своей силой. Я сделала то же самое, уткнувшись лицом в её впадину между плечом и шеей, из-за чего пушистые волосы защекотали щёку. Плач тут же раздался с обеих сторон. Мы не стали скрывать, что чувствовали в эту минуту, хотя это было не очень похоже на нас.
Наша дружба исправляла всё то плохое, что делали с нами другие люди и мы сами. Я не жаловалась ей на старших братьев и отца, а она – на ублюдков, которые изо дня в день напоминали ей об утрате. Когда Талия Нери и Джулия Де Сантис объединялись, остальной мир вместе со всеми его проблемами прекращал существовать. В какой-то момент мы перестали разделять горести. И это было одним из лучших решений для нашей дружбы.
До сегодняшнего дня.
– Не могу поверить, – прошептала Джулия.
Она обняла меня ещё крепче, надавив на синяк на ключице так, что я поморщилась, но не дала ей об этом знать. Мне не хотелось, чтобы Джулия отпускала меня. Она была такой тёплой. Мне всегда нравилось прикасаться к ней, хотя я не считала себя тактильным человеком.
У всех были исключения.
Она – моё.
– У тебя сопли, – заметила я, когда мы всё-таки оторвались друг от друга.
– У тебя тоже, – ответила Джулия, хлюпая и вытирая нос краем кофты.
Мы засмеялись, но не прекратили плакать. Глаза уже болели от слёз. Следовало успокоиться, пока я не превратилась в рыбу-каплю. Щёки стоящей напротив Джулии сильно покраснели. Она улыбалась, пока её взгляд не остановился на чём-то на моём лице.
Затем она помрачнела.
– Твой лоб… – Джулия коснулась недавно появившегося шрама. – Твои руки. – И ещё нескольких царапин на предплечьях. – Голос… – Её собственный опустился до хрипоты. – Что он с тобой сделал?
– Ничего. – Я покачала головой. – Это не его вина.
Рана, которую нанёс мне Дэниел, уходила намного глубже. Она была невидимой, но ощутимее всех, что я когда-либо имела.
– Значит, Аврора…
– Да.
Надеюсь, её рассказ обошёлся без прикрас. Не хватало, чтобы они все считали меня жертвой физического и сексуального насилия, едва выбравшейся из ада. Я не собиралась делать монстра из того, кто спас меня, хотя ни один настоящий монстр, с которыми я уже была знакома, за годы работы не сделал мне так больно, как сделал он всего за несколько месяцев.
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет, Джулия. – Я отошла от неё, чтобы вернуться к Уинтер. – Я больше никогда не хочу говорить об этом. Он – закрытая тема.
Я чувствовала себя Арабеллой, которая отказывалась произносить моё имя вслух.
– Хорошо, – не став настаивать, ответила подруга.
Спасибо.
Она последовала за мной, но едва я успела опуститься на кровать, дверь в комнату вновь открылась. Я напряглась при мысли, что это кто-то из братьев, хотя такое маловероятно, или кто-то из тех, кто тоже теперь живёт в особняке Нери, однако это оказалась собака.
Собака?
Откуда здесь собака?
Испугавшись, я схватила Уинтер и закрыла её своим телом, чтобы ей не причинили боль. Джулия не остановила лабрадора, и он запрыгнул
