Трудно удержать - Кристи Бромберг
– Только посмотри, как ты стараешься подхалимничать Финну, – покачав головой, цокаю я языком. – Так мило. Хотя не стоит ждать от него того же. Он слишком любит себя, чтобы становиться чьим-то подпевалой. – Я оглядываю всех собравшихся. – Ну что ж, наслаждайтесь вечером, джентльмены. Я же вернусь в номер, чтобы учиться считать до десяти и отрабатывать помахивание рукой. – Я киваю, а затем выхожу из комнаты с высоко поднятой головой, мысленно вскидывая кулак в знак победы.
Господи, как же хорошо вежливо послать их, даже если от этого их слова не ранят меньше, а вызванные ими вопросы не исчезают.
Больше грубостей, что наговорили эти придурки, меня тревожит мысль о том, что все в этой отрасли видят меня именно такой. Такого они обо мне мнения? Я красивая обертка «Кинкейд Спортс Менеджмент»? Красотка-сестричка, у которой больше сисек, чем мозгов? Способная завлечь простодушных спортсменов, но уж точно не более жестких и требовательных?
Одному богу известно, что они говорят об упрямцах, которых мне удалось покорить. Или точнее… о том, как именно я их покорила.
Отвратительно.
Все мои сестры прекрасны по-своему. Только потому, что я участвовала в конкурсах красоты, чтобы заработать стипендию в колледже и сохранить единственную связь, что осталась с умершей матерью, еще не значит, что я не закончила одну из лучших программ по спортивному менеджменту.
Но в момент, когда двери лифта закрываются и адреналин отступает, мои мысли начинают выходить из-под контроля.
Маленькие моменты, произошедшие за последние несколько месяцев. Сообщения сестер о том, что они займутся новым потенциальным клиентом, поскольку я слишком занята, хоть и настаиваю на обратном. Неожиданные, не совсем подходящие мне изменения в расписании, которые иногда вносит наш отец.
Чикаго.
Да что происходит в этом Чикаго?
Они ошибаются.
Эти парни точно что-то напутали.
Но с каждым шагом мои ноги тяжелеют, а слезы все сильнее грозят пролиться.
На сердце лежит груз.
Мои мысли заполнены безобидными решениями о том, кто берет на себя клиента, или тем, как мы с сестрами и отцом взаимодействуем в офисе.
Я вспоминаю обсуждение предложения ВЛПС, за которым тут же последовало утверждение отца, что за этим кроется нечто большее и мне не стоит соглашаться.
Что же действительно скрывалось за этим?
Еще до того, как скинуть туфли и прикрыть дверь номера, я уже звоню младшей сестре.
– Разве ты не должна быть на скучном ужине с такими же скучными мужчинами, самый горячий из которых настолько влюблен в себя, что уже не кажется привлекательным? – вместо простого «алло» спрашивает Чейз. Но когда ярость поглощает эмоции и замешательство, которые я испытываю, мне не удается вымолвить и слова. – Лен? Ты в порядке? – На этот раз ее голос звучит мягче. В семейном прозвище, которое она использует, слышится беспокойство.
– Что происходит в Чикаго? – спрашиваю я.
– Чикаго? – заикается она, чем только усиливает мое любопытство, потому что Чейз никогда не заикается. Она всегда знает, что сказать.
– Да. Чикаго. Парни говорили об этом: о том, что меня туда зачем-то пригласили, но позже изменили решение.
– Ничего такого. Там не было ничего важного.
– Чейз… – Ее имя звучит как предупреждение.
– Маленькая конференция, которая запланирована на следующий месяц. Они попросили нас произнести речь о том, каково это – быть женщиной-агентом в индустрии, где доминируют мужчины…
– Попросили одну из нас или конкретно меня?
Ее молчание говорит о многом, и на глаза наворачиваются слезы, жжение от которых я уже чувствовала раньше.
– Все не так, как ты думаешь, – уверяет она. – Не стоит забивать этим твою маленькую красивую головку.
Я сжимаю зубы при фразе, на которую еще вчера не обратила бы внимания, но которая сегодня полна снисхождения.
Так Финн прав? Неужели меня отталкивали в сторону, потому что отец и сестры считали, что я не справлюсь? Неужели я лишь Барби – спортивный агент, которой можно поиграть, когда ничего серьезного не требуется?
– Мы это обсудили, и папа принял решение послать туда Брекстон. Он подумал, что она больше подходит для того, чтобы говорить о…
– О чем? Каково быть женщиной, которая понимает, что значит сексизм в этой индустрии? – Хотя Чейз и не видит меня, я шокированно качаю головой. – Любая из нас могла бы выступить с содержательной речью, и еще бы про запас осталось.
– А папа послал Брекс.
– Выходит, никто из вас не верит, что я могу должным образом представить «КСМ» и то, чем мы занимаемся?
– Это не то, что я сказала.
– Можешь и не говорить, я и так знаю, что ты имела в виду. Так ты теперь в команде «Леннокс недостаточно квалифицирована»? Или, лучше сказать, в команде «Леннокс не соблюдает профессиональную этику и спит с клиентами»?
– Что?
– О, хотя нет, – говорю я, теперь взвинченная до предела. – Это команда «Леннокс только и годится, чтобы быть красивой».
– Что с тобой такое? Господи, Леннокс, успокойся.
– Успокоиться? – возмущенно переспрашиваю я.
– Да, потому что ты заводишься из-за ерунды, которая не имеет смысла. Ты же знала, что произошедшее с Бредли еще аукнется, и, судя по всему, так и есть, иначе ты бы не стала об этом говорить. И да, ты привлекательна, что позволяет тебе получать поблажки, но какое отношение это имеет к твоей работе? «КСМ» – компания нашего отца. Он принимает решения. Конец истории.
Ее слова подобны мысленному удару хлыстом, направленному на то, чтобы отвлечь, однако я лишь чувствую себя еще более сбитой с толку. Но одно я знаю наверняка – мы никогда не называем «КСМ» компанией отца. Мы всегда считали этот бизнес нашим.
– С каких это пор? – издевательски смеюсь я. – Когда это в нашем офисе никто не выступал против того, с чем был не согласен? Мы всегда высказывали то, что думаем, и отстаивали свое мнение. – Я опускаюсь на кровать и проклинаю неожиданный спазм в животе. – К тому же что это за бред – о том, что это компания отца? Когда кто-то из нас ее так называл?
– Ты же знаешь, что я не это имела в виду.
Но именно это она и сказала. Именно это я услышала. И именно так это ощущается.
– А как насчет предложения ВЛПС? Это вы тоже обсудили? Вы волновались, что я пересплю с Кэнноном Гарнером и тем самым запятнаю имя Кинкейд? Поэтому папа придумал глупое оправдание о том, что за этим скрывается нечто большее?
– Мы это не обсуждали. Папа в этом бизнесе дольше нас. Он обладает большей проницательностью. Когда он говорит, что что-то
