Маленькое лыжное шале в Швейцарии - Джули Кэплин
Когда Мина выходила из общего палисадника, ее остановил мужчина.
– Простите, вы Мина Кэмпбелл?
– Да? – с вопросительной интонацией отозвалась она.
– Я хотел спросить, не будете ли вы так любезны ответить на несколько вопросов.
– Конечно.
Мина подумала, что нынче забавное время для маркетинговых исследований, но поскольку на такие исследования была направлена большая часть ее работы, она всегда чувствовала, что должна остановиться и внести свою лепту.
– Что вы почувствовали, когда вам отказал ваш парень?
– Что? – Она вскинула голову.
– Вы та девушка, чье предложение отвергли? Девушка с пиньятой.
Она отступила от него, а он ободряюще улыбнулся.
– Кто вы такой? Откуда вам это известно?
– Я Джейми Дженкинс, работаю в «Миррор». Информация разошлась по Сети. У вас есть шанс изложить свою точку зрения на эту историю.
– Я не желаю, чтобы моя история становилась достоянием общественности. Точка.
– Немного поздновато, дорогуша. Джинн выпущен из бутылки. Ну же, поделитесь парой слов. Что вы почувствовали, когда он вам отказал? Как долго вы вместе? Вы все еще вместе?
– Нет, мы не вместе, – выплюнула она, прежде чем успела себя остановить. – И я не была ни самонадеянной, ни опрометчивой – мы говорили о браке в течение нескольких месяцев. Оказывается, он забыл упомянуть, что у него появилась новая подружка… и что она была моей лучшей подругой. Обратите внимание на прошедшее время. Была.
Едва заговорив, она знала, что должна остановиться, но все вдруг выплеснулось наружу: негодование по поводу выходных, чувство несправедливости. Да, она импульсивна и склонна прыгать очертя голову, но на этот раз действительно проявила должную осмотрительность. Мина могла бы назвать дату и время точного разговора, который у них состоялся насчет церкви Святой Марии, и рассказать кому угодно, где она была, когда Саймон заговорил о том, что однажды у них будут дети. Чего она не учла, так это того, что Саймон завел интрижку и с тех пор охладел, как арктическая глыба.
Внезапно она заметила фотографа с длинным черным объективом, делающего снимки с другой стороны улицы, и поняла, что поведала репортеру чересчур много.
– Это не для репортажа, – произнесла она, запоздало ощущая дрожь и едва припоминая, что только что выпалила.
– Похоже, вы сильно на него разозлились, – сказал репортер, который со своим проницательным взглядом и длинной шеей при более внимательном рассмотрении напомнил ей хорька. – Что вы ему сказали? Я бы врезал ему коленом по яйцам. Какова была ваша реакция?
– Без комментариев, – сказала она, хотя ей действительно хотелось врезать Саймону коленом по яйцам. – Послушайте, я не хочу, чтобы это попало в газету. Все это ошибка. Здесь нет никакой истории. Вы ведь не будете фотографировать, не так ли?
Он с напускным безразличием пожал плечами, подчеркнуто не глядя в сторону фотографа.
Нет! Мина поняла, что в левой руке у него крошечный диктофон. Она попыталась его схватить, но он так ловко убрал устройство за пределы досягаемости, как будто уже не в первый раз это делал.
Сообразив, что фотограф стал проявлять к ней интерес, она остановилась и свирепо посмотрела на репортера.
– Оставьте меня в покое!
Кипя от злости, Мина перекинула сумку через плечо, обогнула репортера и бросилась через дорогу к своей машине. Фотограф, неправильно истолковав ее действия, сделал еще несколько снимков, а затем, решив, что она бежит за ним, припустил по улице в обуви, куда более удобной для бега, чем ее черные ботинки. Хотя в голове у нее и мелькнула идея с ним разобраться, она направилась к своему маленькому темно-синему «Жуку», мстительно посмотрев на репортера, который теперь топтался между двумя припаркованными машинами. Он бросил взгляд на ее лицо, помахал рукой и быстро зашагал прочь.
Забравшись в машину, Мина уткнулась лбом в руль. «Черт, черт, черт, гребаный ад!» Мало того, что узнали на работе; теперь, кажется, вся страна вот-вот услышит историю о Мине, тупой блондинке, которая сильно ошиблась в своем мужчине. Для того, чтобы придумать заголовки, не нужно быть гением.
«Ну и кто теперь осел?»
«Какие будут предположения?»
Мина со вздохом завела двигатель. Ее еще ждал концерт на работе.
* * *
– Я думаю, тебе нужно предупредить Мириам и Дерека, – заметила Ханна три часа спустя, когда Мина позвонила ей во время обеденного перерыва.
– Предупредить о чем?
Предупредить, что Саймон, которого они считали чуть ли не «сливками общества» из-за того, что он всегда приносил им бутылку одного и того же вина всякий раз, когда приходил к ним домой на воскресный обед, на самом деле оказался двуличным ублюдком? Мерзавцем, который последние четыре недели трахал ее бывшую лучшую подругу, и один из таких дней совпал с воскресным обедом и предоставлением вышеупомянутого красного вина Casillero del Diablo?
– Предупредить, что одна из их приемных дочерей может появиться в центральной газете. Они придут в ужас.
– Спасибо за вотум доверия.
– Я имела в виду, что они придут в ужас, если ты не расскажешь им первая. Слушай, почему бы нам не сходить куда-нибудь вместе сегодня вечером после работы? Я могу тебя морально поддержать.
– Спасибо, Хан. Боюсь, тебе придется оказывать поддержку медицинскую. Как бы их кондрашка не хватила, когда они узнают, что Саймон – вовсе не такой золотой парень, каким они его считали. Я думаю, тетя Эм, возможно, уже втихаря вязала пинетки.
* * *
Когда Мина после очень трудного рабочего дня заехала на удобное парковочное место, Ханна на другой стороне улицы запирала машину. Выключив двигатель, Мина устало откинулась на спинку сиденья, в боковое зеркало наблюдая за приближением сестры. Что за день. Чертов ублюдок Саймон очень убедительно преподнес свою версию истории практически всем еще до того, как Мина вошла в парадную дверь. Умудрился выставить ее манипуляторшей, намекнув, что предложение было бездарной попыткой заставить его действовать на глазах у всех.
Вздохнув, она подхватила сумочку и выбралась из машины.
Ханна скривилась, изучающе глядя на Мину.
– О боже. Отвратный день?
– Худший. Саймон пришел первым и так постарался, что мне достались лишь объедки.
– Ох, сочувствую. Я консультировалась с приятельницей – сотрудницей юридической фирмы, которая имеет дело со средствами массовой информации. Пыталась выяснить, можешь ли ты получить судебный запрет или что-то в этом роде. Прости, но стоимость была бы непомерно высока, а основание – защита от ущерба репутации – базируется на очень строгих принципах, которые, по ее мнению, в данном случае не применимы.
