Из Лондона с любовью - Сара Джио
– Ваш столик, – сказал мой сопровождающий, выдвигая мне стул. Это был не простой столик, а явно самый лучший, расположенный на возвышении, откуда открывался вид на весь зал. И теперь я сидела за ним одна.
– Принести вам что-нибудь до прихода мистера Уильямса? – спросил официант. – Может быть, чай или шампанское?
– Да, – сказала я, глядя на шикарную даму с бокалом шампанского в руке, сидящую за дальним столиком. – Шампанское, пожалуйста.
Вообще-то я не пью, но сейчас мне отчаянно требовалось хоть что-нибудь – что угодно, – чтобы успокоить нервы. И несколько мгновений спустя, как по волшебству, официант в белых перчатках поставил передо мной бокал с шипучим эликсиром и, как мне показалось, испарился в воздухе.
Остро осознавая, что все на меня пялятся, я теребила крахмальную салфетку с золотой вышивкой и изучала полированные столовые приборы: какое блюдо какой вилкой едят? Как правильно: слева направо или справа налево? За соседним столиком раздался смех, и сердце у меня забилось быстрее. Женщина в платье гораздо красивее моего и, естественно, в перчатках, сочувственно улыбнулась, глядя в мою сторону. Она что, сочувствует мне? Неужели им всем меня жаль?
Я в три глотка покончила с шампанским, и официант принес мне еще бокал, а потом еще. Я смотрела на огромные золотые часы на дальней стене: двадцать минут прошло… сорок пять… С каждой минутой мое сердце падало все ниже. Где Роджер? Я уже потеряла счет – и времени, и выпитым бокалам шампанского.
Но вот заиграл джаз, и я почувствовала себя легко, будто в полете. Про себя я придумывала истории о том, почему Роджер опаздывает. У него заболела мать, и он поехал проведать ее. Важная деловая встреча затянулась допоздна. Он остановился, чтобы помочь застрявшему автомобилисту. Когда-нибудь, говорила я себе, мы с нежностью поведаем родным и друзьям печальную историю нашего первого свидания, со смехом будем вспоминать опоздание Роджера и как он целый месяц пытался со мной помириться.
Моя вымышленная версия казалась очень милой и полностью его оправдывала. Иное дело – его реальное появление несколько мгновений спустя. Когда он вошел, по залу пронесся шепот. На каждой руке у него висело по девице.
– Извините, – сказал Роджер, не обратив на меня внимания, и повернулся к ближайшему официанту. Он стоял достаточно близко для того, чтобы я унюхала запах спиртного. – Почему мой столик занят?
Я нервно кашлянула. Что за дела? Разве он не пригласил меня сегодня вечером на свидание?
– Роджер, это я, Элоиза, – кротко сказала я, надеясь, что это какая-то ошибка, которую он легко объяснит. – Ты что, забыл?
– Кто это? – спросила дамочка по его левую руку, окидывая меня долгим и недовольным взглядом.
– Кузина из деревни? – хихикнула вторая.
Мои щеки горели.
– Я Элоиза Уилкинс, – сказала я. – Он меня пригласил. – Мое смущение наконец переросло в ярость. – Роджер, – продолжала я, выпрямившись на стуле. – Ты разве не помнишь, что сам прислал за мной машину?
Он ловко высвободился из двух пар рук, вцепившихся в его локти. Обе дамы смотрели обиженно.
– Нет, как же, конечно, – начал он. – Элоиза. Тебе придется простить меня. Я встретил… старых знакомых.
Я встала и потянулась за сумочкой, уронив салфетку на пол. Милли была права, зря я ее не послушала.
– Не смею тебя задерживать, – сказала я. – Вам наверняка предстоит многое наверстать.
Все смотрели на нас. А почему бы и нет? Цирковое представление, на ринге три девицы – такого по телевизору не покажут, а тут все происходит вживую, прямо у них на глазах. Роджер Уильямс во всей красе. Жемчужина для разделов светских сплетен. О, он даже подцепил убогую из Ист-Энда! (Всем смеяться.)
Тут меня и осенило: бежать как можно быстрее и дальше! Я стрельнула глазами вправо, потом влево, и наконец увидела дверь. Мне была невыносима мысль о том, чтобы проделать позорный путь через огромный зал к главному входу, поэтому я выбрала ближайшую стеклянную дверь, которая, как мне показалось, вела на соседний балкон. Если повезет, то там будет лестница.
Я рванулась прямиком к выходу, но каблук моей левой туфли зацепился за ковер, и я врезалась прямо в официанта, который нес поднос с позолоченными блюдами, накрытыми полированными серебряными куполами. Стейки вместе с гарнирами взлетели в воздух.
С веточкой брокколи в волосах и беарнским соусом на рукаве я ворвалась на балкон через двойную дверь. К моему великому разочарованию, там не было ни лестницы, ни выхода. Я попала в ловушку.
Почувствовав кожей холодный воздух, я задрожала, прислонилась к перилам, обхватила себя руками и посмотрела в ночное небо. Глупо было думать, что я смогу вписаться в этот мир.
Я опустилась на пол, натянув платье на колени, чтобы согреться, – леди так себя не ведут, но мне было все равно. Но через несколько минут балконная дверь со скрипом открылась, и я вскочила. У меня появилась компания. Сигарный дым окутывал чье-то лицо и цилиндр.
– Дорогая, что, черт возьми, вы здесь делаете? Тут же собачий холод! – воскликнул человек; дымовая завеса рассеялась, и я увидела его высокую фигуру и полное достоинства лицо. Он был старше меня лет на десять или больше. – Где ваше пальто? Вы замерзнете насмерть.
Я кивнула, пытаясь успокоиться.
– Я… просто хотела подышать свежим воздухом.
Мужчина с любопытством посмотрел на меня, и его губы медленно сложились в улыбку.
– Или, может быть, вы от кого-то прячетесь?
Я вздохнула, разглядывая вымазанный соусом рукав.
– Вы же видели, что… там произошло. – Я отвернулась от его пристального взгляда. – Пожалуйста, сэр, просто оставьте меня в покое. Для одного вечера мне уже достаточно.
– Не представляю, о чем вы, но если вы немедленно не зайдете внутрь, то умрете от переохлаждения. – Я вздрогнула, и тут он вдруг снял смокинг и накинул мне на плечи изысканно скроенную одежку, еще теплую от его тела.
– Спасибо, – сказала я, поправляя воротник так, чтобы он закрыл мне шею. От него пахло сосной и еще чем-то, знакомым, но неуловимым.
– Вы и вправду не видели, какой я учинила… разгром?
Он покачал головой, и в выражении его лица проглядывало что-то обезоруживающее, так что
