Неправильно для меня - Меган Брэнди

— Что, черт возьми, это должно означать?

— Это значит, что я покончила с этим! — Я смотрю на него.

— Если бы это было так, черт возьми, как ты утверждаешь, что над…

— Осторожно, — прерывает его Алек, тихо и спокойно.

Мы оба игнорируем его.

— Ты бы не была так расстроена. — Роуэн подходит ко мне ближе, и моя спина выпрямляется. — Если бы тебе было все равно, ты бы не собиралась плакать. Оукли…

— Роуэн, — предупреждает Алек.

Но Роуэн делает еще один шаг ко мне.

— Мне жаль, что я причинил тебе боль. Мне жаль, что я принял то, что ты предлагала мне, как должное, но больше всего мне жаль, что мне потребовалось все это, чтобы понять…

Мое дыхание застревает в горле в тот же момент, когда рука Алека ложится на плечо Роуэна. Глаза Роуэна впились в мои, заставляя меня покачать головой в ответ. Он стоит во весь рост, готовый сказать все, что вертится у него на кончике языка. Но Алек тоже это видит, и когда подбородок Роуэн поднимается, кулак Алека тоже.

Он едва произносит "Я", прежде чем его губы раскрываются.

Я ахаю и собираюсь броситься вперед, но рука Алека обхватывает мою талию, и я оказываюсь позади него тем же движением, когда он поворачивается и отодвигается от меня, как раз вовремя, чтобы Роуэн повалил его на пол.

— Алек, Роуэн, остановитесь!

Когда они оба не обращают на меня внимания, я поднимаю руки, поворачиваюсь и ухожу. Они хотят вести себя как маленькие мальчики? Хорошо. Пусть они займутся этим. Мне все равно нужно кое-что сделать. Лучше Алек пусть будет занят этим.

Алек

Отшвыриваю Роуэна в ту минуту, когда Оукли выходит, вскакиваю на ноги, и Роуэн так же быстро встает. Он, не теряя времени, собирается и со всей силы бьет меня кулаком в челюсть. Моя голова дергается назад, и кровь льется изо рта.

— Меня тошнит от твоего дерьма, Алек! — Кричит он.

Он нападает на меня, но я быстрее уклоняюсь и ударяю локтем ему между лопаток, заставляя его с воплем упасть на одно колено, прежде чем он снова поднимается и поворачивается ко мне лицом.

Его глаза вспыхивают.

— Ты ходишь здесь, как будто всё принадлежит тебе, охраняешь ее, как будто она этого хочет, наплевав, что дома тебя ждет женщина! В чертовом доме Оукли, который ты отказываешься покидать! — Он отталкивает меня на дюйм назад, его левая рука поднимается для быстрого удара.

Я хватаю его за запястье и разворачиваю, захватывая его голову, но он ударяет меня локтем в живот, заставляя мою хватку ослабнуть ровно настолько, чтобы он повернулся и плюнул мне в лицо.

Я отталкиваю его, и он возвращается.

— Просто убирайся отсюда нахуй. Зачем ты вообще вернулся?

— Я никогда не планировал оставаться в стороне!

— Это чертова ложь!

— Это не так.

— Нет? Ты просто взял и, блядь, ушел в ту минуту, когда начал вести себя как мой брат, в кои-то веки, блядь, даже не сказав мне, что уходишь! Я должен был услышать это от мамы в ту же гребаную минуту, когда услышал от Оукли. Мне пришлось солгать и притвориться, что я знал, что мой брат ушел, потому что какой брат уходит, не заботясь о том, чтобы поделиться с другим?

Fuck.

— Я…

Он рычит, прыгает вперед и врезается мне тяжелой рукой ниже глаза, прежде чем я вижу, что он приближается.

— Черт возьми, Роуэн. — Я плюю на пол, мои глаза сужаются, глядя на него. — Еще один гребаный удар, и я подставлю твою задницу.

Он смеется без юмора.

— Пошел ты! Стой там, пытайся еще раз доказать, что ты лучше. Я бы никогда, блядь, не бросил свою семью, но, может быть, ты никогда не считал меня своей семьей, в конце концов.

— Ради всего святого, мы семья. И я был на чертовой работе. Я собирался вернуться, несмотря ни на что.

— Да, ради кого? — Он наклоняет голову, тяжело дыша. — Ради мамы? Ради меня? Или ради Оукли?

Когда я не говорю ни слова, его глаза становятся жестче.

— У тебя не было проблем с тем, чтобы обращаться со мной так, как будто я ниже тебя, уйти, не сказав ни слова, а затем вернуться и украсть Оукли прямо у меня из под носа…

— Она должна была быть твоей, чтобы я украл. Она не была.

— Она была моей. Возможно, ты этого не видел, но когда я был с ней, я это чувствовал! — Кричит он, делая глубокий вдох, ударяя себя в грудь пальцами. — Я чувствую это! Я влюблен в…

Я бросаюсь вперед, хватая его за горло, прежде чем он может продолжить. Его глаза расширяются, руки поднимаются, чтобы схватить мои запястья.

— Нет, это не так, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, черт возьми, ты ее не любишь.

Я отталкиваю его, и он отшатывается, его кулаки сжимаются по бокам. Наши взгляды остаются прикованными на мгновение, прежде чем он фокусирует свой взгляд на мягкой стене спортзала.

— Как бы тебе этого ни хотелось, ты не влюблен в нее, чувак.

— Но я… я… — Роуэн заикается, его измученные глаза возвращаются к моим. Его руки поднимаются вверх, прежде чем хлопнуть себя по бокам, на лбу появляется глубокая складка. — Я должен быть таким, не так ли? — Спрашивает он, но не ждет от меня ответа. — Я имею в виду, она всегда была рядом со мной и любила меня, когда я даже не знал об этом. И даже когда я это узнал, я проигнорировал. А она все еще рядом.

— Тебе не обязательно быть влюбленным в нее, чтобы любить ее. Ты должен понять, что она не предназначена для тебя, и перестать дурачиться, перестать пытаться заставить себя чувствовать то, чего у тебя нет.

Его глаза поднимаются, чтобы встретиться с моими, вину и замешательство легко заметить.

— Это нормально, что ты этого не делаешь, потому что ты не должен. Да, она любит тебя, но, Роуэн, она никогда не была влюблена в тебя так, как думала, и я говорю это не для того, чтобы быть мудаком. Я говорю это, потому что это грёбаная правда. То, что она чувствует к тебе, отличается от того, что я знаю, она чувствует ко мне.

— Мне кажется, она тебя терпеть не может.

Мои брови приподнимаются.

— Эта девушка любит меня, и ты это знаешь. И посмотри, какого хрена я натворил. Я все испортил, пытаясь помочь, пытаясь спасти ее и быть хорошим парнем. Я знаю, что все испорчено, но я не могу допустить, чтобы ты приходил и сбивал ее с толку, когда вы двое ни хрена