Столкнувшийся - Лорен Ашер
Я решаю провести вторую половину дня, отдыхая на травянистой площадке рядом с трассой Гран-при. Мое тело свернулось калачиком на одеяле под солнцем, греясь в немного прохладной погоде и голубом небе. После вчерашнего разговора с отцом у меня в голове все еще крутится его ультиматум, неуверенность разъедает мое чувство спокойствия. Наш разговор означает, что мне нужно быть более осторожной рядом с Лиамом и с тем, как люди интерпретируют наши отношения.
Говоря о мужчине, который не выходит у меня из головы, Лиам находит меня, неся книгу и что-то еще. Я рассматриваю его из своего положения лежа. Солнце падает на него под идеальным углом, освещая его мускулистую фигуру золотым сиянием. У меня перехватывает горло при виде его рук и толстых ног на расстоянии прикосновения.
Я отвлекаюсь от своих непослушных мыслей.
— Кажется, эта книга больше моей головы.
Лиам предпочитает большие книги в мягких обложках, а не электронную читалку. Он обиделся, когда я спросила его, почему он не берет с собой такое в дальние путешествия. Если я и раньше не считала Лиама тайным ботаником, то тот факт, что он путешествует с тремя разными книгами в своем рюкзаке для ручной клади, должен был поставить точку. В то время как некоторые люди читают статьи на BuzzFeed и проходят онлайн-викторины, когда им скучно, Лиам читает книжные блоги и смотрит видео на YouTube, анализируя и литературу и экранизации. Даже я, фанатка “Star Wars” с детства, не могу угнаться за его видео с безумными теориями, связанными с кинематографической вселенной.
— Хочешь посмотреть, что еще больше твоей головы? — его голос хрипит, когда его тень нависает надо мной, загораживая свет от моих глаз.
Я закатываю глаза.
— Ты теряешь хватку. Это было слабовато, что-то вроде минус два из десяти.
Он располагается рядом со мной, его чистый запах останавливает мои работающие клетки мозга. Мое зрение ухудшается, потому что то, что я приняла за еще одну большую книгу, на самом деле является завернутым прямоугольником.
Я настороженно смотрю на него, указывая на оберточную бумагу с изображением галактик.
— А это что?
— Я купил тебе подарок. Я увидел это в магазине и подумал о тебе. — Розовый оттенок переползает с его шеи на щеки.
Мое сердце сжимается при мысли о том, что он купил что-то для меня. Как… дружелюбно… с его стороны. Не говоря уже о том, что он купил специальную оберточную бумагу. Часть моего сердца тает под лучами солнца, не в силах справиться с тем, что Лиам так добр.
— Ладно, давай-давай, — я сажусь и делаю хватательные движения руками, вызывая улыбку на его лице, его застенчивость больше не является проблемой.
Он передает мне большой пакет. Мои пальцы находят складку на бумаге, но я не решаюсь разорвать красивую бумагу. Звезды рассыпаны по голубым, фиолетовым и черным вихрям. Его заботливость смущает меня, он не похож ни на одного друга, который был у меня раньше, и проверяет мою идею сохранить непринужденность между нами.
— Ты убиваешь меня ожиданием. Это всего лишь оберточная бумага. — Он дотрагивается до моих застывших пальцев.
О, Лиам. Так не осведомлен о моем противоречивом решении между прыжками на твоих костях и сохранением тебя в качестве вечного друга.
Больше не нуждаясь в поддержке, я рву бумагу, и темная обертка уступает место альбому для зарисовок. Мои глаза слезятся. Я провожу дрожащими пальцами по грубой текстуре обложки, мне нравится этот милый и неожиданный жест Лиама. Это как все между нами, непредсказуемое и неописуемое, создающее дружбу, которая не укладывается в рамки.
Улыбка, вызывающая ямочки, пересекает мое лицо, когда Лиам бросает пачку угля мне на колени. Я смотрю на любимый тип угля — средней твердости и эмоционально переживаю, как Лиам запомнил мое признание, сделанное под воздействием травки.
— Если я получу такую улыбку от чего-то простого, мне придется постоянно дарить тебе всякие разные вещи. — Он улыбается мне, наполняя меня счастьем и благодарностью. Мое сердце официально достигло предела сладости.
— Это так необычно. Я даже не могу поверить, что ты подумал об этом. Спасибо тебе большое, — я обхватываю его за шею и притягиваю к себе, чтобы обнять. Он замирает, прежде чем обхватить меня руками, его голова находит впадинку на моей шее. Я чувствую хороший запах его одеколона, потому что, когда я мучаю себя, я убеждаюсь в том, что действительно принимаю его до конца.
Еще через несколько секунд я отпускаю его и завершаю наш момент.
Его глаза отводятся в сторону, намекая на его застенчивость.
— Надеюсь, ты воспользуешься этим. Больше никаких отговорок о том, что у тебя нет времени или ты боишься. Мы все знаем, что у тебя яйца больше, чем у половины мужчин на сетке.
Этот человек льстит мне и обезоруживает меня за один присест.
— Я тронута тем, что ты признаешь свои недостатки. Мне нравятся мужчины, которые не боятся рассказать женщине о своих недостатках.
Он шутливо тянется к этюднику, но я отбиваю его руки. Я падаю на спину и смеюсь в небо. Мои руки прижимают мой подарок к груди, все еще потрясена тем, что Лиам сделал что-то настолько заботливое.
Лиам открывает свою книгу и ложится на одеяло. Я хочу сохранить этот момент навсегда, поэтому я сажусь и переворачиваю свой этюдник на первую страницу, открывая пачку шикарного угля, который он купил. Остаток дня я провожу, набрасывая рисунок Лиама, читающего свою книгу. Я никогда не хочу забыть ощущение того, что он проникся моей страстью и поверил в меня.
Он не просит показать ему мой рисунок, давая мне возможность уединиться, о чем я даже не подозревала. Мы часами просиживаем вместе на траве.
Пока я делаю наброски, мои мысли уносятся вдаль, я думаю о своей специальности и возмущаюсь тем, что чувствую себя скованной. Некоторые пальцы сводит судорогой, но я продолжаю, потому что мне хочется почувствовать жжение в груди. Моя страсть перерастает из уголька в пламя, крошечное, но ощутимое, требующее дальнейших исследований и открытий.
Я и забыла, как сильно искусство питает
