Жена хозяина трущоб - Лика Семенова
— К ней, конечно.
Она вцепилась в мой рукав, затараторила скороговоркой:
— Ты опоздал. Ее начали готовить к процедурам, когда я ушла. Так что, тебя не пустят. — Она улыбнулась: — Но ты очень кстати. Я брала такси. А сейчас отвези меня в квартал Бэси. Ведь, отвезешь, милый?
Я выдернул рукав из ее пальцев, тряхнул рукой, будто стряхивал прикосновение:
— Прекрати. — Покачал головой: — Нет времени. У меня здесь дела.
Она округлила глаза:
— Какие дела? Это больница.
Я кивнул на руку:
— Я собирался зайти к доктору Монтгомери.
Алисия просияла. Почему я не замечал, что ее зубы просто неестественно, аномально белые? Как новый унитаз.
— Снимут это уродство? — Она картинно фыркнула. — Наконец-то! Кстати! — Почти замурлыкала: — Раз Гертруды не будет дома, тогда я сегодня ночую у тебя, милый. Мы уже давно не были вдвоем.
Как ни странно, эта мысль не отозвалась ничем хорошим. Я не хотел видеть Алисию. Я покачал головой:
— Наоборот, стало хуже. Сегодня я совсем не спал. Это неудачная идея.
Алисия скривилась и даже отвернулась:
— Я ненавижу эту твою руку!
Я молчал.
Она помрачнела:
— Не понимаю. Ну почему все так некстати?
Алисия привычно жевала губу, забыв про помаду. И я буквально чувствовал, как в ней боролись эгоизм и любопытство. Интересно, что перевесит? Мое здоровье ее совсем не интересовало, она не слишком и хотела видеть меня больного. Всегда говорила, что подобное утомляет. Делала исключение лишь для Гертруды. Ни для кого больше. Алисия рвалась посмотреть на Софи. А вот насколько сильно рвалась?..
Она натянула улыбку:
— Ладно, не обижайся. Просто побуду рядом.
Надо же… какие нежности. В прошлый раз я старался минимизировать ее подозрения и опасался, что они с Софи окажутся знакомы. Но сейчас это было исключено. Заботило лишь то, что ее присутствие доставит неприятности Софи. Алисия обязательно прицепится, как репей, и станет задавать вопросы, на которые у Лисы не будет ответов. Ничем хорошим это не закончится. Да я и сам не хотел этой головной боли. Пусть злится. Сейчас есть вещи поважнее, чем ревность, высосанная из пальца. Впрочем, можно ли ревновать того, кого не любишь? Что угодно, только не ревность. Собственничество, уязвленное самолюбие, банальная злость… Не слишком важно. С этим я разберусь потом. Но, если быть еще честнее, я не хотел проводить ночь с Алисией, когда совсем рядом была Софи.
Я покачал головой:
— Не сегодня, Алисия. Мне нужно идти. — Я посмотрел на часы: — К одиннадцати я должен быть на совещании. Тебя же не интересует эта рутина.
Та сдалась. Надула губы, но вынужденно кивнула:
— Хорошо, милый. Надеюсь, этот Монтгомери тебя, наконец, вылечит.
— Я тоже на это надеюсь. Доброго дня.
Я дождался, когда Алисия завернет за угол корпуса, и направился в другую сторону, к лабораториям. Искренне надеялся, что Эдгар Кромбэ окажется на месте.
Глава 51
Я провозилась со списком до самого обеда. Точнее, просто просидела за столом перед чистым листком, не понимая, что должна написать. Мучительно перебирала в голове все, что могло мне понадобиться, но все предметы первой необходимости и без того можно было найти в ванной. Даже для женской гигиены. А из вещей… я вполне обходилась формой. Мне все равно некуда ходить. Я не придумала ничего лучше, как написать в список пижаму. Спать в халате, действительно, было не очень удобно. Расческу и заколку для волос.
Мистер Мэйсон, когда пришел, лишь невозмутимо спросил:
— Это все?
Я кивнула.
— У тебя красивый почерк.
— Спасибо, сэр.
Он сложил листок пополам и убрал в карман форменного пиджака. Поручил мне вытирать пыль с бумажных книг в кабинете Сальвара. Вручил специальную метелку и стремянку, чтобы достать до самых верхних полок. Наказал быть очень аккуратной и не торопиться.
Я не возражала. Мое дело — исполнять то, что велят. И не создавать проблем. Меньше всего я хотела, чтобы у мистера Мэйсона были со мной какие-то проблемы.
Он проводил меня в кабинет, сам донес стремянку. Показал книжные стеллажи, которые занимали целую стену напротив огромного окна. От пола до потолка — сплошь книги в красивых новых переплетах. С теснением, с позолотой. А я смотрела, будто впервые. Впрочем, так и было. Да, я раньше заходила в кабинет, но буквально не замечала ничего вокруг. Мне было не до книг…
Мэйсон вышел, и я осталась одна. Я видела этот кабинет только ночью, когда окно затягивало уютной чернотой. Теперь же снова было не по себе. Светило яркое солнце, открывалось огромное пространство, полное воздуха и света.
Когда я смотрела в эти огромные окна, особенно днем, обязательно мелькала мысль о том, каково это — выпрыгнуть? Сама не знаю, почему. Но эта мысль буквально преследовала. Своего фальшивого окна я уже не боялась совсем, но почему-то буквально хребтом чувствовала разницу. Смогла бы я прыгнуть, если бы понадобилось? Нет, никогда. Сердце остановится раньше.
Я осторожно подошла к окну, отыскала на раме светящуюся точку и поменяла расстекловку. Стало намного спокойнее. Что ж… пыль, так пыль. Я насчитала девять массивных стеллажей из полированного темного дерева с резьбой. Решила убирать каждый шкаф полностью от потолка до пола, а потом двигаться к следующему. Тетка Марикита талдычила, что уборка всегда начинается сверху, иначе можно убирать дважды. Сложно было не согласиться. Особенно если за несогласие тебя могли попросту отлупить. У тетки очень тяжелая рука. В детстве я почти постоянно ходила в синяках.
Я пододвинула стремянку в угол, к стене, нажала на рычаг, как показал Мэйсон, и лестница поехала вверх. Я инстинктивно покачала ее, проверяя на прочность, сунула метелку за нагрудник фартука. Ухватилась обеими руками и решительно поставила ногу на ступеньку. Все равно было неуловимо-шатко. И страшно… По спине прошлось мурашками. Там не меньше трех метров… Хватит! В конце концов, это просто лестница! Неужели я не сумею стереть пыль⁈ Что я тогда вообще могу?
Я поднималась медленно, с опаской, но, все же, поднималась. И даже была горда собой. Залезла на самый верх, чтобы достать до полок. Старалась не смотреть ни по сторонам, ни вниз. Только на книжные корешки. С любопытством читала названия, но они мне, к сожалению, ни о чем не говорили. Я не знала даже авторов. А добрую половину названий и вовсе не могла прочесть — они были на иностранных языках. Неужели Сальвар мог все это читать?
Занятие, действительно, оказалось не таким быстрым, как я ожидала. Когда я пододвинула стремянку к последнему шкафу, за окном уже
