Запомни этот день - Моника Мерфи
– Тогда идем на завтрак, – предлагает он. – Пойдем, как закончим.
Мы быстро завтракаем в полупустом ресторане отеля, а затем выходим на улицу. Бодрящий ветерок заставляет меня поеживаться, пока мы идем на встречу к Дешо. Движение не очень оживленное, но на тротуарах много людей. Мы покидаем площадь, и я замечаю другие отели.
– Cейчас прогуляемся по улицам Сент-Оноре и Камбон. Здесь полно люксовых магазинов. – Алекс указывает на здания по правую руку, когда мы идем по улице. Мне так нравится, как он произносит французские слова с небольшим акцентом – Dior. Chanel. Louboutin.
– А ты разбираешься в брендах, – я впечатлена.
– В нашем деле это необходимо. Такие магазины часто располагаются рядом с нашими отелями.
– Ты там что-то в покупаешь? – Конечно, у этих дизайнеров есть и мужские коллекции.
– Иногда. – Он показывает рукой на очередной магазин Vuitton по левую руку от нас. Похоже, он не хочет говорить о выборе одежды. – Vuitton здесь на каждом шагу, как и магазины с макаронс. – Он показывает жестом на следующий магазин. – Самый известный – Laduree, но мне больше нравится Pierre Hermes. Надо будет сводить тебя туда, если будет время. Это недалеко отсюда.
– Похоже, ты уже не раз был в Париже.
– Ага, – улыбается Алекс. – Семейная поездка в Европу в юности. В семнадцать лет ездили с классом. И множество раз уже во взрослом возрасте.
– Как здорово! Я никогда никуда не ездила, – с тоской признаюсь я. – Ну, разве что в Мексику с подругами.
– В Мексике весело.
– Ага, – Я пожимаю плечами. – Это я скучная. Жаль, что не получалось путешествовать больше.
– С нашим домом ничего не сравнится, – говорит Алекс. – Когда я отправляюсь в путешествие, я готов к ошеломительным красотам, способным сбросить Монтерей с пьедестала. Но этого еще ни разу не произошло. Мое любимое место в мире – то, где мы выросли и где нам повезло жить до сих пор.
Мне трудно в это поверить, но я решаю не спорить.
– Хочу посетить все места, где есть макаронс, – произношу я очень, очень серьезным голосом.
Он смеется:
– Когда осмотрим здание, можешь пойти в Laduree и попробовать все вкусы. Мои фавориты – «Мария Антуанетта» и фисташковый.
– Запомнила.
Я бы хотела, чтобы он пошел со мной в Laduree, но я знала, во что ввязываюсь. Придется много времени провести в одиночестве.
– Я и тебе возьму.
– Это не обязательно, – он останавливается перед переходом, ожидая, пока проедут машины.
– Позволь мне.
Это правда. Если я не могу взять его с собой в магазин, то меньшее, что я могу сделать, – купить пирожные его любимых вкусов, чтобы он перекусил ими позже.
Без предупреждения он хватает меня за руку и смотрит по сторонам. Затем делает шаг вперед.
– Нужно перейти улицу, – объясняет он. – Здание на другой стороне.
Я иду за ним. Глянцевая черная машина тут же вырывается вперед, как только мы выходим на тротуар.
– Ого, как близко проехал.
– Движение здесь безумное. Будь осторожна, когда переходишь дорогу.
Он отпускает мою руку, и я сразу же почувствовала пустоту. Он взял меня за руку только из соображений безопасности? Или это что-то значит?
Так, хватит цепляться за малейшие жесты. Они ничего не значат.
– Вот это здание.
Алекс останавливается посреди тротуара, и я вместе с ним. Я откидываю голову назад, чтобы его рассмотреть. Зданием явно не занимались: фасад выцвел, кое-где сошла краска. Окна грязные, некоторые даже треснули, а двойные двери – видимо, это вход, – грязные и заклеены пожелтевшими газетами, чтобы никто не мог заглянуть внутрь.
– Оно… просто огромное. – Я не нашлась сказать ничего получше. Снаружи ничего особенного. Совсем.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – его тон звучит язвительно, я поворачиваюсь к нему:
– Правда?
Алекс кивает, засунув руки в карманы брюк, и смотрит на здание.
– За ним не следили многие годы, поэтому оно потеряло свой блеск и выглядит не слишком впечатляюще. Но когда-то оно сияло ярче, чем все отели-конкуренты.
– Ярче, чем Ritz?
Мне трудно в это поверить.
– Ярче, чем Ritz, – подтверждает он. – По какой-то причине Дешо сосредоточили свое внимание на другом отеле, тоже в Париже. Может, решили, что здание в таком месте не нуждается в излишнем наблюдении – там ведь и так все было неплохо. Но в этом и заключается сложность гостиничного бизнеса. То, что это лучшее место и оно приносит наибольший доход, не означает, что о нем можно забыть. Лучшее место требует постоянного внимания.
– Как же вы справляетесь с таким количеством отелей? – удивляюсь я.
– Много путешествуем. Я редко бываю дома, – Алекс устало улыбается. – Может, поэтому я считаю Кармел и Монтерей самыми красивыми местами в мире. Слишком рад туда возвращаться.
– Мсье Уайлдер, я так рад вас видеть!
Мы оборачиваемся и видим, что к нам направляется элегантно одетый седовласый джентльмен. Сразу за ним следует его более молодая версия.
– Это Дешо, – шепчет Алекс мне на ухо, по моей шее пробегают мурашки. Он снова сжимает мою руку и нащупывает пальцем кольцо с бриллиантом.
– Кольцо. Я рад, что ты его не забыла.
– Я вообще не буду его снимать, пока мы здесь, – шепчу я, натянув улыбку. Мужчины подходят к нам.
– Очень рад видеть вас снова. Очень рад, – приветствует Дешо-старший, остановившись перед нами. – Любуетесь нашей старой красавицей, а?
– Да. Надеюсь, он станет нашей новой красавицей, – отвечает Алекс ровным, полным уверенности голосом. Я впечатлена. – Ален, это моя невеста, Кэролайн, – представляет меня Алекс. Я отпускаю его руку, Ален притягивает меня к себе за плечи и целует сначала в одну щеку, потом в другую.
– Приятно познакомиться, – говорю я Алену, когда он отходит от меня, но не убирает рук от моих плеч.
– Вы, моя дорогая, просто красавица, – он рассматривает меня с блеском в глазах. Но я не чувствую себя жутко ни от его комплимента, ни от его взгляда. Я воспринимаю его как дедушку.
– Спасибо, – благодарю я, когда он опускает руки. Мои щеки горят – так всегда бывает, когда я получаю комплимент или чувствую себя неловко. Сейчас я испытываю и то, и другое.
– Кэролайн, а это Луи, – представляет Алекс. Я пожимаю руку Луи, но он меня не целует, а говорит:
– Bonjour, мадемуазель.
У него более сильный акцент, и выглядит он более задумчивым. Его длинные черные волосы развеваются на ветру и лезут ему в глаза, поэтому он постоянно трясет головой, чтобы видеть нас. Он поправляет тонкий черный шарф – теперь он немного закрывает лицо, что только подчеркивает его выдающийся нос. Он привлекательный, со вкусом одетый мужчина, хотя
