Книжный клуб на краю света - Фрида Шибек
Дорис слышит, как Рут откашливается.
– На нашей последней встрече, которую ты, кстати сказать, пропустила, мы решили организовать мероприятие для программы летнего фестиваля.
– Это хорошая новость, – кивает Дорис, крепко прижимая к уху мобильник. Ее начинают мучать угрызения совести.
– Мы будем продавать печенье и устроим состязание в выпечке, чтобы собрать деньги для подопечного детского дома.
– Прекрасная идея!
– И нам нужна твоя помощь.
Дорис молчит.
– Все члены клуба будут печь на продажу и участвовать в состязании, – решительно продолжает Рут. – Но нам нужно еще расставить столы и стулья, подготовить наличную кассу с разменом, сделать этикетки, украсить помещение и организовать само состязание.
– Я не знаю, успею ли, – осторожно отвечает Дорис. – Моне очень нужна моя помощь с литературной викториной.
– Дорис, – понижает голос Рут. – Ты обещала не пренебрегать своими обязательствами. Да и мы всегда тебе помогали.
Дорис вздрагивает. Настойчивость Рут кажется ей неуместной. Ведь никто не скажет, что она не старается ради клуба; и все равно нет сил возразить. Рут ужасно возмущается, когда люди не поступают как она им велит; и потом, если только состязание по выпечке не совпадет с литературной викториной, Дорис должна успеть и то, и другое.
– Ладно, – говорит она. – Я сделаю все, что смогу, но приду, скорее всего, совсем ненадолго.
– Хорошо, – сухо отвечает Рут. – Я рассчитываю на тебя.
Закончив разговор, Дорис замечает, что Мариан, оторвавшись от чтения, смотрит на нее из угла холла.
– Кто это?
– Рут Линдберг.
– Понимаю, – кивает Мариан в ответ. – Леди Кэтрин Юсшера[34].
Дорис усмехается, и в этот момент раздается сигнал мобильного телефона. Она в ужасе смотрит на экран, думая, что это сообщение от Рут, но вместо него получает уведомление от Tinder. Открыв приложение, Дорис видит ссылки на несколько вариантов знакомств и отдергивает руку от телефона, словно от горячей сковороды.
– Кто-то ответил, – бормочет она.
– На что ответил?
– В Tinder. Кажется, я получила сообщение.
К ней тут же подбегает стоявшая у кассы Мона.
– Это же замечательно! – восклицает хозяйка отеля. – И как его имя?
– Рольф-Казанова, – отвечает Дорис ровным голосом.
Она вновь берет в руки телефон и поднимает его так, чтобы подруги могли рассмотреть мужчину; Мона прищуривается.
– Очень похож на Клинта Иствуда в молодости.
– Правда? – растерянно уточняет Дорис.
– По-моему, слишком похож, – ворчливо отзывается Мариан. – Рольф-Казанова, говоришь?
– Да, так он назвал себя в Tinder.
– Как тогда его зовут на самом деле? Пер-Гитлер?
Дорис возводит глаза к небу, но, услышав новый сигнал мобильного, сосредотачивается.
– Он спрашивает, что на мне надето. Как мне ответить?
– Похоже, полная беспомощность, – бормочет Мариан.
– Научиться флиртовать не так уж и легко, – вступается Мона. – Просто он хочет узнать, что ты за человек. Думаю, надо отвечать честно.
– Ладно, – соглашается Дорис и начинает печатать. – Юбка и футболка, которую я купила в Гётеборге, когда ездила в гости к сестре в 2003 году, не помню, правда, как называется магазин, носки из спортивного магазина в Истаде и шлепанцы. Или нет, так нельзя писать.
И поправляет: кроксы.
Проходит минута-другая, и мобильник пищит опять. Дорис, присвистнув, начинает смеяться.
– Ой, – смущается она, не спуская глаз с экрана мобильного.
– Хуже моего внука, – вздыхает Мариан.
Широко раскрыв глаза, Дорис вновь и вновь перечитывает сообщение. Пишет еще один мужчина.
– Что такое БДСМ? – интересуется она осторожно.
Мариан делает вид, что ее это совсем не трогает, и смахивает что-то со своего лимонно-желтого блейзера.
– Это такие ролевые игры, когда секут друг друга, – разъясняет она монотонно.
– О господи! – восклицает Дорис. – Мне такой не нужен! А сейчас еще один пишет, спрашивает, люблю ли я тантру. Это что, блюдо такое?
– Нет, это индийская философия сексуальности, – вздыхает Мариан.
Дорис брезгливо морщится и продолжает сосредоточенно читать, потом внезапно начинает тяжело дышать и заливается краской.
– Ну, что еще? – спрашивает Мариан.
Дорис качает головой.
– Я не очень понимаю, что это означает, – бормочет себе под нос.
Мариан тянется за телефоном подруги, но Дорис не хочет выпускать его из рук.
– Ну так назови тогда это слово.
Дорис оглядывается по сторонам, потом наклоняется через стол и шепчет что-то на ухо. Услышав ее слова, Мариан широко раскрывает глаза и откидывается назад.
– Нет уж, знаешь что? – кричит она в сердцах. – Пора тебе научиться пользоваться поисковиком.
28
Пятница, 26 июня 1987 года
На кухне все еще накрыт завтрак, хотя время близится к девяти. Маделен спала дольше обычного; выйдя в зал собраний Стурстюган, она видит, как Дезире сидит в одиночестве у длинного стола и размешивает ложкой кефир.
– Доброе утро, – здоровается Маделен и, не вполне проснувшись, приглаживает волосы.
– Доброе утро, – лучисто улыбается Дезире.
Маделен машет рукой в сторону кухни и плетется туда, чтобы взять себе что-нибудь поесть. Она плохо спала сегодня, все ворочалась и думала о Юнасе и пасторе Линдберге.
Маделен устало наливает себе чашку кофе, намазывает два куска хлеба маслом, кладет сверху сыр и апельсиновый джем: все здесь так едят.
Воспоминания о вчерашнем дне по-прежнему вызывают смятение. Хотя Маделен и рада, что выпала возможность поговорить с Юнасом, мысли об увиденном не отпускают. Почему пастор ударил сына, о чем они спорили, единичный ли это эпизод или подобное уже случалось ранее? Юнас назвал произошедшее ошибкой, но полученная пощечина не вызвала у него удивления.
Маделен вытирает со стола упавший кусочек масла. До сих пор пастор Линдберг нравился ей и вызывал доверие, но, увидев его обращение с Юнасом, девушка уже не знает, какие чувства испытывает к руководителю церкви. С другой стороны, ей ничего не известно об их взаимоотношениях и о том, что Юнас сказал отцу. Возможно, она стала невольной свидетельницей того, как родитель, который пытается воспитывать ребенка, в момент слабости переходит границы. Хотя в этом разговоре таилось нечто большее, что-то невысказанное висело в воздухе. Вид Юнаса выражал глубокое смирение, а взгляд пастора оставался холодным и жестоким.
Взяв в одну руку тарелку, а в другую полную – до краев – чашку кофе, Маделен идет, пытаясь удержать равновесие. Ночью без сна она думала, не рассказать ли об увиденном Дезире. Соседка, которая лучше знает Юнаса и пастора Линдберга, скорее всего, могла бы предложить объяснение. Но, как бы Маделен ни разбирало любопытство, предавать доверившегося ей Юнаса она не хочет.
Девушка садится за стол.
– Ты выглядишь такой разбитой, – с участием замечает Дезире.
– Я не могла заснуть, – Маделен отпивает кофе и отвечает, с аппетитом откусывая бутерброд. – Я могу тебя кое о чем спросить?
– Конечно, – обрадованно соглашается Дезире.
– Что ты думаешь о пасторе Линдберге? Точнее,
