Отныне и навсегда - Роуэн Коулман
– Я могу забрать Эллиота и пойти с Витой к тебе домой переждать разговор, – натянутым голосом предлагает Китти.
С секунду Бен, лицо которого скрыто в тени, размышляет.
– Нет, – говорит он. – Вы – моя семья. Вы все. Я люблю вас всех. Если вы не против, я считаю, что мы должны остаться вместе.
– Конечно, – я накрываю его руку на руле своей. Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу страх.
* * *
Дверь с венком из подсолнухов открывается. Собака, похожая на колли, выбегает и сразу прыгает в распростертые объятия Бена. Извиваясь всем телом от радости, она вылизывает его сморщившееся лицо. Должно быть, это Пабло.
Следом выходит мальчик лет четырех, он обвивает талию Китти ручками и утыкается лицом ей в живот. Она смеется, поднимает его на руки и кружит. На пороге стоит мама Бена, красивая, высокая и элегантная, совсем как ее сын. В красно-каштановых длинных волосах женщины виднеется седина, на ней платье василькового цвета, а сама она босиком. Подол юбки и пальцы перепачканы в краске.
– Так, а это у нас кто? – она улыбается мне и протягивает ладонь, скорее намереваясь взять меня за руку, нежели пожать ее.
– Мама, это Вита. Мы познакомились пару дней назад, – отвечает Бен.
– Он обычно домой девушек не приводит, – говорит Сара. – Значит, ты ему очень нравишься.
Дверь закрывается, и нас окутывают тепло и свет маленького домика.
– Мама, – Бен берет ее за руку, – мне нужно кое-что тебе рассказать.
* * *
Работы Сары – пейзажи всех возможных размеров, выполненные абстрактными, лирическими мазками – украшают стены. Коврики ручной работы укрывают каменные плиты, а кухня, по словам Китти, представляет собой творение знакомого плотника, созданное из обломков старого дерева, которые она собрала на свалке.
Сара слушает Бена. Пока он говорит, к нему прижимается Эллиот, и Бен обнимает его в ответ. Когда женщина начинает понимать, что к чему, мышцы на ее лице напрягаются. Не отпуская его руку, она наблюдает за лицом сына; боль начинает закрадываться в каждый изгиб и складку ее тела, но каким-то образом она сдерживается благодаря своей мягкой силе.
– Мой мальчик, – наконец произносит она.
– Извини, мама, – Бен опускает голову. – Наверное, надо было сразу вернуться.
Сара смотрит на меня и качает головой:
– Нет. Ты поступил так, как посчитал нужным, и теперь ты здесь.
Она встает со стула, подходит к Бену и прижимает его к груди, заключая в материнские объятия. Эллиот отходит к Китти, забирается к ней на колени и утыкается лбом в изгиб шеи. Сара берет дочь за руку и сжимает ее так крепко, что костяшки белеют. Пабло ерзает у моих ног, и я кладу ладонь ему на голову.
– Думаю, чашечка чая нам не помешает, – говорит Сара, и Бен идет за ней на кухню. Что происходит там, я не знаю. Думаю, мне и не положено знать. Бывают такие моменты между матерью и сыном, предназначенные только для них двоих. Им нужно крепко схватиться друг за друга, прежде чем отпустить.
Я жду их вместе с Китти, которая обнимает сына так крепко, что он инстинктивно понимает, что эти объятия нужны им обоим.
– Вита, познакомься с Пабло, – говорит Бен, взъерошивая уши своему псу, который смотрит мне прямо в душу, пока жует краешек моей кроссовки. То, что у него на щеках высохшие дорожки от слез, Бен не признает. Вместо этого он решительно улыбается, смотря на Пабло. – Китти называет его моей собакой эмоциональной поддержки.
– Потому что так оно и есть, – Китти шмыгает носом и тоже гладит Пабло. – Бедному щеночку приходится слушать столько печальных рок-песен из девяностых…
– Я Эллиот. – Мальчик залезает мне на колени так, словно мы давно разлученные родственники. – Тебя тоже обнять?
– Давай, – говорю я, и он обхватывает мою шею ручками, на мгновение прижимаясь своей мягкой щекой к моей.
Китти с нежностью улыбается сыну, взъерошивая ему волосы.
– Извини, он пока не понимает, что такое личные границы, – говорит она, когда Сара выходит из кухни с тарелкой свежеиспеченного печенья и ставит ее на середину стола. Я понимаю, что так их семья привыкла справляться с бедами: они тихо и скромно собираются за чашкой чая с печеньем, сплоченные и преисполненные любовью.
Эллиот берет по печенюшке в каждую руку и надкусывает по очереди обе.
– Иди сюда, парень, – Бен похлопывает по коленкам, подманивая ребенка к себе. – Посмотрю, как ты потяжелел.
– Не смей, – я улыбаюсь Бену, показывая, что все в порядке. – Это мило. Мне редко выпадает возможность посидеть с детьми или с такой замечательной семьей.
– Теперь ты одна из нас, – Сара разливает чай по кружкам. – Так что привыкай. Только грустно, что завтра вы уже уезжаете, – продолжает она, немного выждав. – Могли бы остаться на какое-то время, я бы о вас позаботилась.
– Нужно решить рабочие вопросы, – я смотрю на Бена. – И мы хотим испытать линзу Бена.
– Правда? Ну ничего страшного, можете и после этого приехать, – говорит Сара.
Я вспоминаю о нашем разговоре с Китти на станции техобслуживания.
– Я не заберу Бена себе одной, – обещаю я.
– Он так на тебя смотрит, – Сара улыбается, а Бен краснеет. – Когда он был мальчишкой…
– О боже, только давайте без вот этих «когда Бен был мальчишкой…», – Бен тянется к томику на полке. – Вита, смотри, вот эта мамина книга о да Винчи меня к тебе и привела.
– Ого, – говорю я, несколько опешив от того, что вижу свое лицо здесь, в этом маленьком домике.
– Знаешь, а вы похожи, – говорит мама Бена. – Даже жутко.
– Да, с тобой можно сделать какой-нибудь мем на тему искусства, – добавляет Китти.
– И правда ведь, – Бен переводит взгляд с обложки книги на меня. – А я раньше этого не замечал. Как странно!
– Я об этом как-то даже не задумывалась. – Сердце колотится быстрее из-за собственной лжи. – Ну, у нас обеих темные волосы.
Сара улыбается:
– Кто-нибудь хочет еще чая?
* * *
Бен сходил за рыбой и картошкой фри, и теперь мы устраиваемся перед телевизором, держа еду на коленях. Я попала в жизнь, какую никогда не знала, жизнь обычной семьи. Даже с Домиником все было по-другому: мы читали книги и ели за столом. Нас окружала любовь, но такого чувства банального комфорта в нашей совместной жизни никогда не было. Время от времени Бен кидает ломтик картошки Пабло, который каждый раз успешно его ловит. После ужина Бен собирает упаковки из-под еды и относит их на кухню. Я беру кружки и стаканы и включаю
