Соперники - Ви Киланд

Я не стал спорить, потому что он был прав, хотя я целые дни проводил в гостиницах, где работают круглосуточные бары. При некоторых наших отелях имеются даже собственные клубы. Если я не сменю работу, я постоянно буду около тех мест, где продают и распивают спиртное. Да и не хотелось мне вчера пить – я сходил с ума по Софии.

– Я знаю, но все было не так. У меня даже желания не было.

Мистер Торн все равно покачал головой.

– Ты мне хоть билет-то принес?

Я достал из заднего кармана билет мгновенной лотереи и подал старику вместе с книгой с тумбочки, на которую он всегда клал билеты.

– Один за десять долларов, как ты просил.

Старик надел свои очки, взял четвертак и принялся соскребать защитный слой.

– Значит, ты проторчал в клубе всю ночь? Поэтому ты похож на енота?

Я покачал головой.

– Я провел ночь с женщиной, с которой я встречаюсь, если тебе так интересно.

– С Софией?

– Да, с Софией.

Он соскреб наконец серый латекс и смахнул стружку.

– Стало быть, теперь у вас интрижка?

– Учитывая, что сейчас не пятьдесят третий год, нет, у нас не интрижка.

– А что? Просто дружите организмами?

Я невольно засмеялся. В основном словарь старика пополнял Джерри Спрингер, так что удивляться не приходилось.

– Да, пожалуй, как раз это между нами и происходит.

– Неужели тебе не хочется остепениться? Жениться на хорошей женщине, приходить домой после работы и есть вкусный ужин, который приготовила она? А там и завести пару спиногрызов?

Я не представлял Софию в фартуке у кухонной плиты, но понимал, о чем говорит мистер Торн. У меня никогда не было желания ежевечерне возвращаться к одной и той же женщине или обзавестись семьей, хотя с Софией это сделалось теоретически возможным. Правда, мое понимание семьи несколько отличалось от представлений мистера Торна. Вместо ужина мы бы пошли в ресторан, где заказан столик на семь, потому что мы с Софией вкалываем с утра до ночи. Я бы забыл о времени и явился в ресторан с часовым опозданием, и София была бы в ярости, а я бы сел на диван рядом с ней, а не напротив, и извинился. Она послала бы меня в задницу, мы бы поскандалили, я бы снова обратил внимание, как сексуально она выглядит с горящими глазами, и запустил бы руку под стол. Когда официант подошел бы принять заказ, я уже шевелил бы пальцами в ее прелестной норке, и когда мы вновь остались бы вдвоем, София сердитым шепотом высказала бы мне за то, что я не убрал руку. Но затем она бы кончила так ярко, что утратила часть своего запала, я прошептал бы новые извинения, и она бы строго потребовала, чтобы впредь такого не повторялось.

Впрочем, этой фантазии не суждено стать реальностью, потому что рано или поздно София меня возненавидит.

Я повел плечом.

– У нас нет будущего.

Мистер Торн нахмурился:

– Отчего же?

– Это сложно. Если в двух словах, на нашем пути слишком много препятствий.

Мистер Торн сложил пальцы домиком.

– А ты знаешь, что такое препятствия?

– Ну?

– Это тесты на проверку, заслуживаешь ли ты победы. Как ты покажешь мужчине или женщине, что за них стоит бороться, если не посшибаешь все препятствия на своем пути? Если ты собрался ровно сидеть на заднице и не рыпаться… – он покачал головой, – …тогда ты не заслуживаешь приза. Я думал, у тебя яйца побольше, сынок.

Я скрипнул зубами, но сдержался.

– Отвезти тебя на прогулку или как?

– Знаешь, отвези-ка ты меня в этот твой отель, хочу на него посмотреть. Я ведь там делал своей Элизе предложение.

– Я этого не знал.

– Они так здорово украшали отель на Рождество! Я привез Элизу туда в сочельник и позвал замуж у большой елки.

– Значит, помолвка у вас состоялась до шестьдесят второго года!

Старик наморщил лоб.

– В шестьдесят первом. А ты как догадался?

– С шестьдесят второго они не ставят елок.

– Без дураков?!

Я кивнул.

– Елка пала первой жертвой кровной вражды Стерлингов и Локвудов. Грейс Коупленд, хозяйка отеля, которая недавно умерла, больше не наряжала елку после расставания с одним из них – по сентиментальным соображениям.

– Значит, мое предложение руки и сердца становится еще особеннее! А жаль, в зимние праздники гостиница превращалась в настоящее чудо.

Я в жизни не переступал порога «Герцогини», пока моим не привалила половина акций, но легко мог представить, как нарядно смотрелось фойе с наряженной елкой в центре. Погода стояла хорошая, я довезу туда старикана за полчаса – пусть подышит воздухом и воспоминаниями. Поэтому я взял его кресло, опустил колесные ограничители и приготовился поднимать мистера Торна с кровати.

– Хорошо, старина, я отвезу тебя поглядеть на отель. Только не рассказывай соленых анекдотов, как в живом эфире того ток-шоу, иначе ты меня под суд подведешь.

* * *

Я целый час возил мистера Торна по отелю, с облегчением вздохнув, что нам нигде не попалась София. Старик незаметно впал в меланхолию, и я отвез его принять на грудь чего-нибудь бодрящего. В кафе мы сели в том же углу, где я часто сижу по утрам в ожидании, когда спустится София.

Мистер Торн прихлебывал чай со льдом, с улыбкой оглядывая просторное фойе:

– Здесь точно есть что-то особенное.

– Да, красивый зал.

Он покачал головой.

– Не просто красивый, малыш. Тут есть магия. Разве ты не чувствуешь? – Старик указал на две большие лестницы, расходившиеся в стороны. – Вот здесь стояла елка, а я опустился на колено вот туточки. Самый счастливый день моей жизни.

Я знал, что последние годы дались ему нелегко, но это же чокнуться надо, чтобы назвать счастливейшим днем своей жизни тот, когда он позвал замуж бывшую жену!

– Не понимаю я тебя. Ты в разводе, ты сам говорил, что у вас все закончилось скверно. Как можно так нежно вспоминать начало чего-то плохого?

– Один хороший день с моей Элизой стоил сотни плохих без нее. Жизнь-то у нас одна, сынок. Однажды я сдохну, сидя в этом кресле, но знаешь что? Пока я в нем сижу, я вспоминаю о хороших временах. Даже если сейчас я один, мне не одиноко с моими воспоминаниями. Сладость, приправленная горечью, лучше сожалений о несбывшемся.

Краем глаза я заметил Софию, которая вместе со Скарлетт вошла через крутящиеся двери. В руках у нее был картонный пакет, зато ее подруга несла по