Возвращение - Николас Спаркс
– Ладно, – выдавил я.
Я любил ее и безумно хотел поговорить о нас, о нашем будущем. Хотел убедить ее, что со мной она будет счастлива и я сделаю все возможное, чтобы она не пожалела о своем выборе.
– О чем тогда побеседуем? – спросил я.
– Ни о чем, – прошептала она. – Можешь просто обнять меня и посидеть здесь немного?
Я прижал ее к себе, и мы молча продолжили коротать этот прохладный весенний вечер. Вдалеке по мосту неслись автомобили, в окнах прибрежных домов горели огни. Воздух сгущался, набухал влагой – утром на берег опустится туман, погружая его в царство теней.
Натали вылила в реку остатки вина – тихо, почти без плеска. Я думал о тепле ее тела, о том, как оно прижимается к моему. Вспоминал наше свидание и первый поцелуй, нежность ее губ. Закрыв глаза, я решил: я люблю ее, и будь что будет.
Мы справимся, говорил я себе. Ей поначалу будет сложно – или даже мучительно, – и я дам ей время и свободу, если нужно. Я знал: она тоже меня любит. Придется подождать, однако мы придем к согласию и найдем способ никогда не разлучаться.
Но как бы я себя ни успокаивал, я все же боялся, что заблуждаюсь.
Я ничего не говорил. Натали тоже молчала, и мы продолжали сидеть обнявшись. Это наша ночь, внушал себе я, однако чувствовал иначе. Наконец Натали вздохнула.
– Думаю, пора идти, – произнесла она. – Утром у меня много дел, ведь в выходные я работаю.
Я неохотно кивнул. Встав на ноги, помог подняться Натали. Затем, захватив бутылку и стаканчик, подошел к спуску на нижний ярус. Я беспокоился, что из-за выпитого у Натали будут сложности с равновесием, однако она с легкостью спустилась по перекладинам. Последовав за ней, я выбросил мусор в урну.
Мы направились к берегу. Натали сжала мою руку, и меня окатило волной облегчения. Я подумал, что она приняла решение. На душе сразу стало легче.
Миновав лужайку, мы подошли к автомобилям.
– Тебе лучше не садиться за руль, – заметил я.
– И правда, – согласилась Натали, достав из машины сумочку. – Ты не мог бы меня подвезти?
– С удовольствием! – Открыв пассажирскую дверцу внедорожника, я подождал, пока Натали усядется поудобнее, затем обошел машину и сел за руль. – Куда едем?
– По шоссе в сторону центра. Затем – в Гент[44]. Знаешь, где это?
– Понятия не имею.
– Первый съезд с моста, а потом – направо.
Через несколько минут Натали попросила повернуть на Спенсер-авеню – красивую улицу с раскидистыми деревьями и домами, построенными в начале двадцатого века. Мы остановились на подъездной дорожке у очаровательного двухэтажного домика.
Заглушив мотор, я вышел из машины, а вслед за мной и Натали. Вместе мы направились к парадной двери.
– Вот, значит, где ты живешь?
– Временно, – уточнила моя спутница, заглядывая в сумочку.
– Собираешься переехать?
– Может быть. – Она достала ключи. – Еще не решила. Этот дом великоват, я хотела бы одноэтажный.
– Присмотрела варианты?
– Пока нет.
– Слишком много дел?
– Ага. Будем считать, что так.
Мы уже стояли на крыльце. Я медлил, пытаясь разглядеть ее лицо, скрытое в тени.
– Я рад, что ты мне написала.
– Правда? Со мной сегодня столько проблем…
– Я не заметил.
– Врунишка.
Усмехнувшись, я наклонился ее поцеловать. Сперва неохотно, она все-таки ответила.
– Я рад, что ты у меня есть, Натали, – прошептал я. – Надеюсь, ты это знаешь.
– Знаю.
Она не ответила мне тем же. Я не хотел показаться расстроенным и притворился, что не заметил.
– Я завтра заеду? Мы вместе заберем твою машину.
– Нет, – помотала головой Натали. – Я сама.
– Уверена?
– Попрошу коллегу – второго заместителя шерифа. Тебе туда не по пути, а ему не сложно. Он живет на моей улице.
Натали отперла и приоткрыла дверь.
– Знаю, на выходных ты работаешь, но, может, поужинаем завтра? – предложил я.
Прежде чем ответить, она оглянулась на тихую зеленую улочку.
– Думаю, не стоит. После сегодняшнего мне лучше посидеть дома.
– Ладно. – Наверное, лучше не выяснять. – Без проблем. Тогда на следующей неделе, хорошо?
Ее пальцы метнулись к цепочке на шее – тревожный знак. Натали заговорила тихо, почти шепотом:
– Тревор, я знаю, ты меня любишь. Но дорога ли я тебе? Дорога по-настоящему?
– Конечно, – ответил я.
– Значит, если я попрошу тебя кое-что сделать – пусть даже ты сам этого не хочешь, – ты сделаешь? Сделаешь, если для меня это важнее всего на свете? – В ее глазах застыла мольба.
– Да.
– Тогда, если любишь меня и я для тебя что-то значу, – пообещай, что выполнишь мою просьбу.
– Конечно. – Я почувствовал, как внутри нарастает беспокойство. – Выполню все, что угодно. Обещаю.
Натали ответила горькой улыбкой и, прильнув ко мне, поцеловала. Я почувствовал, как дрожат ее плечи, как сбилось ее дыхание. Когда она отстранилась, в ее глазах блестели слезы. Она погладила шрам на моем лице.
– Мы должны это прекратить, – прошептала Натали. – Немедленно.
– Что прекратить? – не понял я.
– Отношения. Нам нужно расстаться.
У меня внутри все похолодело.
– Что?!
Натали смахнула слезу, по-прежнему глядя мне в глаза. После долгого молчания она произнесла:
– Пожалуйста… больше никогда не подходи ко мне и не пиши.
Я застыл, не зная, что сказать. Натали этому, похоже, не удивилась. С печальной улыбкой она зашла в дом, захлопнув дверь. Я же остался один. Мир рушился у меня на глазах.
Глава 13
Пятница прошла словно в тумане, выходные – тоже. Я заставил себя тренироваться, но на большее не хватило сил. Внутренности будто скрутило узлом – малейшая мысль о еде вызывала тошноту. Какая-то часть меня хотела напиться до беспамятства. Я забросил учебники, стирку и уборку; вместо этого я подолгу гулял, снова и снова проигрывая в памяти каждое мгновение, проведенное с Натали, и стараясь понять, когда же все пошло наперекосяк. Где именно я ошибся?
Все указывало на то, что виноват Другой, однако я не хотел с этим мириться. С тех пор, как мы с Натали провели незабываемый день, а затем и вечер, не прошло и недели; даже если она решила дать шанс прежним отношениям, то почему не сказала как есть? К чему эта безликая просьба никогда к ней не подходить? Какая-то игра? Она, конечно, и раньше темнила, но чтобы манипулировать?.. Не думаю.
В душе я верил: Натали вернется. Позвонит, все спишет на алкоголь; признает, что плохо соображала. Затем извинится и расскажет, что гложет ее на самом деле. Мы это обсудим, и рано или поздно все наладится.
Натали молчала. Я тоже не пробовал с ней связаться. Она попросила оставить ее в покое, и я держал слово, пусть даже злился и чувствовал себя растерянным, пусть даже в сердце поселилась тоска.
Хотя аппетит постепенно вернулся, спал я по-прежнему плохо. Давно я не чувствовал себя таким взвинченным. К счастью, в понедельник должна была состояться беседа с доктором Боуэном. Впервые за долгое время мне действительно требовалась помощь.
* * *– Понятно, почему
